Чернобуров: Новая жизнь (СИ) - Майерс Александр - Страница 7

Уже не в первый раз за день оставив Светлану Григорьевну в смятении, я повернул коляску и покатился к выходу. Навстречу мне с вопросительным видом вышел дворецкий.

— Подать машину! — приказал я. — Двух вооруженных охранников со мной. Принести копии документов, связанных с «Красноярским извозом». И мой револьвер.

— Да, ваше сиятельство. Нам готовиться к войне родов? — невозмутимо спросил дворецкий.

— Боровина мы растопчем и без войны, — усмехнулся я.

Автомобиль подали быстро. Я едва успел получить то, что запрашивал: свой револьвер и документы. Гвардейцы помогли мне забраться на заднее сиденье машины, а сами сели спереди. Инвалидное кресло сунули в багажник.

— Как самочувствие, ваше сиятельство? — осведомился водитель, трогая с места.

— Замечательно, — ответил я, раскрывая папку с бумагами.

— Хорошо, что вы в себя пришли. А то знаете, со всех сторон уже начали кусать. Надо, эт самое, жесткой рукой! — мужчина рубанул ладонью воздух. — Показать, короче, что Чернобуровы еще о-го-го! Понимаете, да, про что говорю?

— Понимаю, — кивнул я. — Рад, что ты верен клятве, гвардеец. А теперь следи за дорогой и не отвлекай меня.

— Так точно, ваше сиятельство! — с какой-то даже гордостью ответил водитель и замолчал.

Я погрузился в изучение документов. «Красноярский извоз» был оформлен по всем правилам, зарегистрирован в государственной канцелярии, имел полную опись имущества и список работников. За службой числилось сорок четыре конных экипажа и два автомобиля для элитных клиентов. Машины подавались только на заказ, и по улицам в поисках клиентов не ездили.

Я вдруг обнаружил, что Георгий вполне подкован в местных законах. И тут же вспомнил, что в плане обучения его отец Петр был очень строг. Он заставлял единственного сына уделять много времени наукам, а также выписывал лучших, по своим возможностям, преподавателей.

С моим «настоящим» отцом, королем Эксвелерда, они были в этом очень похожи.

Поверхностное изучение документов подтвердило, что «Красноярский извоз» юридически чист. А после гибели отца право собственности перешло ко мне. Но пока я находился без сознания, мать имела право подписывать все документы.

И так я плавно перешел к изучению ее договора с Боровиным. Читая текст, я все больше хмурился и начинал злиться на Светлану Григорьевну. Как она могла такое подписать⁈ Ладно пятьдесят процентов от прибыли, но все остальное…

Обслуживание имущества, зарплата служащих, все прочие расходы — за счет Чернобуровых. Боровин имел право увольнять и назначать сотрудников, а также мог полностью распоряжаться имуществом службы, в том числе продавать без дополнительного согласования. Регулирование цен и зарплат, вся бухгалтерия — под его надзором. И так далее.

По факту мама подарила барону прибыльное дело. А он имел все возможности водить ее за нос, и выплачивать столько денег, сколько считал нужным. Конечно, организовать проверку никто не мешал, но сомневаюсь, что мать занялась бы этим.

Как подсказывала память Георгия и как я уже понял сам, Светлана Григорьевна не могла похвастаться деловой хваткой. Она была из тех женщин, кто без крепкого мужского плеча терялся в жизни.

Договор, помимо прочего, оказался бессрочным, а самый гадкий пункт располагался в конце. В случае если Чернобуровы захотят разорвать соглашение в одностороннем порядке, то должны будут заплатить нехилый штраф, а именно двести тысяч рублей. Солидные деньги по местным меркам.

— Подъезжаем, ваше сиятельство, — доложил водитель.

Я выглянул в окно. Оказывается, мы уже какое-то время ехали по окраинам Красноярска, а я даже и не заметил, погруженный в бумаги.

Город не особо меня впечатлил. По крайней мере, те отдаленные районы, по которым мы ехали. Низенькие строения, большей частью деревянные, грунтовые дороги. Центр города, судя по памяти Георгия, выглядел значительно лучше.

— Наши, — обронил второй гвардеец.

Я посмотрел через лобовое стекло и увидел грузовик и несколько лошадей, привязанных рядом. У транспорта дежурил вооруженный до зубов гвардеец, а еще двое стояли у ворот депо.

Само депо представляло из себя два кирпичных здания, в одном из которых располагался гараж для автомобилей и конных экипажей, а в другом — конюшня, помещения для извозчиков и административные кабинеты на втором этаже. Плюс парочка деревянных хозяйственных строений.

Я велел остановить машину посреди двора. Отмахнувшись от помощи гвардейцев, сам вышел наружу и встал, опираясь на дверь.

Ко мне сразу же подошел высокий, крепко сложенный мужчина с ежиком седых волос на голове и глубоким шрамом, пересекающим бровь. Лицо было суровым, жестким, будто вырезанным из камня. Профессиональный воин, сразу видно.

— Здравия желаю, ваше сиятельство! — мужчина вытянулся в струнку и отдал честь.

— Здравия желаю, Богдан Богданович, — кивнул я, и только после этого позволил себе сесть на поданную каталку.

Командир гвардии, как и все бойцы, был одет в полную амуницию. Зеленая полевая форма, защитная каска и нагрудник с гербом. На поясе — пистолет и зачарованная офицерская шашка.

Георгий помнил Богдана с детства — тот служил у них сначала простым гвардейцем, а несколько лет назад стал командиром гвардии. Строгий, немногословный, исполнительный, он прекрасно знал свое дело и был надежной опорой рода.

Странно, что при этом его до сих пор не сделали фамильным слугой. Возможно, были на это какие-то причины, о которых Георгий не ведал.

— Докладывайте, — велел я.

— Приказ выполнен. Территория оцеплена, работники предприятия задержаны.

— Документы?

— Управляющий был пойман при попытке к бегству через окно, — Богдан позволил себе короткую усмешку. — При нем был целый портфель различных бумаг. Желаете взглянуть?

— Позже. Управляющий наш человек?

— Никак нет, — мотнул головой командир. — Назначен бароном Боровиным.

— Так я и думал. Где он?

— Под охраной в кабинете.

— Невредим?

— Чуть-чуть помяли при задержании, — пожал плечами Богдан.

— Хорошо. Пускай еще немного посидит. Отойдем в сторонку, уважаемый Богдан Богданович. Мне нужен сжатый доклад о состоянии сил родовой гвардии.

Командир кивнул, развернулся по строевому и мы с ним проследовали ближе к конюшне, из которой несло навозом и слышался храп лошадей. Богдан покосился на то, как я кручу колеса каталки и спросил:

— Как ты?

Обращение на «ты» от Богдана я мог допустить. Он знал Георгия много лет, и был для него как старший товарищ.

— В порядке, — ответил я. — В скором времени собираюсь встать на ноги. Чернобурка даровала мне возможность ходить и пробудила ядро магии, — про регенерацию я решил умолчать.

Командир гвардии кивнул. Мы остановились, и он приступил к докладу.

После гибели отца и Сергея Причернобурова военные силы рода дали трещину. Часть бойцов, предчувствуя проблемы, пожелала уволиться со службы. Среди прочих начались разброд и шатания. Сниженное финансирование и непонятные перспективы не способствовали дисциплине и высокому боевому духу.

Богдан поддерживал порядок, и в целом гвардия сохраняла боеготовность. Всего в ней оставалось восемьдесят шесть человек. Из них — пять боевых магов-офицеров, включая командира. Их ранг варьировался от второго до четвертого. Плюс маги-целителя, водители, конюшие и инженеры.

Непосредственно солдат было сорок восемь человек. Шестеро состояли на охране поместья и членов рода, двенадцать гвардейцев защищали лесокомбинат Чернобуровых. Солдаты экипировались такой же броней, как у Богдана, однозарядной макровой винтовкой и холодным оружием по собственному выбору. Несколько лучших стрелков имели магазинные винтовки с нарезным стволом и оптическим прицелом.

На вооружении также стояли три макровые пушки и две гаубицы, гусеничная бронемашина без орудия, три грузовика и сотня лошадей. Бронемашина стояла сломанная: гибридные дизельно-макровые двигатели, стоящие в ней, были ненадежны и часто ломались. Не говоря уж о том, что из-за мощности машина потребляла гигантское количество магических кристаллов.