Юные охотники - Рид Томас Майн - Страница 30

• Предыдущая
• 30/89
• Следующая

Охота приобрела теперь особенную остроту: для лошадей, собак и антилопы она сделалась состязанием на скорость. Старый самец бежал в том же направлении, что принял вначале. Остальные давно покинули его, но ему незачем было сворачивать в сторону. Он знал, где искать спасения. Его перепуганные товарищи обратились в бессмысленное бегство, он же, не теряя присутствия духа, мчался прямо к воде.

Впереди виднелась темная полоса — это был лес, окаймлявший какую-то реку. К ней он и стремился; но для того, чтобы погрузить свои копыта в спасительную воду, ему надо было пересечь громадную равнину. По этой равнине, как вихрь, и неслась теперь вся охота.

Смешно сказать, но собаки, избравшие самца своей жертвой, тоже были соперницы: одна принадлежала Гендрику, другая — Виллему, и обе были любимицами своих хозяев. Каждый всадник, его собака и лошадь, казалось, горели одним желанием и изо всех сил стремились к победе.

Не подумайте, чтобы между Толстым Виллемом и Гендриком была какая-то вражда. Вовсе нет. Просто и тот и другой любили свою лошадь и свою собаку и желали им победы; их охотничья репутация была поставлена на карту, и оба решили во что бы то ни стало торжественно привезти в лагерь голову и рога голубой антилопы.

Несмотря на это, никакой неприязни между юношами не было. Ничего подобного.

Как красиво бежала антилопа! Как легко перепрыгивала она через кочки, почти горизонтально вытягивая ноги в прыжке, высоко держа голову и пригибая рога к спине! Как хорошо и красиво она бежала!

Временами под ее копытами оказывался твердый грунт, и тогда она выигрывала расстояние; но потом собаки с яростным лаем снова ее настигали, а следом за ними, в какой-нибудь сотне ярдов, неслись всадники. Голубая шерсть на спине самца потемнела от проступавшего сквозь черную кожу пота, а пена большими клочьями покрыла его шею и плечи. Красный влажный язык высунулся изо рта, и охотники могли бы расслышать тяжелое дыхание зверя, если б его не заглушал храп их собственных лошадей.

Пять миль скакали они этим бешеным галопом — пять миль, не ослабляя поводьев и не меняя аллюра!

Уже лес был близко, а за лесом, наверно, вода! Зверь уйдет, если не нагнать его сейчас же; быть может, там проходит глубокий рукав какой-нибудь реки, а голубые антилопы плавают, как утки. Самец нырнет, они останутся на берегу — и прощай добыча!

Страх упустить антилопу заставил охотников пришпорить лошадей для последнего, решительного броска. Их скорость была почти одинакова. Теперь началось испытание на выносливость.

Почувствовав шпоры, обе лошади разом рванулись вперед, но почти тотчас Большой Жираф потерял вдруг равновесие и вместе со своим громадным всадником тяжело рухнул на землю.

Могучая лошадь провалилась ногой в нору земляного волка.

Гендрик, лошадь которого вырвалась вперед, услышал за собой глухой шум падения, оглянулся через плечо и увидал барахтавшихся на траве Толстого Виллема и Большого Жирафа. Но впереди было нечто гораздо более привлекательное — изнемогавшая на бегу антилопа, и Гендрик (что извинительно для охотника) даже не остановился узнать, не ранен ли его товарищ; вместо этого он пришпорил свою усталую лошадь.

Через пять минут загнанная антилопа добежала до опушки леса, повернулась и грудью стала против своих врагов; собаки прыгнули на нее. Для одной из них

— любимицы Виллема — этот прыжок оказался роковым. Счастье отвернулось от нее, как и от ее хозяина. Антилопа подняла ее на свои острые рога и с силой отшвырнула на землю. Раздался жалобный вой, и больше собака не издала ни звука; лапы ее судорожно дернулись, и через минуту на земле лежало бездыханное тело.

Любимицу Гендрика постигла бы та же участь, если б ее хозяин в этот самый момент не подоспел к месту боя. Новый испуг придал антилопе свежих сил; она отскочила и бросилась в кусты, преследуемая псом.

Гендрик сразу потерял их из виду. Только треск веток, которые ломала сильная антилопа, продираясь сквозь чащу, да лай собаки указывали ему направление, куда уходила добыча.

Пустив лошадь умеренной рысью, с трудом продираясь через кусты, он поехал по следу антилопы. Каждую минуту он надеялся услышать отрывистое, яростное тявканье — это было бы знаком, что антилопа снова остановилась. Но его ждало разочарование: он больше не слышал голоса собаки.

Он уж начал думать, что самец от него ушел и что после всех удач, которые сопутствовали ему в начале охоты, ему придется вернуться в лагерь ни с чем. Гендрик не на шутку огорчился оборотом, который приняли его дела, а тут, к еще большему своему огорчению, услышал вдруг сильный всплеск, как если б какое-то тяжелое тело упало в глубокую воду. Он понял, что это прыгнула антилопа. Другой всплеск — это прыгнула собака.

Антилопа добралась до реки и теперь наверняка уйдет. Река, казалось, была совсем близко — перед Гендриком уже открылся широкий просвет. Может быть, он еще поспеет вовремя? Может быть, он спустится к воде раньше, чем антилопа выплывет на другой берег? Тогда он пулей прикончит свою добычу.

Не теряя ни минуты, Гендрик дал шпоры и помчался галопом с холма.

Через несколько секунд Гендрик уже был на берегу. Он очутился у глубокого места, где было тихое течение, но расходящаяся по воде рябь указала ему, куда поплыла антилопа. И правда, он увидел две точки, быстро двигавшиеся по поверхности. Это были рога антилопы и голова гончей.

Гендрик не имел времени спешиться. Прежде чем он остановил лошадь, антилопа уже выскочила из воды и стала взбираться на высокий противоположный берег. Он поспешно выстрелил — широкая спина антилопы представляла собой хорошую цель. В следующий момент в воздухе мелькнул клок шерсти, вырванный пулей у самого хребта, и из раны хлынула волна алой крови. Еще не замерло эхо выстрела, как антилопа упала, покатилась вниз с крутого берега и осталась лежать без движения у самой воды.

• Предыдущая
• 30/89
• Следующая