Ермак. Революция - Валериев Игорь - Страница 16

– Всё так серьёзно, Тимофей Васильевич? – удивлённо спросил Гродеков.

– Николай Иванович, – с генерал-губернатором я из-за нашего долгого знакомства получил право разговаривать без чинов в приватной обстановке, – мне прислали краткие выжимки из доклада государю министра МВД Плеве. Если кратко, то Вячеслав Константинович сильно обеспокоен растущим недовольством среди финских националистов и революционно-либеральной общественности России в связи с проводимой объединительной политикой в Великом княжестве Финляндском. Есть большая вероятность вооружённых беспорядков, вплоть до восстания. По имеющейся информации, американцы и британцы начали оказывать большую финансовую помощь всем этим революционным движениям.

– Каким образом? – перебил меня Макаров.

– Частным, господин вице-адмирал, – ответил я.

– Без чинов, Тимофей Васильевич. Что значит частным? – удивлённо спросил адмирал.

– Степан Осипович, в 1899 году покойный государь Александр Третий подписал манифест, которым утвердил право монарха издавать обязательные к исполнению на территории Финляндии законы без согласования с сеймом и сенатом страны. Далее последовал Манифест о языке в 1900 году, объявивший русский язык официальным языком финской администрации наряду с финским и шведским. В 1901 году был принят Закон о военной службе, ликвидировавший отдельные финские воинские формирования и включивший финских солдат в состав русской армии на общих основаниях. Финнов, после почти ста лет автономного существования, такое закручивание гаек явно не устраивало и вызвало возмущения в финском обществе и огромную волну эмиграции жителей княжества в Англию и в САСШ. По последним данным, на январь 1904 года из Финляндского княжества эмигрировало почти двести тысяч человек.

– А при чём тут частное финансирование? – перебил меня адмирал.

– С отслеживанием финансирования революционных организаций на территории Российской империи со стороны Японии и Англии мы как-то упустили образование множества общественных организаций, которые образовались для экономической поддержки процесса эмиграции из княжества. Пароходы компании Finnish Steamship Company Lt́ds. осуществляют сообщение между Ханко, Копенгагеном и британским Халлом, откуда эмигранты следуют в Ливерпуль, где их ждут трансатлантические суда известных пароходных компаний. Деньги для помощи эмигрантам для этого переезда поступали от частных лиц чуть ли не со всего мира, но в основном из Англии и САСШ. А вот когда додумались проанализировать эти финансовые потоки, то схватились за голову, – я перевёл дух.

Давно столько много не говорил. Губернатор и адмирал молча ждали продолжения моего рассказа.

– Денег оказалось значительно больше, чем надо для оплаты переезда за океан финских эмигрантов. Особенно за последние полгода, – продолжил я. – Мало того, отмечено, что в последние два месяца в княжество стали возвращаться из Англии финны возрастом от двадцати пяти до тридцати лет, отсутствовавшие на родине от полугода до года, и они стали организовывать отряды охраны – шюцкоры.

– Вы знаете, Тимофей Васильевич, а мне это напоминает фениев в Ирландии. Кстати, государь ещё не решил признать эту республику? – на этот раз меня перебил Гродеков.

– По поводу признания Ирландской республики мне ничего не известно. А вот то, что организация финского национально-освободительного движения, как по кальке, напоминает происходившее в Ирландии, мне тоже бросилось в глаза. Такое чувство, что англичане и американцы решили использовать наш опыт, – я хмыкнул. – Ну, да ничего, разберемся с этой проблемой. Генерал Бобриков[15]не даст развернуться шюцкору.

– Насколько до меня дошла информация, десять дней назад – 3 июня – сын бывшего финляндского сенатора Эйген Шауман в здании Финляндского сената пытался стрелять из пистолета в Николая Ивановича, но охрана генерал-губернатора оказалась быстрее и застрелила Шаумана. – Гродеков разгладил пальцем усы, сверкнув при этом стёклами очков. – В Хельсинки националисты пытались организовать демонстрацию протеста, но генерал Бобриков жёсткими действиями пресёк это выступление, включая действие военно-полевых судов. Говорят, что государь отправил в княжество несколько казачьих полков.

– Меня, господа, честно говоря, больше волнуют Туркестан и Памир. По последним данным, британцы вдоль памирской границы скапливают сухопутные войска. Как назло, генерал-губернатор Иванов скончался, и Туркестан, можно сказать, остался без головы…

И тут меня перебила жена:

– Ваши превосходительства, вы так увлеклись беседой, что пропустили приглашение в зал. Скоро начнётся представление.

– Мария Аркадьевна, мои искренние извинения. Если муж позволит… Окажите честь, – Гродеков с полупоклоном изящно предложил жене свою правую руку. Нам оставалось со Степаном Осиповичем только последовать за ними.

Сегодня в офицерском собрании «Товарищество драматических и оперных артистов под управлением Кнауф-Каминской и Тальзатти» представляло публике оперетту Жака Оффенбаха «Перикола, или Птички певчие». Мария Кнауф-Каминская аккомпанировала, а её сестра Анна и Владимир Тальзати-Чиколини исполняли роли первого плана.

С этим «товариществом» я познакомился ещё в 1894 году, когда был личником у наместника Дальнего Востока – цесаревича Николая Александровича. С тех пор эта тройка почти постоянно проживает на Дальнем Востоке. И их музыкальные возможности не вызывают сомнений даже у знатоков музыки. Так что насладимся искусством.

Президент Соединённых Штатов Теодор Рузвельт сидел перед камином в своём загородном доме. В конце девятнадцатого века несколько застройщиков приобрели большие участки сельскохозяйственных угодий и леса в близости от Нью-Йорка, рядом с тихим городком Флэтбуш, и начали осваивать эти территории, застраивая их просторными жилыми загородными домами в викторианском стиле с умиротворяющими загородными пейзажами вокруг.

Будучи шефом полиции Нью-Йорка, Рузвельт приобрёл готовое под ключ строение в 1896 году и очень любил его за то спокойствие и тишину, которые дарил этот дом-замок. Особенно расслаблению от нервного напряжения способствовали и огонь в камине первого этажа, и любимый коктейль «Сухой мартини». В холодный стакан наливается шестьдесят миллилитров джина, десять мартини. Всё тщательно перемешивается и украшается оливкой.

Вот и сейчас Теодор наслаждался минутами тишины, вдыхая аромат коктейля и делая мелкие глотки, буквально смачивая язык и губы. Президент приехал в загородный дом ещё вчера, по официальной версии, чтобы дать себе немного отдыха от предвыборного марафона, который уже шел полным ходом. На самом же деле сегодня здесь состоится встреча с теми людьми, которых можно было бы назвать неофициальной властью Америки и которые хотели иметь этой власти ещё больше.

Только став президентом, Теодор узнал, какое влияние на международные события у этих людей, хотя в политике находился достаточно долго. Скоро стукнет четверть века, как он был впервые выбран членом Ассамблеи легислатуры Штата Нью-Йорк, став самым молодым представителем этого двухпалатного законодательного органа.

Теодор усмехнулся про себя, вспоминая, каким он был наивным тогда. Наверное, только смерть жены после вторых родов и матери от брюшного тифа в 1884 году заставили его взглянуть на свою жизнь по-другому. Оба любимых человека умерли в один день – 14 февраля, в День Святого Валентина. «Свет погас. Моя жизнь окончена», – написал он тогда в своём дневнике.

Эти две смерти заставили бросить работу в Нью-Йорке и, чтобы забыться, купить ферму в штате Дакота. Но долго работать на земле Рузвельт не смог и вернулся в родной город, чтобы за короткое время сделать головокружительную политическую карьеру.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.