Перевернутая луна (СИ) - Бадевский Ян - Страница 7

Запах моментально распространился по катеру.

— Эй, — подал голос Тадж, — а мне нальете?

— В другой раз, — отрезала Шарапова. — На всех не напасешься.

Тадж обиженно поджал губы.

— У вас минут шесть, — буркнул сержант. — Не тормозите.

— Заметано, — улыбнулась Катя.

Подругу Наоки все любили. И хотели, разумеется. Только Катя никому не давала, у нее были далеко идущие планы на жизнь.

Наоки сделала первый обжигающий глоток.

Кофе был крепким, бодрящим и очень качественным. Катя не разделяла любовь подруги к зеленому чаю, а вот к выбору кофейных зерен относилась с запредельной ответственностью. Иными словами, заказывала продукт в онлайн-магазине «Танзания».

— И? — Катя в упор смотрела на японку.

— Я тебя люблю.

— Еще бы. Старый бедуинский рецепт, между прочим.

И тут встрял сержант Марков:

— Не хочется вас прерывать, телочки, но надо бы провести инструктаж.

— Валяй, — разрешил Хиро.

— Мне сбросили копию брифа, — сказал Сергей. — Там ничего особенного, если честно. Знаете, один из этих нищебродских кварталов, где строят социальное жилье для неудачников. Колхозники, зэчьё, всякие отбросы. Я бы свернул эти программы нахрен…

— Серый, — Катя укоризненно посмотрела на сержанта. — Вернемся к нашим баранам.

— К волколакам, — поправил Марков. — Они захватывают квартал за кварталом. Вторжение началось на прошлой неделе, но в эти районы никто не лезет, смекаете? Так что проморгали.

— Это один клан? — уточнил Хиро.

— Всё, что мы знаем, там нет медведей, кабанов и прочей мерзости. Пока — одни волки.

— Информация проверена? — спросила Наоки.

— Нет.

— Это масштабная операция? — Катя опустила на лицо собственное забрало. Джек с легким щелчком нырнул в затылочный слот. Катя всегда подрубала электронику в полете. И успевала настроить. — У нас будет прикрытие с воздуха?

— Пиксель.

— И всё?

— Пока — да.

Тадж выругался.

— Стояночка, — продолжила допытываться настырная Катя. — Нас одних отправили на зачистку? Из всех подразделений «Альфы»?

— За три часа до рассвета, — подал голос Коля Герасимов. — Нас разорвут в клочья.

— Не разорвут, — Сергей начал злиться. — Мы высаживаемся на краю фронта распространения.

— Почему? — спросил Тадао.

— Всё плохо, — признался Сергей. — Для массированной атаки надо стянуть силы. Ключевые ударные соединения вступят в бой за сорок минут до рассвета. Молитесь, чтобы нас не перебросили туда, в самое пекло.

Колпачок термоса опустел.

Наоки протянула крышку подруге. Помыть негде, это же винтокрыл. Катя плеснула немного себе и опустошила емкость двумя глотками. Не поморщившись.

Воскресенье — день тяжелый.

Понедельник еще хуже.

Бойцы стали надевать шлемы и готовиться к высадке.

Пандус упал в снег.

Группа рассыпалась по дуге, не сговариваясь поделив сектора обстрела. За ночь сугробы стали почти непроходимыми, так что утепленные горные ботинки пришлись кстати.

Без четверти шесть.

Кромешная тьма, редкие фонарные столбы, неясные очертания домов. Малоэтажная застройка. «Сталинки», какие-то жуткие хибары, автомастерские, обширные провалы огородов. Строящиеся социальные комплексы. Дичь и упадок.

Наоки узнала район.

Шанхай.

Частные земли, население — сплошь корейцы и китайцы. Собственно, их предки и возводили четырехэтажные «сталинки», когда Япония выиграла войну. Германия проиграла, а Япония выиграла. Хабаровск был одним из первых тихоокеанских городов, вошедших в состав протектората. Вместе с Владивостоком и половиной Приморья. Сначала протекторат, затем — префектура. Не сразу, конечно. Так ведь и Москва не сразу строилась, как говорят русские.

Перед группой была поставлена простая задача — захватить и удержать «сталинку» на перекрестке Тимирязева и Такешита Дори. Дом был полностью захвачен перевертами, отсюда они совершали броски дальше, вглубь человеческой территории. Командование предупредило: если хоть один говнюк уйдет живым, вам несдобровать. Обрушатся лавиной, придется отступать к винтокрылу.

Наоки вывела в окно наглазников схему прилегающих кварталов. Да, перекресток — это громко сказано. С одной стороны улицы Тимирязева высится «сталинка», с другой — какие-то развалины, припорошенные снегом, глубокий котлован и гора строительного мусора. Такешита Дори — это грунтовка, петляющая по частному сектору. Лезть туда — себе дороже.

В ухо проник голос сержанта:

— Погнали.

Группа вдвинулась в пургу, вспарывая снежные заносы. Винты катера подняли такую муть, что даже наглазники не справлялись с оцифровкой. А вот зверюги справятся, сказала себе Наоки, стиснув зубы. Шерсть и подкожный жир ничем не уступают броникам людей в плане комфорта. Твари удивительно живучи, адаптируются к любым условиям. Хотелось бы знать, откуда они лезут. Официальная версия — вышедший из-под контроля биологический эксперимент Советов. Неофициальная — вторжение пришельцев. Наоки сомневалась и в первом, и во втором. Слишком много нестыковок…

Сейчас штурмовики «Альфы» — легкая добыча.

Девушка загнала эту неприятную мысль подальше.

И сосредоточилась на происходящем.

Пара одиноких фонарей, в одном лампа почти перегорела. Свет дрожащий, неровный. Наоки продвигается вперед на полусогнутых ногах, смотрит на мир через оптику, усиленную наглазниками и министерскими имплантами. Вставки у нее хорошие, японские. Неубиваемые. Без всех этих фокусов с софтом нейрокоррекции.

Муть превращается в четкую монохромную картинку.

«Ротодайн» поднимает пандус, но не садится. Без поддержки с воздуха нельзя. Слишком опасный квест.

Движение слева.

Повернуться на девять часов.

Мусорный бак, целлофан полощется на ветру. Смятые жестянки из-под пива. Прошлогодняя елка с остатками мишуры. Бродячий кот зыркает желтыми зрачками на непрошеных гостей.

Дальше.

Впереди — Катя с Сергеем. У Катюхи в левой руке заговоренная катана с серебряной гравировкой, в правой — «Вереск». Сергей с «ашем», как и Наоки. Она — вторая в клине. Рядом Герасимов — на случай взрывных работ. Тадж и «братья-акробаты», как их называет Сергей, замыкают процессию.

«Сталинка» медленно приближается.

Фонарь они обходят по дуге, но смысла в этом нет. Всё равно переверты видят в темноте. Гораздо лучше людей, даже с электронными наглазниками.

В доме всего пара подъездов.

— Там кодовый замок, — говорит Катя.

В яйцеобразных матовых шлемах и усиленных бронекостюмах бойцы «Альфы» напоминают астронавтов из фантастических боевиков. Что американцы еще не разучились делать, так это снимать зрелищное кино, подумала Наоки. Влияние Штатов стремится к нулю, заокеанская империя в упадке. А вот фильмы снимают, и неплохие. Взять, например, «Космический спецназ» по роману Хайнлайнера. Там чуваки воюют с жукоглазыми монстрами.

Вот как мы выглядим.

Ну, почти так.

Коля осторожно приближается к металлической двери, подносит к щитку универсальный чип и рывком открывает. Ночь врывается в прямоугольный проем, затапливая подъезд холодом и вьюгой.

Все на позициях.

Наоки держит на прицеле подъезд, Тадж — стену и балконные выступы, братья — угол дома и вторую парадную. Сержант ткнул пальцем в Катю и Таджа, указал на распахнутую пасть «сталинки».

Наоки и Колю Герасимова — ко второму подъезду.

Братьям — держать выходы до особого распоряжения.

— Они нас не слышат, — Катю раздражал жестовый язык спецназа. — Можно говорить через шлемофоны.

— Заткнись. И наруби нам немного волчатины на завтрак.

Шарапова фыркнула.

И пошла выполнять приказ.

Наоки видела катану, сверкнувшую в темноте подъезда.

— А что с датчиками освещения?

— Вырубили удаленно.

Тупо.

Очередной шаблон, за который люди продолжали цепляться. Инструкция, которую пора бы переписать с учетом новых реалий.

Коля открыл вторую дверь.