Кодекс Охотника. Книга XVI (СИ) - Сапфир Олег - Страница 7

Вот только вероятный бой на два фронта этими «затычками» точно не заткнёшь. Всё, что могла сделать Елизавета, это дать Ивану Морозову карт-бланш на любые действия. И он начал действовать. Империя уже начала содрогаться.

Первыми завыли аристократы, чьи очереди на получение новой техники и вооружений, большую часть которых они потом, пользуясь уловками законодательства, с выгодой для себя перепродавали за рубеж, отодвинулись далеко вниз. А на первые места вышли заказы Имперской Армии.

Вторым указом поднялось денежное довольство рядовых и офицеров армии, заставив задуматься многих тех же бывших военных, которые ушли за длинным рублём в родовые гвардии о том, чтобы вернуться. Бюджет Империи трещал по швам, но Елизавета здраво рассудила, что пусть лучше трещит бюджет, чем сама страна.

При всех этих заботах, она не могла не следить за Галактионовым. Точнее… нет, не так. Его фамилия, как чёрт из табакерки, выскакивала с завидной регулярностью в её отчётах. И если Императрица думала, что он уже не в силах её удивить, то с каждым разом она ошибалась.

Граф дал вассальную клятву барону. С ума бы не сойти!

Елизавета прекрасно знала историю и законы Империи. В принципе, Галактионов заслужил титул виконта уже давно, а возможно и графа. Вот только всё это он заслужил, если бы выполнял свои, надо уж признать, действительно, подвиги по благословению Империи, а не по собственной инициативе. Сейчас же это всё выглядело, как закидоны борзого, но очень удачливого барона. Да и что-то подсказывало Елизавете, что титул для Галактионова совсем не имеет решающей роли.

— Дворянское Собрание подпишет?

— А как вы думаете? — нервно перекосило Румянцева. — Андросов, Долгоруков, Морозов поспособствовали этому. Да, закон будет соблюдён.

— Вот и хорошо, — она взглянула на свой телефон, который был в беззвучном режиме, но он сейчас моргал, показывая, что идёт входящий вызов.

Императрица подняла телефон и поднесла трубку к уху.

— Спасибо, что живой! — сказала она суровым голосом, но, тем не менее, не выдержала и тепло улыбнулась.

— Здравствуйте, Ваше Императорское Величество! Звоню лично засвидетельствовать, что начало наступления на мятежное образование прошло успешно. Я планирую оказывать всяческую поддержку Имперскому корпусу, — раздался из трубки сочный мужской баритон.

— Спасибо, Максимилиан Венедиктович, — улыбнулась она. — Но, возможно, вам надо немного отдохнуть.

— У Пашки язык за зубами не держится. Что он наплёл уже?

— Генерал-майор Морозов, — подчеркнула она словами, — доложил своему отцу… Я хотела сказать, министру обороны о том, что герцог Доброхотов находится в чрезвычайном энергетическом истощении, и зачем-то пытается это скрыть.

— А Паша хорош… — рассмеялся в трубку Доброхотов. — Думал, что он не заметит.

— То есть, ты не отрицаешь, что выжат, как лимон? — уточнила Императрица.

— Как лимон? Сестричка, раз пошла такая пьянка, то я могу сказать, что меня не то, что выжали, как лимон. Меня прокрутили через мясорубку! Китайцы пошли ва-банк. И судя по остаткам трупов и снаряжению, что раскопали мои ребята, они не стали размениваться и послали «Сыновей Дракона».

— Императорскую гвардию? Реально? — нахмурилась Елизавета. — А почему мне об этом не доложили?

— Да потому, что Павел на лихом коне проскакал мимо, как ветер, а мои только закончили разбирать обломки дирижаблей. Ну, ничего, его мы тоже уведомили, так что думаю, он будет готов. Именно поэтому я и хочу отправиться на подмогу. Я-то с этими ублюдками сталкивался и знаю, что они могут. Его батюшка тоже сталкивался, а вот пацан нет.

— «Пацану» — тридцать девять лет, и он генерал-майор, командующий одной из самых эффективных бригад в Империи, — недовольно сказала Императрица.

— Да, да, я знаю, но лучше бы это его батю не в чиновничье кресло посадило, а отправило на фронт.

Императрица нахмурилась и сказала в трубку.

— Секундочку, — и повелительно махнула рукой, заставив скривившегося Румянцева, который с удовольствием «грел уши», с недовольной миной удалиться. — Макс, походу Европа на нас пойдёт. И поведёт ее Годарт.

— Ого! — веселье пропало из голоса Доброхотова. — Ну, тогда Морозов пусть будет поближе к той границе. Подозреваю, старому вояке не терпится поставить точку в споре, кто из них двоих величайший полководец современности.

— Я бы предпочла этого никогда не узнать, — задумчиво ответила Императрица.

— Ну, человек предполагает, господь располагает. Не унывай, сестричка, все порешаем. В конце концов, быстро решим на востоке, и я метнусь к тебе на подмогу.

— Не торопись, — сказала Императрица.

— Ну, конечно, дела нужно доделывать. И вообще, я не слышу хвалебных речей, благодарности, поздравлений. Скажи-ка мне, сестричка, кто теперь главный отморозок востока?

Елизавета Петровна истерически рассмеялась.

— Ты будешь смеяться, Макс, но, по-прежнему, Галактионов.

— Что значит… Галактионов⁈ — опешил Доброхотов. — Это он, что ли, практически в одиночку уничтожил пять китайских дирижаблей с кучей элитников внутри?

— Нет, он сделал кое-что другое, — она начала нервно хихикать. — Прости. Кажется, нервишки у меня шалят.

Она снова захихикала.

— Сестричка, с тобой все в порядке?

— Да, да, все в порядке, — учитывая, что ее сейчас никто не видит, Елизавета похлопала себя по щекам несколько раз, чтобы успокоиться. — Галактионов только что захватил в одиночку «Гордость».

— Вот же сукин сын! — раздалось в трубке.

Елизавета не смогла сразу понять, чего в этом голосе было больше: разочарования или восхищения.

Я, конечно, пошутил в разговоре с Волком, сказав, что у меня ёкает от предстоящих событий, которые непременно здесь развернутся, но это была ни хрена не шутка. И дураку было понятно, что единственный прямой магистральный путь на земли Меньшикова сразу у границы новообразованной МММ шёл именно здесь.

Да, войска ещё могли поступать вдоль берега через Владивосток, ну, и, соответственно, по морю. Но именно здесь был самый короткий путь, чтобы сразу попасть на новую границу Империя/МММ и попытаться развить наступление. Не скрою, в том числе, и это было причиной моего дерзкого налёта. Я слышал, что Долгоруков выстраивает линию обороны. Но если его продавят, то китайцы выйдут на Иркутск. Это ещё монголы затаились, так как у них поперёк горла встала «Верность», и нехило так проредили ряды их безуспешные попытки штурма. Но расслабляться времени точно не было.

Первое, что я сделал, это отправил группу своих гвардейцев к бронепоезду, в очередной раз возблагодарив Кодекс за то, что мне достался Волк. А вот Волка за то, что он подобрал таких грамотных спецов. Кажется, мои гвардейцы умеют, вообще, всё! Поэтому я с удовольствием наблюдал, как бронепоезд развернул башни зенитных орудий и саданул в сторону приближающихся китайских штурмовиков. Также ожили установки ПВО на самой крепости. Китайцы, потеряв несколько самолётов сбитыми, развернулись и ушли. Через несколько минут зашевелились орудия главного калибра поезда и шарахнули по бронетанковому подразделению китайцев, которое шло на подмогу, разнесся передовые машины и отбив всякое желание приближаться.

Я посмотрел на бронепоезд, на Бурбулиса, потом опять на бронепоезд, и покачал головой. Кажется, моя удачливость — это заразно. Бронепоезд был суровой зверюгой, который мог постоять за тебя против воздушных целей, против танков и пехоты. Вот только его конструкторы не предусмотрели защиту против одинокого, но слегка безумного мечника, который просто прошёлся через все вагоны, оставляя после себя бессознательные или мёртвые тела.

— Правда, я молодец? — как-то неуверенно спросил Бурбулис, глядя на меня.

— Молодец, молодец! — подтвердил я.

— Тогда можно я не буду больше прыгать с парашютом? — жалобно спросил у меня лучший мечник из современников.

— Я позже подумаю над этим, — почесал я голову.