Александра (СИ) - Ростов Олег - Страница 40

Утром нас с Еленой стали наряжать. Я хотела как обычно, встав утром сбегать на пробежку. Но не тут то было. Как только я встала, к нам с Еленой в горницу постучались. Елена ещё спала. Я открыла засов. В комнату зашла боярыня с девушками.

— Доброе утро, Евпраксия Гордеевна!

— Доброе, царевна Александра. По добру ли всё у тебя?

— Да, всё хорошо.

— Ты знаешь, какой сегодня день у тебя и твоей сестры?

— Знаю, Евпраксия Гордеевна. Венчание у нас с Вашими сыновьями. Что-то случилось?

— Нет, не случилось. А ты куда собралась?

— На утреннюю пробежку, как всегда. А что?

— Саша, какая пробежка? Сегодня, отсюда ты должна выйти невестой. И тебя до самого венчания твой жених видеть не должен. Мы и так попрали многие обычаи наши. Так что пусть уж хоть это нарушено не будет.

Я тяжко вздохнула.

— Хорошо. Пусть так.

Боярыня довольно улыбнулась. Я разбудила Елену. Та недовольно посмотрела на всех находящихся в горнице. Потом до неё дошло, она тяжко вздохнула. Нам принесли умыться. Потом мы позавтракали, не выходя из горницы. Так как чуть ли не до самой брачной ночи поесть нам вряд ли грозило. Даже за праздничным столом. Ибо молодые только сидеть могли за столом и ничего не ели. В то время, когда гости только успевали закидывать себе в брюхо всякие вкусности.

После нас стали обряжать. Вот это была полная катастрофа. Я сама одурела сколько на нас одели одежды. Смотрела на Елену, у той медленно расширялись глаза. Она растерянно посмотрела на меня.

— Сань, что за фигня?

Я злорадно усмехнулась.

— Это свадебные одежды. Так что терпи, сестричка. Толи ещё будет. Впереди венчание. Это тебе не в ЗАГСе подпись поставить, поцеловаться, выпить бокал шампанского и понеслась колбасня на машинах! Тут всё серьёзнее.

— Господи помилуй. — Только и услышала от неё. Девушки, которые занимались нашим приготовлением, только улыбались. Они, конечно, мало что поняли про ЗАГС, шампанское, машины и колбасню, но причитания Елены, насчёт господа поняли однозначно.

Сначала на нас одели нательные рубахи из тонкого льна. Расшитые узорами. Девушки, перед тем как начать одевать на нас эти рубахи, с вопросом смотрели на наши трусы и лифчики. Мол надо снять.

— Одевайте. — Сказала я им. Ленке пояснила. — Хотят, чтобы мы без нижнего белья были.

— Сейчас, разбежалась. Вот пусть муж молодой с меня их и снимает. Или я ему стриптиз покажу. Тем более, он уже в курсе, насчёт моих трусов.

— Я в этом не сомневаюсь. Учитывая как ты на нём скакала. Как на беговом жеребце.

— Ну и что.

— Лен, ладно я вдова. А ты то девица.

— И что?

— Простынь должны гости по утру смотреть. — Я засмеялась. Ленка вытаращилась на меня.

— В смысле? Зачем?

— Там должны быть доказательство того, что мужу ты досталась невинной. Понятно?

— Что, девственная кровь?

— Типа того! — Я опять засмеялась.

— Засада! — Ленка тоже засмеялась. — Ну и ладно. Получат это доказательство. Васька пальчик себе порежет и накапает сколько надо. Делов то! — Хорошо рядом никого из девушек не было. Мы их отослали, сказали, что нам морса с булочкой попить надо.

После нательной рубахи пошли юбки. Это чтобы придать невесте более пышный вид. Мы терпели. Сверху на нас одели сарафаны, основу свадебного наряда. Сарафан был весь расшит красивыми узорами из золотых и серебряных нитей, а так же жемчугом. Сам сарафан был изготовлен из парчи красного цвета. Всё же мы были царевнами. Представительницами одной из византийских императорских династий. А красный цвет символизировал принадлежность именно к великокняжескому или царскому роду. В данном случае к императорскому. Поверх сарафана на нас одели венчальные рубахи длинные до пола, с широкими рукавами, имевшие разрезы, в которые и высовывали руки. Венчальная рубаха была с узорами красного цвета на белом фоне. Так же расшитая золотыми и серебряными нитями. Поверх венчальной рубахи одели короткую душегрею, украшенную канителью и вышивкой. Волосы заплели в одну косу. В косы вплели косники, красивые ленты, расшитые жемчугом, бисером и имевшие массивные подвески. Нам с Еленой на головы одели свадебный венец. На ноги пришлось надевать, вернее нам одели сапожки. Тоже красивые, расшитые узорами.

Когда мы стояли полностью упакованные, я прикинула, вес одежды с причиндалами был порядка 10–13 килограмм.

— Саня, — услышала я Ленкин шёпот, — я чувствую себя, как новогодняя ёлка и одновременно, чемпионка по штанге, в тяжёлом весе.

Головы нам прикрыли полупрозрачной тканью. И повели в церковь. На подворье и в самой церкви было не протолкнуться. Сюда сбежались все с окрестных селений. Кричали какие-то здравницы. Я из-за ткани, накинутой на нас, словно в парандже, плохо видела дорогу. Хорошо, что нас вели под руки. А то точно, пока дошли, раз десять носом землю успели бы вспахать. В самой церкви, наши руки перехватил дядька Евсей. Всё верно, он ведь выступал у нас за названного отца. Мою руку он держал в своей правой ладони, а Ленкину в левой. Повёл нас к алтарю. Там уже стояли добры-молодцы, братья Вяземские. Разодетые, прям царевичи писанные.

Венчание было долгим и муторным. То одна молитва, то другая. Евангелие нам читали. Батюшка нам мозг чистил по поводу, что муж да прилепится к жене своей. Да будут наши пашни полны всего и хлеба родят обильно и мужскую силу муж долго не потеряет, а я как жена, да будет лоно моё плодовито детьми.

Мы стояли с Еленой вместе, наши мужья по бокам. Елена чуть повернула ко мне голову и прошептала.

— Сань, я что свинка Пе-Пе?

— Почему? — Так же шёпотом ответила вопросом на вопрос.

— Плодовитой быть. Свинки очень плодовитые, сколько сразу поросят приносят, просто кошмар. Я не выдержу такого экстрима.

Захотелось рассмеяться. Еле сдержалась. Нас венчают, а мы шепчемся.

— Лена, помолчи хоть сейчас. Осознай, ты замуж выходишь.

— Всё молчу.

Потом было само венчание. Я устала там стоять, креститься. Наконец, оно закончилось. Священник посмотрел на нас. Мы с Еленой повернулись к своим мужьям. Иван снял с меня полупрозрачную ткань. Наклонился и мы поцеловались. После чего, батюшка протянул мне с Иваном серебряное блюдо, на котором лежали два обручальных кольца. Такое же он протянул и Василию с Еленой.

Вообще, в это время ещё не существовало обычая обмениваться при венчании молодожёнами кольцами. Кольцо дарил жених, за несколько недель до свадьбы, при обручении. Мало того, в это время обручальные кольца носили только привилегированные сословия — князья, бояре, дворяне и ещё купцы. А так же зажиточные слои горожан. Муж носил золотое кольцо, а жена серебряное. Впервые традиция эта была нарушена Софьей Палеолог, когда выходила замуж за московского князя Ивана Третьего в 1472 году. Но в то время такой обычай распространения не получил. Хотя кольцами будущие супруги обменивались задолго до этого, но не в момент венчания. Я же настояла, что кольцами мы должны обменяться именно в момент венчания. Самое, что удивительное, обручальное кольцо моего первого мужа, которое я носила на цепочке на шее вместе с крестиком, подошло моему второму мужу, тоже Ивану, только в этом времени. Оно словно было сделано под его безымянный палец правой руки. Ну а моё колечко и так было на мне. Вот только носила я его на левой руке, в знак своего вдовства. Василию с Еленой в срочном порядке были сделаны во Пскове ювелиром два золотых кольца, аналогичных нашим с Иваном.

Сначала Иван одел на мой безымянный палец колечко. А потом уже я. И мы вновь поцеловались. Из церкви мы выходили под радостные крики народа, бывшего в крепости. Нас осыпали пшеном, просом и овсом. Когда зашли в терем, то все четверо в большой комнате на первом этаже встали на колени перед родителями наших мужей. Боярин и боярыня, богато одетые стояли перед нами. У Фёдора Мстиславовича в руках был большая икона. Это семейная икона рода Вяземских. Вяземские благословили нас на брак, на долгую жизнь, на детей, на богатство.