Возвышение Меркурия. Книга 8 (СИ) - Кронос Александр - Страница 19

Во взгляде Рюриковича проступил живой интерес — он явно не до конца понимал происходящее. А гвардеец снова потащил душу наружу.

Человеческая суть сопротивлялась. Цеплялась за оболочку, пытаясь удержаться на месте и сражалась за своё право остаться внутри тела. Но сопротивляться давлению Дара, у неё не получалось — Прохор пусть и медленно, но вполне успешно вытаскивал её наружу.

На первый взгляд, с душой всё было в порядке. Единственное, что смущало — относительная лёгкость, с которой её выходило извлечь. Но и тут всё можно было списать на индивидуальные особенности цели или мощь Дара. К тому же я ни разу не пробовал провернуть нечто подобное со смертными. Да и незачем было. Пожирание душ смертных ради собственного усиления — мерзость, за которую я сам же жестоко карал. А для быстрого и эффективного убийства людей, существует масса других, более простых способов.

Я не отрывал взгляд от очертаний души, что постепенно проявлялась в воздухе над телом. Но всё равно чуть не пропустил момент, когда всё произошло. Только что, перед глазами была цельная конструкция, а вот она уже лопнула, разметав брызги тающей энергии по всему коридору.

Сзади тяжело охнул Прохор, а я немедленно рявкнул.

— Стоп! Отпусти её!

Тот прекратил использовать Дар. Я же вглядывался в происходящее. Большой и бесформенный кусок тонкой энергии, который сейчас скользнул назад в оболочку, видимо был основой всей конструкции. Настоящей человеческой душой. Которую обложили со всех сторон дополнительными компонентами, склеили чьей-то силой, а потом зашили в оболочку, которая всё это должна была замаскировать.

И стоило признать — сделали всё весьма неплохо. По крайней мере, на техническом уровне. Вот с проработкой поведения смертного, они прогадали. Будь он более убедителен, я бы и не подумал о необходимости подобной проверки.

Юноша на полу, перевернулся на бок и тихо заскулил, обхватив голову руками. А Рюрикович не выдержал.

— Какого лешего это было? Что ты с ним сделал?

Вместо ответа, я подступил чуть ближе к пленнику и потянулся силой «искры» к его телу. Влил немного энергии, приводя в чувство и бодря. Когда тот убрал руки от головы и с лёгким удивлением, поднял глаза наверх, я кивнул.

— Теперь рассказывай.

Алексей тоже перевёл взгляд на слугу, а тот удивлённо округлил глаза. Потом осторожно уселся на полу. Скосил глаза в сторону, как будто прислушиваясь к своим ощущениям. Снова посмотрел на меня.

— Что рассказывать, господин?

Голос подрагивал, но для того, чью душу только что освободили из рабства, он был относительно спокоен. Хотя, основная заслуга тут принадлежала божественной силе. Не влей я определённый её объём в оболочку смертного, тот бы всё ещё содрогался в конвульсиях.

— Всё. С самого начала. Кто ты такой, как попал в этот дом, что с тобой сделали? Кого ты тут видел и самое главное, кто всем заправлял?

Тот обхватил себя руками и принялся медленно раскачиваться вперёд-назад, оставаясь сидеть на полу.

— Вася я. Перцов Василий. Служу господам Уваровым. Как отец мой, как дед и как прадед.

Он замолк, а царевич неожиданно вклинился в процесс допроса.

— Уваровы владеют этим особняком?

Сидящий на полу юнец кивнул. Я же, чуть поморщившись, задал другой вопрос.

— Когда всё изменилось? Кто это сделал?

Смертный, которого звали также, как Афеева, прекратил раскачиваться. Поднял взгляд, уперев его в меня.

— Да дней пятьдесят, наверное прошло. Гость пришёл сюда. Говорил о чём-то с господами. Потом я пошёл отнести им ещё чаю, а в ногах слабость вдруг объявилась. Я прямо с подносом и упал.

Шмыгнув носом, добавил.

— Чашки разбил, ковёр залил. Думал ругать будут. Только уже некому было ругать.

Смертный опустил грустный взгляд, а я попробовал перевести разговор в нужное направление.

— Ты помнишь, как выглядел тот, кто это с тобой сделал?

Наморщив лоб, едва заметно кивнул.

— Мужчина. Лет сорок на вид. С бородкой. Но как его звать, не знаю.

С каждым словом, Рюрикович хмурился всё сильнее. На его глазах, выживший смертный менял свои показания, больше не вспоминая Шуйскую, но при этом рассказывая о каком-то непонятном мужчине.

— Ты помнишь, КАК он это сделал? И что происходило потом?

Передёрнув плечами, слуга отвёл взгляд в сторону.

— Он… Сложно объяснить, господин. Меня как будто из тела вынули, в тесте изваляли, потом подсушили и назад засунули.

Если отталкиваться от того, что я видел, процесс он описал, достаточно точно. Значит был в сознании всё время, пока его обрабатывали.

Сам юноша, чуть помедлив, продолжил.

— А дальше, это как будто уже и не я был. Руки вроде свои вижу, ноги тоже. И тело чувствую. Но вот ничего сделать то и не могу. Как будто кто-то другой мной управлял. И гадости все эти с госпожой Вероникой вытворял…

Снова потупился, опустив взгляд в пол. Я же, не обращая внимания на пристальный взгляд царевича, который тот переводил со слуги на меня и обратно, перешёл к следующему моменту.

— Почему ты сказал, что тебе отдала приказ Шуйская?

Смертный исподлобья глянул на меня.

— Тот, кто в моей голове потом объявился, думал, что так и надо. Он… Сложно это всё… Он как будто помнил о том, что на самом деле видел госпожу Шуйскую. И на место, куда она настоящих Уваровых увезла, должен был указать.

Вот это уже было интересно — ситуация только что обрела новый смысл. Выходит, неизвестный не только пытался использовать созданные копии в своих корыстных целях, но и планировал подставить Шуйских. Вопрос в том, что из этого было основной целью? Если превалировало желание стравить князей Шуйских с другими родами, а может быть и с Рюриковичами, то получается, техника создания копий, была лишь инструментом. Либо всё это лишь являлось схемой на случай раскрытия.

— Где то место, на которое ты должен был нам указать?

Собеседник снова поморщился.

— Старая крепость их, которая на Енисее стоит. Она вроде как заброшена давно, но я должен был сказать, что именно там она всех и держит.

Опустившись на одно колено, заглянул ему в глаза, заставляя перестать раскачиваться. Добавил ещё каплю божественной силы.

— А теперь попробуй вспомнить, во что был одет тот мужчина, что пришёл в гости. Возможно у него был родовой перстень? Какие-то артефакты? Что-то ещё приметное?

Смертный помолчал, судорожно кривя лицо и уперев взгляд в пол. Наконец поднял глаза на меня.

— Пряжка только странная такая была. С головой волка выгравированной. Только какой-то чудной… Не помню точно, господин. Простите…

Я выпрямился и посмотрел на царевича. Он со вздохом пожал плечами.

— У нас родов двадцать, голову волка в гербе используют. И у скандинавов столько же, если не больше.

Логично. Волки у варваров были популярны всегда. Вот только, что теперь делать? Общая картина у меня перед глазами есть, но та часть, где изображён истинный виновник, вымарана.

Да и с жителям этого дома надо что-то придумать. Сутки, он предположим, простоит нетронутым. Но рано или поздно сюда кто-то попробует войти. Не могли же эти Уваровы существовать в полной изоляции.

Мой взгляд опустился на слугу, а сзади послышался неуверенный голос Прохора.

— Голова волка… Да ещё чудная, говоришь. Она случайно не с тремя глазами была?

Все взгляды момента обратились на гвардейца и тот заметно смутившись, добавил.

— Один на лбу и ещё два обычных. Или нет?

Я повернулся к смертному, что сидел на полу и увидел, как его глаза вспыхнули узнаванием.

— Точно! Вот что в ней было странного. Три глаза.

Снова глянул на адъютанта. Тот на момент растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Мне когда двенадцать годков было, к нам по ошибке военные заехали. Искали что-то в тайге, да дороги перепутали. Оно немудрено — их ж там считай нет. Дорог, в смысле.

Наткнувшись на мой взгляд, запнулся и через секунду продолжил.

— У них такие эмблемы и были. У кого-то на пряжке тоже, у кого-то на рукояти ножа. Но перстней я не видел. Да и не из рода они были.