Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 66

Мы зашли в небольшое полуподвальное помещение с очень уютной вывеской, изображающей кота, облизывающего лапу, и надписью буквами цвета капучино «Кофейный кот». Кирпичные стены, покрытые живыми лианами в горшках. Стеклянные банки с шоколадного цвета зёрнами на полках за прилавком. И худенькая большеглазая девочка-брюнетка лет шестнадцати.

Взяв две стеклянных кружки с напитком и пару круассанов, Криштиан вывел меня в патио — внутренний дворик. Здесь никого не было. Наверное, потому что рабочий день ещё не был закончен.

— Волк знает, кто ты? — уточнила я.

Криштиан отрицательно покачал головой.

— Что мы будем делать дальше? Спать на чердаке домика, в котором твои товарищи готовят взрывчатку? Или в спальниках, как остальные?

— Нет, — он улыбнулся. — Знаешь, за годы общения с настоящими революционерами, я несколько охладел к их идеям. Мы с тобой уедем на юг. Туда, где пальмы и море. Снимем отель и будем жить.

— И он нас не найдёт?

— Нет.

Я невольно залюбовалась его синими лживыми глазами. Мой летний дождь.

— Как ты смог выжить?

— С трудом. Меня спасла летающая машина Алессандры. Когда он её увидел в небе, то пырнул меня саблей и поспешил уйти, не проверив, умер я или нет. Я довольно успешно изобразил мёртвого и тоже поспешил убраться.

— И почему ты сразу меня не нашёл?

— Я немного умирал, мне было не до этого. Ну, не умирал, но ранение было тяжёлым. Хорошо, что донья Фаустина меня приютила. Далеко с такой раной я бы не ушёл в ту ночь.

— Фаустина? — Я вспомнила смешную и глупую тётку.

— Она неплохая, — улыбнулся Криштиан. — И далеко не такая глупая, какую привыкла изображать. А потом дон Лаудалино смог переправить меня в город. Знаешь, его ошибка — излишняя гордость и презрение к другим людям. Он умнее прочих, это верно, но люди лучше, чем ему кажется. Он — одиночка, и не понимает, что сила — в объединении с другими…

— Угу, — буркнула я. — Твоя банда это подтверждает. Жалкие выродки, которые хотят…

Криштиан задумчиво посмотрел на меня сквозь бокал кофе.

— Среди этих выродков есть Волк, который тебя спас. Есть Бес, который пару раз спасал меня. Есть наивный, но очень крепкий мальчик Атэйшо. И, чтобы встретить их, стоило познакомиться и с остальными.

— Я очень устала, Криштиан. Я так устала, что, мне кажется, могла бы лечь и уснуть, и проспать вечность. Давай уедем. Куда-нибудь в Ингварию. На солнечные курорты, как и писали о нас в газетах. Или в горячие пески Андурии, или в Латению. Или на север, хоть в саму Раштию…

Он наклонился и ласково коснулся пальцем моей щеки. Кивнул:

— Давай. Только нужно дождаться новых паспортов.

Мне стало легче.

— Заедем к моему отцу?

— Это опасно, — посерьёзнел Криштиан. — Мне кажется, он этого ждёт. Там наверняка будет засада.

— Пожалуйста. Мне это очень нужно. Я потом не смогу жить, если буду думать, что единственный мой родной человек меня продал…

Супруг задумался.

— Хорошо, — шепнул. — Я понимаю. А сейчас пойдём наверх. Я снял нам комнаты. Там есть душ, и широкая кровать, и жалюзи… А ещё бар с вином. Хочу тебя напоить так, чтобы ты обо всём забыла.

Я тихо засмеялась.

— Когда ты успел?

— Сразу после нашей свадьбы, — улыбнулся Криштиан лукаво. — Я так и предполагал, что рано или поздно нам понадобится бежать.

Мы допили кофе и поднялись наверх, в полутёмные прохладные комнаты. Здесь не было электричества. Пол выложен простой узорчатой плиткой, стены побелены, мебель свита из ротанга, а кровать застелена лоскутным покрывалом. Но почему-то только здесь я, наконец, ощутила, как тяжёлый камень начинает таять в моём сердце.

— Я бы хотела здесь остаться жить, — шепнула ему.

Криштиан обнял меня сзади, потёрся щекой о мои волосы.

— Я запомню, — прошептал на ухо. — А сейчас посмотри во вторую комнату. Там что-то вроде столовой. Не самое подходящее место, конечно, но… Я уверен, что ты обрадуешься.

Я шагнула в проём, не закрытый дверью, и замерла.

Прислонённый к жалюзи, на окне стоял лист бумаги. С моей картиной. Той самой, где солнечный свет мешался с синей водой. Свидетельством нашей первой ночи…

— Как ты… Как ты смог её забрать? — прошептала я.

— О, это была целая операция, — тихо рассмеялся он. — Я потом расскажу.

— Почему именно её? — я обернулась к нему, пытливо всматриваясь в его лицо. — Что ты видишь на ней, Криштиан? Ты понимаешь, о чём она?

— Нет, — ответил Соловей, поморщившись. — Она очень необычна. Как всплеск эмоций. Я не знаю, что ты изобразила на ней, но я могу это сыграть, если хочешь.

Я обняла его, поцеловала и прошептала:

— Хочу.

Мы почти не выходили из комнат дня три. Валялись, спали, наслаждались друг другом и разговорами. У Криштиана оказались довольно серьёзные раны и множество порезов: Ролдао действительно не торопился убивать брата. «Я хочу делать это медленно». Впрочем, не знаю, насколько Соловей уступал наследнику… Тогда ещё наследнику…

А сейчас, получается, наследник престола — мой муж? Ну, пока у короля нет собственных детей…

Криштиан раздобыл где-то гитару, и пел мне разные песни чуть хрипловатым, очень чувственным голосом. И просто играл. Мне нравилось. Я могла бы слушать его всю жизнь. И как-то сразу понималось, почему его назвали Соловьём. Или он сам себя назвал. Неважно.

Мне не хотелось покидать стен нашей добровольной кельи, разве что спускаться в маленький патио и пить кофе. Или, наоборот, выбираться ночью на крышу и смотреть на руины замка, на звёзды или горы. Но не дальше. Дальше был мир, холодный и жестокий, и мне казалось, что там, за стенами убежища, нас непременно ждёт Ролдао.

Мы не говорили о том, что произошло, и о том, чего опасаемся, но эта нависшая угроза ощущалась где-то на бессознательном уровне, заставляя меня прижиматься к мужу во сне, будто ища в нём одном спасения. И как-то обостряло все чувства, делая каждую минуту драгоценнее…

На четвёртый день Криштиан объявил, что нам надо отправляться в путь. Медлить было опасно. Мы выехали ночью, верхом.

— А ты не станешь прощаться со своими «товарищами»? — спросила я.

Принц хмыкнул:

— Потом как-нибудь… А ты хотела?

— Ну, с Волком разве что…

— Волк нас будет ждать в условленном месте, поможет переправиться через границу. Так что — встретимся.

— Он правда служил под Ролдао?

— Да. Ролдао его лично награждал.

Я думала, что мы будем ехать всю дорогу на лошадях, но мы оставили их заботе суетливо отводившей глаза сеньоре Анжелике, а сами забрались в товарный состав поезда и отлично выспались среди тюков сена под мычанье телят. Остановки в нужном месте не было, поэтому на одном из поворотов, когда железный конь начал замедлять ход, мы попросту выпрыгнули из последнего вагона и посмотрели друг на друга, а затем я начала хохотать.

— Наследник престола не может оплатить билет, — фыркала я. — Довели страну!

Криштиан хмыкнул:

— Зато сэкономили.

— Ну да, ты же у нас министр экономики!

Настроение было волшебным. Все призраки прошлого временно отступили. Мой родной город, пусть и не столь прекрасный, как Дэльория, высушенный степными ветрами, немного припорошенный пылью, но сколько здесь воспоминаний! И как-то верилось, что вот-вот меня окликнет Марсик: «Ирэна, посмотри на кого ты похожа! У нас вечером визит к сеньорам Гуэстэсам, а твои волосы…». И Ника станет переживать, что из-за меня мы непременно задержимся…

Ника…

Я взяла Криштиана за руку и замолчала. Он притянул меня к себе, сжал в объятьях.

Прежде, чем идти к отцу, мы сняли комнаты в гостинице, где привели себя в порядок. Криштиана зазнобило — всё ещё отзывались раны, и он лёг отдохнуть. Предполагалось, что виллу мы посетим уже глубоким вечером. А я, конечно, не смогла усидеть. Искупалась, переоделась в дамское платье, заботливо приобретённое нами ещё в начале пути, накинула на лицо густую вуаль и вышла пройтись по знакомым узким улочкам, мощёным брусчаткой. Я шла и улыбалась домам, как родным людям. Встречала знакомых, но раскланивалась с ними с учтивой церемонностью иногородней. И вдруг…