Молот империи 4 (СИ) - Киров Никита - Страница 24

Он не ответил, только взял вилку левой рукой. Так крепко, что побелели пальцы.

— И вот, — продолжил я, придвинув к нам тарелку с картошкой. — К чему я рассказывал про своего друга…

— Твой друг, которого ты знал, мёртв, — сказал Ян равнодушным голосом. — Погиб в бою, пал смертью храбрых. Сгорел дотла, как Адам Сантек.

— Он жив, Янек. Я вижу это. Это было несправедливо, но всё ещё можно исправить…

— Осталась только тень, которая хочет мести, — он будто меня не слушал. — Но в чём-то ты прав, Рома. Она коснётся только тех, кто её заслужил. Как Петрак. Дерайга. Рэгвард.

Он с трудом зацепил кусок картошки вилкой и проглотил, Почти не жуя, потом начал жадно есть. Хватал хлеб, куски рыбы, сало, варёные яйца, даже не разбирая, что ест. Когда он нормально питался в последний раз? Скорее всего, очень давно.

— Плевать на этого старика, — сказал он, ненадолго оторвавшись от еды. — Он уже почти покойник. На его родственников мне тоже плевать. Дай мне Рэгварда, Рома. И тех, кто во всём этом виноват. Я не успокоюсь, пока они живы.

— Мы будем сражаться, Ян. Но ты слушай, что говорю я. Я очень нацелен на победу. Чтобы эта империя смогла укрепиться, когда всё закончится, потому что многие хотят совсем другого, как я вижу. Это моя задача. Кому как не мне разгребать то, что случилось тогда.

Я усмехнулся и посмотрел на него.

— А ты тоже должен выжить, — сказал я. — Как и другие, кого мы знаем. Кто-нибудь сможет поменять ему повязки? — я поднял голову. — Они старые, уже засохли.

— Да, — сказала рыжая. — Сможем.

Старик Мурадов уснул. Его сын иногда поглядывал в окно снаружи. Ян съел ещё, закашлялся, когда откусил слишком много, потом сел прямо, закрыв глаз. Рыжая подошла сзади, Ян не сопротивлялся, пока она разматывала ему повязки на голове.

Я подождал, проверил, что он не собирается устраивать ничего, и подошёл к двери, чтобы надеть шинель. Там же достал револьвер, проверил, что все патроны на месте, и вышел в сени.

— Вы нарушили приказ, полковник Марьин, — сказал я, оглядев, кто здесь присутствовавших. — В обычное время я бы поместил вас под арест и отдал под суд.

— На каком это основании? — безопасник Дома Варга скривился.

— Вы покинули свой пост и привезли сюда Наблюдателя. Я запретил трогать Яна Варга, у него тяжёлое состояние и замутнённый рассудок. Ему нужно спокойствие, насколько это возможно.

— Я служу Дому Варга, — не скрывая ненависти произнёс безопасник. — А лорд Ян был предан. Это возмездие, которое он несёт на своих врагов. А вы один из тех, кто бросил его умирать. Взять его!

За его спиной стояли двое солдат. Но они только переглянулись, не спеша выполнять приказ.

— Приказы полковника больше не действуют, — я скрестил на груди руки, не убирая револьвер. — Но признайтесь, Марьин. В вас говорит собачья преданность? Или что-то другое? Я просто не понимаю ваши мотивы.

— Да какая тебя разница? — взревел он.

— Хочу понять, что вас ведёт. Жажда власти, наживы или вы служите кому-то ещё? — я откашлялся, уже устал от этого официального тона. — Ладно, выведите его подальше, и там мы его расстреляем. Был приказ, он нарушен. Марьин, вы пытались использовать лорда-Наблюдателя в своих целях. И очень ему навредили.

— Значит так? — Марьин с подозрением посмотрел на меня. — Конец тебе, Загорский!

Он вскинул руку, направив спрятанный револьвер мне в лицо. Я перехватил его, зажав большим пальцем курок, чтобы не выстрелил.

И призвал пламя со своих ладоней.

Раздалось шипение, Марьин завизжал, выпуская оружие, и отошёл на шаг. Мех на его рукаве обуглился, на руке остались ожоги в виде следов от моих пальцев. Запахло палёным.

Охранники Яна выпучили глаза, но я уже не собирался скрывать свои способности.

— Это предательство, — прошипел Марьин. — За это…

Дверь открылась. Ян вышел наружу, на голове свежая повязка. Шинель накинута на плечи.

— Лорд Ян! — вскричал Марьин. — Я вычислил заговорщика. Он…

Ян положил руку ему на плечо, потом добрался до горла.

— Я запретил мешать генералу Загорскому, — тихо сказал Ян.

Он схватил Марьина за горло, потом поднял одной рукой перед собой так, что ноги безопасника поднялись над полом.

И сжал пальцы до хруста.

Голова Марьина опустилась набок. Ян отбросил тело на мешки, лежащие у стены, и пошёл на улицу.

— Охренеть, — шепнул один из охранников.

Я ткнул труп ногой и отдал приказ охранникам:

— Выбросите его куда-нибудь подальше. Только обыщите перед этим.

— Есть!

Ян зачем-то потащился на улицу. Я вышел следом и пошёл по его следам за дом, до алтаря предка. Пошёл слабый снег, ветер почти не дул. Ян взялся за алтарь левой рукой, будто опираясь на него.

— Ты бы хоть на голову что-нибудь надел, — сказал я. — Холодно.

Вместо ответа он взял свечу. И странное дело — свеча стала отклоняться от него, будто боялась.

— Это не их предок, — произнёс Ян. — Большинство умерших не попадает никуда. Только те, кому посчастливится увидеть пустую свечу, летят к ней. Остальные летают над землёй бесплотными духами, которые не видят ничего.

— Я помню это, Ян. С нами такое делали. Мы, по сути, умирали, но возвращались в тело. Для меня это случалось чаще.

Он кивнул, потом повернулся ко мне, всё ещё держа свечу в руке.

— Знаешь, в чём смешное в этом культе предков? — спросил он, криво усмехаясь. — Почти всегда люди поклоняются не их предку, а вообще кому-то другому, кто добрался до свечи первым.

— Разве?

— Это — пекарь из Хитланда, умерший от сердечного приступа лет двести назад, а не воинственный предок этой семейки. Но какая разница?

Ян посмотрел на огонь и поставил свечу на место. Она успокоилась.

— Ты знаешь историю императора Павла Громова? — спросил он, усаживаясь на скамейку. — Настоящую?

— Что-то слышал.

— В нашей семье её знают, потому что основатель Дома Варга был в курсе этого. Что Громов — не тот мальчишка из никому не известного клана, чьё имя носил. Тот парень в день гибели его семьи произнёс молитву духу предка, который был в такой же свече.

Ян замолчал. Мимо дома пронесли полковника Марьина. Охранники Мурадовых с опаской глядели на них, но не вмешивались.

Там дальше, во дворе стояли заведённые броневики с включёнными фарами. Одна машина, на которой приехал, другая, на которой Марьин привёз Яна, наверняка наговорив по пути, чтобы ещё больше разбередить жажду крови. На третьей, скорее всего, прибыли разведчики.

Если бы меня здесь убили или захватили, они бы выяснили это и привели помощь или отряд для возмездия.

— Павел Громов призвал духа к себе, чтобы свершить месть, — продолжил Ян. — И не простого предка, а духа палача, который прибыл неизвестно откуда. И он уже наказал виновных.

— К чему ты это, Янек?

— К тому, что настоящий Павел Громов не смог бы отомстить. А дух в его теле смог.

Ян молча поднялся и пошёл к дому, но я его нагнал.

— Я не очень понимаю, к чему ты ведёшь, — сказал я. — Но мне не очень нравится ход разговора.

— Неважно, Рома. Это всё неважно. Мне иногда снится, что я в академии, и что завтра мы будем чинить риггу под твоей командой для турнира. Мне нравилось то время.

В доме Ян уснул, когда ему повязали новые повязки и отвели на кровать. Пока он спит, повернувшись к стенке, ничего не учудит.

Стол освободили, я расстелил на него карту.

Разумеется, база будет не в поместье, а где-нибудь в другом месте. Надо разметить всё, где основные пути, куда мы пройдём, и что именно мы будем атаковать. Теперь нужна разведка, много разведки.

Офицеры остались в другом месте, здесь только сын Мурадова, но он всего лишь второй пилот. Зато я ждал донесений.

— Прибыла ещё машина, — сказал Сергей Мурадов. — С разведчиками, их рапорты.

— Я их видел, давай их сюда.

Я проверил бумаги и карту, на которой они отметили расположение шахт и наёмников, которые охраняли это. Карта обширная, тут и территории других Малых Домов. Нарушить поставки топлива — это уже вызовет у противника головную боль перед наступлением.