Принцесса кролик и метка демона (СИ) - Иствуд Кира - Страница 2
- Предыдущая
- 2/20
- Следующая
Откидываюсь на высокую спинку. Ох… наконец-то можно отдохнуть!
Но вот несчастье… Голова снова так чешется, что хоть на стену лезь!
— Вот стану королевой и запрещу причёски! Вообще все! Ну просто мучение! — ворчу, пытаясь почесать зудящую макушку. — Признайся, Ириана, ты решила остаться кроликом, чтобы избежать этих страданий? — спрашиваю, заглядывая в плетёную корзинку.
В ней на красной бархатной подушечке, растянувшись, лежит Ири. Она шевелит длинными ушками и коротко дёргает задней лапкой — три раза. Это значит “не знаю”. Если бы дёрнула два раза — то “нет”, один раз — “да”. Хотя брат утверждает, что я всё выдумываю. Он уверен, наша младшая сестра не умеет общаться.
— Ириана, — нежно шепчу я, гладя пушистую голову кролика самыми кончиками своих детских пальцев. Шерсть мягкая как пух.
Ири совсем маленькая, она помещается в двух моих руках, а у папы и вовсе в одной. Но даже так — она самый смелый кролик, которого я встречала. Ничего не боится! Любопытная, милая… Моя младшая сестричка.
Ири широко и умилительно зевает, прогибаясь в спинке. Вытягивая белые лапки с розовыми подушечками и сворачивается комочком. Приоткрыв один глаз, внимательно смотрит на меня.
— Хочешь чего-нибудь? — уточняю я.
Дёрг-дёрг лапкой. Значит, “нет”.
Я улыбаюсь, но, как всегда, немного печально.
Когда Ири родилась, то почти сразу обратилась в кролика, и человеком так и не стала. Её проверяли лучшие лекари, маги колдовали день и ночь, но не смогли вернуть ей человеческую форму.
Обычно оборотень учится обращаться в зверя только на инициации, в период с шестнадцати до двадцати, и никак не раньше. Но бывает как с Ири… Слабый ребёнок, чтобы выжить, обращается в зверя. И больше не становится человеком.
Говорят, до пяти лет — ещё есть шансы. А потом — нет.
Ири уже шесть.
Мама всегда улыбается, глядя на Ири. Она ничего не говорит о своих страхах… но я чувствую, как плачет её сердце. С тех пор как сестре исполнилось шесть, мама потеряла надежду.
Иногда мне кажется, я единственная, кто ещё верит, что Ири сможет стать настоящей девочкой.
Я чувствую — она тоже этого хочет! Я уверена, способ есть! Надо просто подойти к делу с фантазией! Ведь если инициация пробуждает в оборотне зверя… то наверняка есть путь разбудить и человека в оборотне!
Если подумать… папа ведь пробуждал волка именно тут, в магическом лесу Руанда.
Так что если…
— Папа! — зову я.
— Да, конфетка, — отвечает он, поймав раскрасневшегося Дерека поперёк живота на очередном приёме.
— А это правда, что этот лес волшебный, — я показываю пальцем на ряд деревьев впереди. Даже сейчас, в разгар лета они кажутся тёмными, будто солнечные лучи рассеиваются, не успевая добраться до ветвей. У подножия стелится серый туман.
— Конечно, волшебный! — отвечает папа. — Его питает два источника силы. Священное древо и тёмный кристалл желаний.
— Тёмный кристалл желаний?! — восклицаем мы с братом почти одновременно.
— Да. Но про него мало кто знает. Это тайна — загадочно сообщает папа, сверкнув зелёными глазами.
— Расскажи!
Подхватив Дерека на руки, папа заходит в беседку, сажает брата рядом со мной и садится напротив. Наклонившись, он спрашивает, понизив голос:
— Вы же никому не расскажете?
— Нет-нет, мы будем как рыбы! — наперебой голосим мы с братом.
— Я вам верю. Тогда слушайте внимательно… Во времена, когда на Теаррии не существовало ни Руанда, ни Аштарии, когда не было ещё ни оборотней, ни людей — небеса населяли жестокие боги, а землю топтали огромные исполины. Куда они ступали, там оставался каньон, где падал их волос, там раскалывались материки, а если скатывалась слеза — то появлялось море!
— Ого… — поражённо округляет глаза брат. — Исполины, получается, были размером до небес?!
— Именно! Их дыхание создало ветра! А пар, что валил из щелей их тел — облака и тучи. И те исполины жили очень долго — миллионы и миллионы лет! Но они не были бессмертными, и, в конце концов, силы покинули даже таких сильных существ. Упав там, где их настиг конец, они обратились в горы, холмы и долины. И вот, остался лишь один исполин…
— И что с ним стало?!
— В отличие от братьев он не желал покорно принять смерть. Он хотел жить! И обратился к богам, прося поделиться бессмертием. Но боги холодны и бессердечны, они не испытывают жалости, а их гордость не позволяет им снизойти до смертных. Они остались глухи. Все, кроме одного.
— Кроме божественного зверя? — предположила я, вспоминая уроки о легендах.
— Да! Верно, конфетка, ты такая умная! — похвалил папа, и я невольно зарделась от удовольствия. — Прародитель всех оборотней — божественный зверь был хитёр и умён, он видел дальше других богов. Ему было жаль столь огромное существо, но ещё он понял, что исполин может ему пригодиться. И он предложил последнему живому исполину сделку… Он пообещал, что исполин никогда не умрёт, но заснёт и будет видеть сны о героях. О спасении, о счастье, о победе… Иногда о трагедии, но никогда о скуке! Но взамен, если какой-то из снов тронет сердце спящего исполина — тот исполнит заветное желание смельчака. Исполин согласился на предложение божественного зверя. Он опустился на землю и заснул… прямо тут! — папа показывает на гряду тёмных деревьев за садом.
— Где? — мы с братом вытягиваем шеи. Даже Ири выглянула из корзинки не в силах сдержать любопытство.
— Волшебный туманный лес, что вы ведите — это и есть исполин! — торжественно говорит папа. — То, чем он стал! Лес живой и это не просто присказка. По сей день исполин видит сны о каждом, кто приходит к нему! Именно его магия помогает в ритуале инициации оборотней. Мы дети божественного зверя, до сих пор находимся под присмотром исполина.
— А что насчёт исполнения желаний? — спрашиваю я.
— Если быть смелым и сильным, то в лесу можно найти живой кристалл необычайной чистоты. Сердце исполина!
— Сердце! — восхищённо шепчет Дерек.
— Если прикоснуться к нему и загадать желание — оно обязательно сбудется!
— О-о-о! А ты его встречал?
— Конечно, — хитро улыбается папа.
— И что ты загадал?! — Дерек вскакивает от нетерпения.
— Я загадал, — папа понижает голос, — что хочу получить самое бесценное сокровище!
— И получил?! — любопытствую я
— А как же!
— И что это было?!
— Иди сюда, скажу на ушко.
Отставив корзинку, с выглядывающим из неё кроликом, я скорее подхожу к папе. Мы с Дереком наклоняемся к нему поближе.
— Моё бесценное сокровище… — шепчет он, и вдруг хватает нас за талии, — Это вы! — и начинает щекотать.
Ох, папа!
Мы заливисто смеёмся, выкручиваясь из его рук, но это не так-то просто!
— Ахах! Всё! Всё! Ахахах, — хохочет Дерек, у него вспыхивают огнём глаза, значит, магия сейчас выйдет из-под контроля! Только тогда папа позволяет нам вырваться, а сам довольный, подхватывает Ири и, положив малышку себе на живот, чешет ей ушко. Сестричка млеет от удовольствия.
Какое-то время мы молча сидим в беседке, уставшие от смеха.
Я прокручиваю историю про исполина в голове… Странно, что учитель никогда не рассказывал мне эту легенду. Да и папа в конце свёл всё к шутке. И если вспомнить… то у него был ужасно хитрый вид перед началом истории.
Вот же волчий хвост! Он же просто её выдумал!
Я уже хочу сообщить о своих догадках, как вдруг брат говорит, морща нос:
— Уж папа, прости за прямоту, но у тебя было глупое желание! Я бы загадал, чтобы выросли крылья! Это куда лучше.
— От любви они очень даже растут, — назидательно сообщает папа, ничуть не обидевшись.
— Пфф, — брат закатывает глаза.
— А чтобы ты попросила, конфетка? — спрашивает он меня.
Я решаю промолчать, что знаю о “выдумке”, а вместо этого спрашиваю:
— А можно желание только для себя? — я кошусь на сестру.
— Да, насколько знаю… — папа старается сохранить улыбку, но его глаза становятся грустными, как у мамы. Он особенно нежно проводит пальцами по пушистой спинке сестры. Она кажется ещё меньше, когда сидит на папе, ну просто шерстяной комочек! Волк и кролик… Говорят — это странно, но для меня нет ничего привычнее.
- Предыдущая
- 2/20
- Следующая