Ваше Сиятельство 3 (СИ) - Моури Эрли - Страница 2

Шел я медленно. В темноте по тропе, петлявшей между ржавых конструкций, заваленной местами строительным мусором быстро не пойдешь. Фонарик включать не хотелось, чтобы не обнаруживать себя раньше времени. Луна лишь недавно всплыла над горизонтом, и пока темень лежала глубокой. Когда я миновал угол склада, впереди справа появился костер. Возле него сидели на корточках двое.

Еще один стоял чуть в стороне, глядя как раз в мою сторону, но меня пока не видел. «Волки» или нет? Если приглядеться, одежонка на них потрепанная, и возрастом те двое, что на корточках немолоды — одному лет за сорок, другой еще старше. А тот, что стоит, вполне может быть одним из «волчьей стаи».

Я мог вполне обойти их незамеченным. Например, двинувшись по железнодорожной колее — с юго-западной стороны она прикрыта зарослями. Но такой путь означал еще больший крюк и потерю еще минут десяти-пятнадцати. Слишком расточительно. Ведь одно из моих преимуществ, что волки сейчас не слишком ждут меня, и могут быть не так бдительны. Тем более после того, как я голосом напуганной овечки проблеял им последнее сообщение. С другой стороны, я вовсе не из тех, кто недооценивает противника. Они уже знают, на что способен граф Елецкий. В мой «испуг» могли не поверить, играть свою игру, готовиться к моей встрече с неведомыми мне сюрпризами. Вот, к примеру, назначали встречу возле канальи — от графа Сухрова я знал, что так называют «волки» место, где они меня держали связанным. Но я очень сомневаюсь, что мерзавцы, затеявшие похищение баронессы, засели в том огромном колодце. Да, там есть выход в канализацию, по которой можно уйти, о чем мне дал понять голос из эйхоса. Однако, ход там закрыт решеткой, и он вначале очень узкий, неудобный для стремительного бегства сразу нескольких человек. Вывод: они вводят меня в заблуждение. Им нужно, чтобы я пришел именно к каналье, а сами засели где-то рядом. В таком месте, чтобы одновременно контролировать каналью, подступы к ней и иметь возможность быстро ретироваться. Важнейший вопрос: где они держат баронессу? Сдается мне, что не в том техническом колодце, где держали меня. К Талии наверняка приставлен кто-то и, скорее всего не один, а раз так, то при потребности они также не смогут быстро ретироваться из колодца в рукав канализации. Вывод: очень вряд ли Талию держат там. Поэтому мне следует рискнуть, пойти мимо этих бродяг возле костра, чтобы выиграть минут 10–15 для разведки территории вокруг канальи.

Я двинулся не прямиком к мужикам, гревшимся возле огня, а немного отклоняясь к останкам навеса. Так имелся небольшой шанс, что они мне не заметят. Вернее, не столько они, сколько тот третий, молодой. Я не старался спрятаться. Если кто-то из них увидит, что я крадусь, то это повлечет ненужные мысли. А вот шанс пройти незамеченным в потемках у меня был. Я почти добрался до груды старых досок, когда меня осветил бледный луч фонарика.

— Эй, ты, урод, кто такой? — раздался со стороны костра нагловатый голос.

Вот и все теперь ясно. Местный оборванец вряд ли бы начал речь так дерзко. Хотя здесь обитают люди неробкие, они не спешат вступить в раздор. Значит, кто-то из волков. А раз они даже здесь выставили сторожевого, значит Леший замахнулся широко и привлек много своих. Скорее всего всех оставшихся. Вот интересно, что у него в голове? Он всерьез думает, что граф Елецкий настолько безголовый, что придет вызволять баронессу, понимая, что ему там уготовили верную смерть? Расчет мне их был пока непонятен. Возможно, подловив Талию, действовали стихийно, в надежде, вдруг получится. А не получится, так они не много теряли. По сути, ничего, если позаботились о надежном бегстве.

Я остановился, разыгрывая растерянность, и ответил негромко:

— Я это — Дионис.

— Дионис?.. — будто вопросительно произнес кто-то из сидевших возле огня.

Другой ответил:

— Он самый — бог бухла.

Раздался смех.

— Сюда иди. Руки держи на виду, — скомандовал молодой, державший фонарик.

Я направился к ним, послушно выставив руки вперед, что смотрелось нелепо.

— Сумку медленно снял! — резко сказал молодой. — Здесь поставь! — он указал на перевернутое ведро.

— Это моя сумка! — я разыграл возмущение, быстро прикидывая, как объяснить ее содержимое, и то, почему на мне, оборванце, новые джаны и обувь.

— Ты что, тупой? — молодой грозно двинулся ко мне. Мышцы его голого торса, под курткой показательно напряглись. — Ты знаешь, кто я?

— Нет, — простодушно ответил я, но сумку в указанное место поставил.

— Ренис из «Стальных Волков». Хотя лучше тебе этого не знать. Эй, Старый, — он обратился к сидевшему у костра оборванцу: — Открой сумку, посмотри, что там, — тут же повернулся ко мне, светя в лицо фонарем, и спросил с прищуром: — Куда ты, дряхлый урод, шел? Что тебе здесь надо?

— Домой к себе, — я хмуро наблюдал, как Старый ковыряется в моей сумке, извлекая свернутую кожанку. — Живу там, — я кивнул в темноту, — в пустом доме вместе с Танечкой.

— Шмотье откуда такое? — с подозрением спросил Ренис.

Я замялся. Разумеется, намеренно. Ответ у меня давно был готов. Потом как бы нехотя признал:

— Стянул. Эрмик стоял на Желязниковской. Дверь открыта. Ну взял я. А чего добро без присмотра кидают, — не нравилось мне, что разговор этот может затянуться.

Убрать этого мерзавца прямо сейчас? Слишком велик риск, что он успеет закричать. Если не он, то кто-то из этих двух оборванцев вполне могут с перепуга. И тогда вся моя затея накроется.

— В общем, давай, урод, иди отсюда. Сумка конфискована, — заключил Ренис и выключил фонарь.

Чтобы не тянуть время, я спорить не стал. Понуро опустил голову, сглотнул обиду и было пошел в сторону канальи.

— Куда, сука, прешься! — тут же остановил меня окрик. — Возвращайся откуда пришел.

А вот этот поворот мне совсем не нравился. У меня не было времени чтобы снова искать обходные пути. Я послушно повернулся, активируя в правую руку «Хватку Смерти», поднял ее одновременно указывая на железнодорожную ветку, которая виднелась за спиной «волка» и спросил:

— Так можно? Меня Танюша ждет. Пожалуйста, господин…

Великий Ренис ответить не смог: невидимая рука проникла в его горло и резко сдавила трахею, пережала ее так, что не мог вырваться даже хрип. Грозный волчара не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он судорожно схватился за горло и побледнел. От ужаса, непонимания происходящего, его глаза выкатились точно у лемура. Перед смертью он все-таки смог издать негромкий, жалобный хрип. Неловко взмахнул руками и, глядя на ухмылку на моем лице, упал едва ли в костер.

Оба бездомных вскочили, испуганные происходящим.

— Боги! Ему, наверное, плохо, — сказал я, торопливо подходя.

— Наверное, сердце, — всполошился тот, кого Ренис называл Старым.

— Тише, тише, — успокоил я его, — а то его дружки услышат. Подумают, что вы с ним что-то сделали. Лишь бы не помер… — я присел на корточки и сделал вид, что проверяю пульс бедолаги, хотя в этом не было необходимости: я чувствовал его вылетевшую из тела душу. Было искушение основательно выйти на тонкий план и преподать мерзавцу еще один урок — посмертный. Только на это не было времени. Я лишь позволил явить перед ним свое истинное лицо и, беззвучно рассмеявшись, произнести:

— Дурак. Не надо было так вести себя с графом Елецким.

После этого, душа его заметалась в ужасе, а я спокойно сообщил бездомным:

— Увы… Наверное помер. Как жаль. Такой молодой… — и поднял руку, прерывая возглас, который так и рвался изо рта дружка Старого. — Тише, тише. Эти парни, которые здесь рядом — очень опасные люди. Лучше тихо оттяните его отсюда подальше. Туда, за железку, — я махнул рукой в направлении железнодорожного полотна. — Сделайте тихо-тихо и подальше. Если кто придет, будет спрашивать, скажите, мол, стоял здесь, потом увидел кого-то и побежал в ту сторону. А дальше не знаете где он и что с ним.