Франсуа Вийон - Фавье Жан - Страница 105
- Предыдущая
- 105/119
- Следующая
В память о Жане Котаре написана великолепная «Баллада за упокой души мэтра Жана Котара», где восхваляется дружба пьянчуг.
«Баллада о Робере д'Эстутвиле» — это песнь любви и верности.
Вийон подводит итоги. Прежде всего следует обратить внимание на пышущую яростью «Балладу о том, как варить языки клеветников».
Следом идет ироничная «Баллада-спор с Франком Гонтье», где легкими мазками изложена философия наслаждения.
Следующее завещание — лишь предлог, чтоб написать о парижанках в «Балладе о парижанках».
Наконец, автора увлекает тема «бедняги Вийона». Он поет о печальном конце своей любовной эпопеи в «Балладе о Толстухе Марго».
Засим следует поэма неопределенной формы, которую Маро назвал «Урок Вийона».
И этот «урок» заставит появиться на свет «Балладу добрых советов ведущим дурную жизнь» — наставления, где четко сформулированы все пожелания баллад, написанных на жаргоне.
Конец истории известен. Вийон смягчает его «Пастушкой», написанной в классическом стиле любовной шутки, перегруженной аллегориями куртуазной любви — Карл Орлеанский не отрекся бы от такой, — которая приобретает другой оттенок, ибо поэт вышел из мёнской тюрьмы и ему не до любовных связей.
Включение в сборник этих стихов, иногда стародавних, — это возможность оставить лишний раз завещательный вымысел. Нотариус удаляется, простому человеку возвращаются его права: право на любовь и дружбу, право на ярость и месть. В этом подведении итога судьбы вновь обретают жизнь стихи молодости и в то же время снова занимают свое место утерянная любовь и дружеские кабацкие связи. Имя любимой женщины произносится в акростихе для того, кто умеет читать по вертикали: тут есть стихи, каждый из которых подразумевает расшифровку игры во всех направлениях и во всех смыслах. Таким образом Франсуа перепутывает свое имя с именем Марты в стихах «Баллада подружке Вийона»; точно таким же образом он подписывает «Балладу о Толстухе Марго».
В этой цепочке баллад на каждой остановке — слова дружбы. Такое слово посвящено доброму малому, завсегдатаю таверны Жану Котару, написано оно, вероятно, на другой день после попойки. То же самое и с прево Робером д'Эстутвилем, который был снисходителен к бродяге Вийону, подхваченному волной немилостей.
Точно так же, как он играет временами, Вийон играет новым и старым. Ключ к этой игре — в самом «Большом завещании», в восьмистишии, где проглядывает тоска человека, уже измотанного жизнью, которого отталкивают и грубо обрывают.
Когда он говорит, ему велят молчать.
В 1461 году Вийон возвращается в Париж. Находит ли он там прежнюю благожелательность? В «Большом завещании» он видит возможность превзойти то, что создал в годы молодости. Он подхватывает тему комических завещаний, которые дисгармонируют с размышлениями о жизни, с представлениями о жизни. «Бедняга Вийон» показывает, что сейчас он глубже и серьезнее рассуждает на ту же тему, чем полный сил наивный сочинитель, когда он в 1456 году писал «Малое завещание».
Однако вымысел завещания не затушевывается вовсе. Разочарование в любви и обманутая дружба находят свое выражение в тех дарах, которые сводят на нет великодушие «Малого завещания». Вийон, выступая в роли старика, предопределяет поведение своих близких, корректируя его своим завещанием.
Это происходит и с богатым писцом Пьером из Сент-Амана, которому завещаны «Белая лошадь» с «Мулом». В «Большом завещании» все более определенно выражено, чем в «Малом», — ярость поэта растет. Вийон пересматривает свои дары, говоря более определенно о Жаннетте Кошро, жене могущественного чиновника. Это она сделала из поэта «каймана», бродягу. Не говоря уж о том, что она ввергла его в отчаянье. О чем тут речь: о деньгах, о любви?
Вийон изощряется в своей игре. Он использует замену. Когда-то он завещал Итье Маршану «стальной кинжал» — шпагу, конечно, но также на жаргоне, выдуманном добрым парижским людом, мужской член, даже фекалии. Короче, непристойный дар для слишком счастливого соперника… Теперь поэт возвращается к завещанному. «Кинжал» предназначается адвокату Шаррьо, несчастному герою недавнего происшествия — неожиданной смерти его сына, — но также товарищу по лицею, ставшему модным адвокатом. Возможно, Шаррьо отказался помочь старому товарищу, впавшему в нищету. А возможно, стал вероломным соперником влюбленного Вийона, более удачливым, чем его друг. Что касается Маршана, он удовольствуется «De profundis» [«Из глубины» (лат.) — начало католического псалма.] в память о его любовнице.
«De profundis» — это только для отвода глаз. Вийон оставляет новому любовнику своей старой подруги Катрин де Воссель — если только действительно речь о ней — рондо «О смерть, как на душе темно!», сочиненное им, Вийоном, ради прекрасных глаз своей подруги. Катрин живехонька, а та, кого любил Вийон, мертва. Но можно предполагать, что с его смертью — или отъездом (отходом: не будем забывать двойственный смысл этого слова) — тот, кто займет место Вийона, не будет обладать талантом, необходимым, чтобы отдать ему должное. Грозное завещание Вийона Итье Маршану — это лишить его любовного вдохновения. Пощечина, наотмашь, бьет глупого Маршана и задевает Катрин, которая его предпочла другому.
- Предыдущая
- 105/119
- Следующая
