Ведьма с крылом дракона (СИ) - Легран Этель - Страница 34

Хильда широко открытыми глазами наблюдала, как рана затягивалась, и от нее в итоге не осталось и следа.

— Это сила светлого гримуара?

Дилан кивнул.

— Пока не распространяйся об этом. Я еще не освоился с ней. Даже не весь фолиант способен прочесть… Теперь отдыхай. Я зажгу несколько свечей и поставлю ближе к окнам, чтобы не вызывать подозрений…

Дилан поднялся с кровати. Его шаги скрашивали тишину комнаты. Хильда поджала губы, бросив взгляд на пятна на простыни, затем прикрыла их одеялом и упала головой на подушки, пытаясь справиться с собственными эмоциями. Усталость обуревала; сердце, трепыхавшееся в груди, успокаивалось. С тяжестью моргнув, Хильда словила себя на мысли, что когда-нибудь ложь сможет превратиться в истину. С этой пульсирующей мыслью девушка и заснула.

Утро встретило Дилана яркими солнечными лучами и громкими приветствиями охотников на плацу. Они радовались появлению нового главы рода Баретти, который мог привнести для них изменения в лучшую сторону. Многие юноши стремились получить звание рыцаря и примкнуть в служение к одному из четырех великих домов, а выполнять задания по уничтожению нечестивых было особенно почетно. Не страшась смерти, они проходили через мучительнейшие тренировки, чтобы повысить статус семьи, заработать больше монет для младших братьев и сестер или больных родителей. В конце концов, существовала возможность приобрести громкую славу и жениться на дворянке.

Какая бы причина не двигала охотников на свершения, Дилан ценил их усилия и рвение идти за ним до конца. Поддержка прежнего главы Баретти растаяла с его уходом, как первый снег, — целиком и полностью. Отец Дилана практически не заботился о служащих рода, требуя лишь беспрекословного подчинения и быстрого исполнения заданий по ликвидации нечисти, отчего не раз случалось, что рыцари уходили работать к другим семьям, как только получали пригласительное письмо. Клятва верности распространялась только на защиту Рейнера в целом и преданность императору, поэтому проблем с переходом не возникало.

Сейчас Дилан намеревался расширить свои позиции. Пусть встреча была номинальна, потому что, будучи преемником, ему и так приходилось управлять семейными делами, решать соответствующие задачи по организации, охотники обеих семей, теперь объединенных в одно целое, явились в полном составе. Хотя не все реагировали столь бурно и жизнерадостно на появление нового господина, и Дилан понимал их чувства. Его самого обстоятельства вынудили жениться на нелюбимой.

— Я рад, что на первое же собрание удалось увидеться со всеми. У меня большие планы, поэтому рассчитываю на вашу отдачу. Скоро произойдет реорганизация отрядов, но обещаю, что все команды так же сбалансируются. И перво-наперво объявляю набор в отдельный орден, имя которому даю «орден Святого Алдагона». Вступившим в него придется проводить больше времени за стенами Рейнера, чем обычно, а значит, часто находиться в опасности. Соответственно, условия и оплата труда будут выше. Изъявившим желание нужно оставить заявку у нынешнего руководителя в течение недели, затем проведем отбор. Для меня не имеют значения социальные аспекты, мне нужны ваши способности. Главой ордена назначаю Варго Герена, чьи заслуги перед Рейнером неоспоримы. За сим откланяюсь. Продолжайте тренировку.

Дилан встретился взглядами с членами несанкционированного отряда, которых, пусть и восстановили в должностях, но не жаловали на прежних рабочих местах. Многим пришлось туго из-за отстранения, но мучило сильнее, когда пришлось столкнуться с осуждением. Юноша поприветствовал их жестом руки, улыбнулся, а затем спустился с площадки. К главе тотчас подошел Варго.

— Ты уверен… — Мужчина осекся и прочистил горло, заметив косые взгляды новых сослуживцев. Поспешно поклонившись в знак приветствия, Варго заговорил снова: — Господин, я не подхожу на роль главы. Прошу обдумать ваше решение еще раз, ведь из-за моего происхождения возможны стычки, нарушение дисциплины…

— То, что ты родился простолюдином, не отменяет твоих выдающихся способностей, — во всеуслышание заявил Дилан, чтобы сразу пресечь распространение слухов. — И я никому не могу доверять, как тебе… — прошептал он напоследок.

Варго вздохнул. На его лице отразилась мука раздираемых мыслей.

— Я понял. Благодарю за честь.

— Предлагаю продолжить разговор… не здесь.

Дилан качнул головой, обозначив направление, а Варго двинулся вперед, словно получил новый приказ к немедленному исполнению.

Как только охотники отдалились на достаточное расстояние от плаца, где началась тренировка, и скрылись от любопытных глаз рыцарей семьи, юноша сбросил с себя напускное величие.

— Это так утомляет, — пожаловался Дилан, взъерошив волосы привычным жестом. — Особенно когда нужно держать определенный образ перед окружающими. Я к подобному не привык.

— Выглядишь неважно… — согласился Варго, словно констатировал голые факты.

— Я всю ночь не спал! После суматошных деньков и льстивых улыбочек, выводивших из себя, всё это кажется непростым. Из меня как будто высосали энергию.

Дилан потер переносицу, снимая напряжение, но, поскольку это почти не помогало, он начал массировать виски. Издав удовлетворенный вздох, юноша едва заметно улыбнулся.

— Это можно понять двояко, новоиспеченный муженек. Не знай я истинное положение дел, счел бы, что усталость обусловлена кое-чем другим. Или все-таки?..

Мужчина лишился прежнего веселья и взглянул на главу дома с нескрываемой тревогой. Дилан в недоумении вскинул брови, после чего нахмурился.

— Это не смешно. Ты лучше всех знаешь, в какой капкан я себя загнал. И какую цель в итоге преследую. Прошлым вечером я не ведал, куда деться от собственных мыслей и чувства стыда перед Хильдой, что принуждаю её идти по выбранному мною пути. Ещё и безумный сон приснился, стоило всего лишь задремать ненадолго…

Для Дилана ночь выдалась такой же тяжелой, как напряженный, суетливый день свадебной церемонии. Хильда, будучи измотанной, быстро уснула, а её муж, ютясь, коротал время в кресле, смотрел на пламя свечи и таявший воск, каплями скатывающийся на чашу подсвечника. Вскоре юношу тоже сморило, его истерзанный разум захватили бесформенные, резко сменяющиеся образы. Когда картина стала четкой, Дилан разобрал голые стволы сосен, уходящие далеко ввысь. Следом послышались голоса, один из которых звучал очень знакомо. Пусть слова невозможно было разобрать — звуки заглушались и сливались в единое сочетание, — однако вкрадчивые, мелодичные нотки интонации будили в юноше воспоминания. В кадре сна появилось лицо мужчины, в зеленых глазах которого теплилась заинтересованность. Он улыбался, что-то говорил, порой смеялся, но его взгляд всегда обращался напрямую на собеседника.

Дилан из раза в раз просыпался в смятении, покрытый потом и взвывающий от боли из-за неудобной позы. Тело затекало, боль расползалась по коже, как болезнь, но ослабленный разум снова и снова погружался в пучину сновидения. Сцены сменялись, но в каждой из них фигурировал один и тот же мужчина. Дилан узнал его, осознавал, что находился во сне, но никак не мог повлиять на разворачивающиеся события, оставаясь очевидцем, кем-то, кому древний нечестивый раскрывался с человеческой стороны, показывал искренние эмоции. В нем юноша узнавал себя, тосковавшего по возлюбленной.

— Тогда я спокоен. — Ворвались слова Варго, отчего Дилан опомнился.

Юноша мотнул головой, сбрасывая с себя поволоку воспоминаний. Сердце обеспокоенно трепыхалось в груди, тревожилось, словно вот-вот должно было обрушиться потрясение. Дилан ощутил себя растерянным и беззащитным, злясь, что даже во сне он видел нечестивого, который нагло заявлял права на его невесту. Его возлюбленную. И сейчас охотник не способен ничего изменить.

— Мне страшно, — пробормотал Дилан сухими губами. — Мне кажется, будто я сгораю заживо, схожу с ума. Мчусь без оглядки, но мне не удается отыскать нужную дорогу. Лора просила довериться ей и позаботиться о её близких, пока она вдалеке. А что делаю я? На мгновение, прошлой ночью, в Хильде я увидел Иларию и чуть было не поддался искушению, едва ли не совершил ошибку. Девушка смотрела на меня такими глазами… словно желала, чтобы я не отпускал её… С таким же взглядом я проводил Лору в ночь фестиваля в Мелеу, хотя душа отчаянно жаждала остаться с любимой. Таким же взглядом Лора провожала меня. Я сам себе отвратителен.