Чернобуров: Новая жизнь (СИ) - Майерс Александр - Страница 42

— Приютских не отпустят работать.

— Допустим. Хотя мне не сложно договориться. Ты что-то предлагаешь?

— Я… мы, остальные, отработаем за них. Пусть малявки домой идут, — рыжий мотнул головой. — Не говорите настоятелю, а то их выпорют.

Я кивнул и сказал:

— Принимаю первую часть предложения, но не вторую. За проступки нужно отвечать, — я повернулся к своим. — Младших отвезти в приют, сообщить настоятелю о случившемся. Этих троих доставить в «Чернобурский лес». Передать гвардейцам на месте, пусть смотрят за ними. Сообщить директору о новых подчиненных.

— Так точно, ваше сиятельство.

— До встречи, Аслан, — сказал я и, кивнув на прощание, вышел из комнаты.

Честно говоря, мне понравилось, как он себя вел. У парня имелся стержень, и он действительно пошел на преступление не ради наживы, а чтоб помочь сиротам. Я это понял, включив ненадолго астральное зрение. Еще я увидел, что Аслану стыдно за проступок — потому и предложил честно отработать. В противном случае просто вызвал бы полицию.

Аслан был из тех людей, кому с самого начала не повезло в жизни. Сирота без денег, связей и перспектив. Если подтолкну его и подарю достойную цель — он может стать одним из самых верных моих гвардейцев.

Как будет дальше — зависит только от самого Аслана. Я предложил ему путь, посмотрим, хватит ли терпения и смелости следовать. Грабить женщин в конторах безусловно проще, чем пахать на лесопилке или носить гвардейский мундир.

В день приема в поместье царила суматоха. Бегали туда-сюда слуги, разнося посуду, натирая полы и расставляя свечи. Присланные Иволгиным флористы украшали большой зал. Гулял по коридорам запах цветов и заранее готовящихся кушаний.

Гвардейцы в парадных мундирах были рассыпаны по всему двору и дежурили почти у каждой комнаты в доме. Охрана сегодня была усилена вчетверо — слишком много дворян в одном месте, и все должны чувствовать себя в безопасности. Ненавязчиво показать силу Чернобуровых тоже не помешает. Я велел бойцам вооружиться до зубов: винтовками, недавно закупленными для телохранителей револьверами и шашками.

Мокруха и его диверсанты тоже были здесь, но были одеты в ливреи, как слуги, и не привлекали внимания. Отряд разведки и тайных операций во всей красе. Иван, похоже, наслаждался отведенной ему в гвардии ролью.

После полудня начали прибывать первые гости. Для них устроили небольшой фуршет и развлечения во дворе: от горки шампанского до катания на изящных орловских рысаках. О случившейся схватке с азиатами ничего не напоминало: наш двор с идеальным газоном и подстриженными кустиками выглядел максимально ухоженно.

К вечеру прибыли все остальные гости, и в семь часов прием официально начался. Я произнес короткую речь: поблагодарил всех, кто пришел, невзначай похвалился деловыми успехами, победой над преступниками и только что отремонтированным поместьем.

Я знал, что кто-нибудь обязательно захочет меня подколоть: мол, Чернобуров позволил каким-то оборванцам атаковать свой дом. Поэтому, так сказать, действовал на опережение.

Мама тоже произнесла небольшую речь и пригласила всех начинать фуршет. Слуги разносили напитки, шведский стол был давно готов, а чуть позже нам предстоял ужин из четырех блюд и двух десертов. Светлана Григорьевна выписала какого-то модного повара аж из Петербурга. Его услуги влетели мне в копеечку, и теперь даже было интересно, что такого необычного он приготовит.

Я взял стакан брусничного сока и отправился общаться с гостями. Приходилось уделять каждому хотя бы минуту, но я стремился поболтать с определенным человеком. Который, к счастью, не отказался сегодня приехать.

— Добрый вечер, Василий Демидович, — сказал я, подойдя к графу Пихтину. — Рад видеть вас.

Пихтин был с женой, и они казались противоположностями друг друга. Он высокий, худой и прямой, как посох. Немногословный, даже мрачноватый мужчина в узких очках и с коротко стриженными волосами. А графиня — невысокая толстушка-хохотушка, со светлыми кудряшками и слишком ярким для своего возраста макияжем.

Они поприветствовали меня, а потом графиня Пихтина воскликнула:

— Георгий Петрович, как чудесно украшен зал! Скажите, где вы нашли такие красивые цветы?

— Благодарите барона Иволгина, — ответил я.

— Ах да, Иволгин, — вмешался Василий. — Вы правда позволили ему арендовать свои родовые земли под оранжереи?

— Была необходимость, ваше сиятельство. Зато мы с бароном подружились и стали официальными союзниками. Вы не знали? Наши рода теперь готовы вместе противостоять любым угрозам.

Пихтин едва заметно кивнул. Его жена попросила прощения и отошла пощебетать с какой-то знакомой.

— Как дела на лесопилке, Василий Демидович? — поинтересовался я. — Вам не мешают прорывы? Мои гвардейцы постоянно жалуются на атаки чудовищ.

— Да, нам тоже приходится с ними сталкиваться, — сухо проговорил Пихтин.

— Я слышал, не настолько часто, как нам.

— Все дело в местности. Вам достались участки леса, где прорывы случаются чаще, — при этих словах граф как-то странно скривился. Будто завидовал, что мне достались опасные территории.

— Возможно, возможно… Знаете, мы подозреваем, что кто-то специально натравляет чудовищ на «Чернобурский лес».

— Неужели? — Василий пригубил вина. — Звучит немыслимо.

— Отнюдь, — сказал я, не упуская взгляд графа. — Я пришел к выводу, что некто пытался намеренно уничтожить род Чернобуровых. Гибель моего отца, вероятно, была подстроена. И за всеми дальнейшими бедами стоял один организатор. Вы можете в это поверить?

— Не удивлюсь, Георгий. Людям в нашем положении часто угрожают исподтишка.

Я активировал астральное зрение и… ничего не увидел! От Пихтина не исходило ни единой волны эмоций. Как будто он крепко спал или вовсе был мертв. Но такого, конечно, быть не могло — граф стоял передо мной живой и бодрствующий.

В чем тогда дело? Родовая способность? Какой-то артефакт? Или что-то вроде духовного щита для эмоций? Никаких заклинаний я тоже не чувствую…

Очень, очень странно.

— Вы подозреваете кого-нибудь? — спросил Василий.

— Есть кое-кто на примете, но говорить вслух еще рано.

Пихтин кивнул и сказал:

— Я слышал, вы расширяете гвардию. Готовитесь к войне с этим неизвестным?

— Да, — твердо ответил я.

— Вот как. Надеюсь, все же обойдется без крови.

— Зависит от него, — пожал плечами я. — Возможно, если он захочет попросить прощения и будет готов заплатить виру, мы избежим войны. Но заплатить придется очень много.

Василий Демидович снисходительно похлопал меня по плечу и впервые за время разговора улыбнулся:

— Главное, не порите горячку, Георгий. Вы ведь не знаете, какие люди и силы могут стоять за вашим противником. Вдруг случится так, что, ввязавшись в войну, вы обречете свой род на гибель?

— Я буду осторожен, ваше сиятельство, — я в ответ панибратски хлопнул графа по спине. — Осторожен, но решителен. Приятного вечера.

Что ж, разговор состоялся. Я почти открыто сказал Пихтину, что подозреваю его, и прямо заявил, что готовлюсь к войне. Я все еще не был уверен, что за всем стоит именно он, но высказать завуалированное обвинение был обязан.

А вот то, что я не смог разглядеть астральные волны его эмоций, сбивало с толку. Ведь никто не знает о том, что у меня есть такая способность. Пихтин будто знал, и специально каким-то образом закрылся. Не может ведь живой человек совсем ничего не чувствовать.

После фуршета последовал ужин, который, надо признаться, оказался шикарным. Не зря мама пригласила этого петербургского чудо-повара. Людмила и прочие подростки удалились на танцы в каминный зал, а взрослые продолжили светские беседы, перейдя на коньяк и другие крепкие напитки.

К полуночи прием завершился. Гости разъехались, слуги принялись за уборку. Чувствуя приятную усталость, я поднялся к себе в спальню, а когда открыл дверь, невольно вздрогнул.

На моей кровати лежала обезглавленная чернобурая лисица. Одеяло было залито кровью, а отсеченная голова валялась на пороге, у меня под ногами.