Наследник огня и пепла. Том III (СИ) - Добрый Владислав - Страница 24

— Ну, как?

Гвена сдавленно хихикнула.

— Маловата, — не обратил на неё внимания Сперат. И ткнул мне пальцами в бок. Я нащупал стык нагрудника и наспинника на боку. Зазор сантиметра в полтора.

— Надо худеть, — шепнула мне Гвена, на минуту перестав кромсать сундук.

— Надо будет поддоспешник заменить… — потер подбородок Сперат. — Может толстую шерстяную рубаху? Я видел такие у отвинцев. Говорят непло…

— Надо торопиться! — прервала нас Эля строгим голосом. — Над нами полсотни солдат, помните? А я пустая…

Ведьмочка говорила это, одновременно сгребая рассыпавшиеся по полу монеты и ссыпала их в найденный тут же кожаный мешок.

— Блин, у меня тоже уже силы кончаются, — Гвена с сожалением «выключила» свой пиломеч. И в самом деле, было видно что крепкое дерево сундука поддается его зубам все труднее. Демоница со смесью надежды и отчаяния осмотрела стеллажи. — Может просто все сундуки вниз отнесем? Сложим в лодку…

— Утащить их все будет трудно, — засомневался Сперат.

— Но нужно! — рявкнула Гвена. Тут же спохватилась, подобралась к Сперату, встала округлив бедро. Это был неотразимый удар для моего бедного оруженосца. Учитывая, что после схватки внизу она так и оставалась в своих обтягивающих кожаных штанишках, на которые Сперат и без того периодически заглядывался.

— Ну пожалуйста, Сператик! Ты же такооой сильный! — промурлыкала Гвена.

— Я… Ну, ладно… Попрубую… — Сперат смущенно завертел головой, незная куда деть свой взгляд, который так и норовил зацепиться за Гвену, причем за те места, что ниже пояса. Эля издала демонстративный фырк и закатила глаза.

Тем временем я ходил вдоль стеллажей и тряс сундуки. Пустых не было, но и полных тоже. Вот этот, последний, который стоял рядом со мной на полке. Судя по звуку, там был всего один кошелек с монетами. Демоница начала перетаскивать сундуки к выоду.

Сперат тем временем, взял со стойки просто шикарно украшенный топор на длинной рукояти. Рубанул пару раз, с видимым удовольствием. Тяжело вздохнул, и протянул мне.

— Оставь себе, — отмахнулся я. — Я вижу, что тебе он тебе понравился. Так, Гвена. Помнишь тот коридор с ловушками под подземельями Университета Караэна?

— Эммм… Смутно. Кроме того момента когда меня проткнули. А что? — вскинулась демоница.

— Что ты там говорила про то что умные прячут на виду, так чтобы всем казалось что нашел… — блин, она как-то изящней тогда сказала.

— Нет, не помню, — отозвалась Гвена. Пока я говорил, она буквально перетряхивала сундуки, в поисках того, где звон громче и веса больше.

— Замри и смотри на меня, когда я говорю, — не выдержал я. Гвена послушно замерла и повернулась ко мне. — Скажи мне, зачем обшивать деревом сокровищницу? Да еще и такую, которую освещают лампами и факелами.

Гвене потребовалось две секунды. Она недоуменно обвела взглядом стены. Но потом она поняла и бросилась к стене, отшвыривая от них стеллажи и со всей не маленькой силой начав стучать по деревянным доскам рукояткой своего пиломеча. Сперат с Элей испуганно отступили к выходу и с удивлением посмотрели на меня. Я не удержался и показал местный аналог жеста «сошла с ума». Сперат и Эля переглянулись и ведьма тут же меня сдала, прошептав: «Врет». В этот момент очередной удар гвены вместо сухого тихого стука отозвался гулким звуком. Она нашла пустоту за кажущейся монолитной стеной.

Следующие полчаса заметно добавили в сокровищницу хаоса и немного пространства — за фальшивыми стенами прятались две ниши. Впрочем, не очень глубокие. Помимо того, что ниши были замаскированы, они вдобавок были оборудованы железными дверцами. Некий аналог сейфа. Пиломеч тут явно был бессилен, но Гвена проявила себя как демон разносторонний и умеющий находить точку опоры в изменчивым мире. С помощью массивных досок стеллажей и сундуков в качестве опоры нам удалось выломать обе дверцы. У нас бы ничего не вышло, если бы не тот факт, что мы, все трое, обладали явно нечеловеческой силой. Это последнее сыграло с нами злую шутку — мы сломали мой меч. Пытались подцепить им дверцы этих предков сейфов. С первой прокатило, но вот битва со второй он не пережил. Мне было искренне жаль, я уже начал было привыкать к этому мечу.

В первой нише ожидаемо нашелся клад в виде сундучка с золотом — судя по весу в нем было тысяч пять золотых. А вот содержимое второй ниши меня несколько обескуражило. Там были бумаги. Пара книг, и несколько солидных кип писем — беглый просмотр показал, что это была тайная переписка Риалто с другими такими же придурками на тему демонов. Большая часть архива была засекречена. Но все же. К чему хранить такие компрометирующие вещи? Я решил их забрать. К счастью, рядом с письмами в аккуратном, украшенном разноцветными камнями и серебром ящичке обнаружилась большая, удобная переметная сума. Просто мешок с пришитым к нему широким ремнем, который удобно перекинуть через плечо. До рюкзаков тут не додумались. Увы, некоторые очевидные идеи вовсе не так уж очевидны. В моем мире Римская Империя придумала юриспруденцию, бетон и христианство. А вот до двух удобных лямок на мешок римляне так и не доперли. Бедные легионеры вками топали сотни километров с с узелками, подвешенными к деревянным шестам, которые приходилось таскать на плече. Более неудобную конструкцию придумать, конечно, можно. Но это придется еще подумать. Местные, кстати, мучались с ручной кладью почти так же. У меня в ближайших планах это исправить.

Поставив себе мысленную галочку, я расшиперил горловину свеженайденного мешка, отметив про себя неброский, но очень стильный дизайн, и уронил внутрь пачку бумаг. Лежащая на полу сумка, как была тонкой и плоской, так и осталась. А толстенная кипа бумаг канула в ней без следа.

Я некоторое время вглядывался в темную горловину, ставшую на вид какой-то жутковатой. А потом поднял валяющийся рядом сундук и осторожно опустил его в сумку. Сундук вошел в сумку, как сосиска в кастрюлю. Я, чувствуя себя глупо, поднял сумку, встряхнул её. На вид и по весу почти пустая. Ощупал пол, в том месте, где она лежала. Ничего подозрительного. Видя мои манипуляции ко мне придвинулись остальные.

— Смотрите, — хрипло сказал я, — сейчас фокус покажу.

И повторил процедуру с сундуком.

— Не может быть! — восторженно взвизгнула Гвена. И начала кидать в сумку все подряд, от еще не вскрытых сундуков начиная и обломками стеллажей заканчивая. Как в топку. Сумка принимала все, медленно становясь на вид все более наполненной. При этом Гвена не переставала вполголоса повторять: «Да ну не может быть! Ну не может быть!»

— Остановись! — попросил я. — Ты знаешь что это такое?

— Сума Жадности! — вместо неё воскликнула Эглантайн. Аж в ладошки хлопнула от восторга. — Нам очень повезло!

После непродолжительного допроса выяснилось, что кроме того, что эта безразмерная сумка в которой можно унести половину Караэна, они толком ничего про этот волшебный предмет не знают. В том смысле, в каком я вкладывал в понятие «знание». Тактико-технические характеристики, страна производитель, принцип действия. Просто берешь Жадносумку и суешь в неё,что не попадя. Весело и эффективно.

Я еле успел спасти от загребущих ручонок Гвены меч из стойки. Архаичный, массивный, богато декорированный — мне он показался скорее церемониальным, чем боевым, оружием.

Я взмахнул им на пробу пару раз. Он был заметно длиннее меча Магна, к которому он так приноровился. И гораздо массивнее. И весить должен был гораздо тяжелее. К счастью, я стал заметно сильнее, и мне даже легче было им управлять. В любом случае, мне было бы проще ходить без штанов, чем без меча, поэтому я просто молча подвесил этот меч к поясу. Я меняю мечи чаще, чем женщин. Это, вообще-то странно. Меч же как инструмент для лютого профессионала. К нему надо привыкнуть, приноровиться. Разница между мечами, которые любят горожане Караэна и мечами аристократов того же Караэна — огромна. Разница в приемах, тактике применения, нужных навыках. Наверное, это можно сравнить с разными типами оружия в моем мире. Нет, это я уже преувеличиваю, со свойственным экспертам погрязанием в деталях. Как разные модели одного и того типа оружия. Этот меч отличался от Лозы не так сильно, как винтовка от огнемета. А примерно так же, как одна модель винтовки, от другой. К нему все равно следовало приноровиться.