Контрабандист Сталина. Книга 6 (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн" - Страница 23

— С общей оплатой пусть Потоцкий занимается, раз вы категорически не желаете привлекать ещё кого-либо. Я отдам распоряжения. — Дальше мы обсуждаем открытие «Торгсинов» в СССР и закрытие Миусского полуострова. Сталин признался, что в аренду он его отдать не может, по политическим мотивам, но сделать закрытой производственной зоной вполне. Я ему предложил создать там и кадетские училища.

— Крупская и её сторонники опять пищать будут — поморщился на это Сталин.

— Да отправите вы эту су… куда-нибудь подальше и подольше… с инспекцией по стране — махнул я рукой.

— А что это хо-ро-шая идея. Отправим мы её во Владивосток — усмехнулся тут же в усы Сталин.

Дальше я передаю папки собранного материала. В них материалы от доступного жилья до солнцезащитных очков. Где, какие фирмы выпускают, кто автор и приблизительные цены на продукцию. Последним идёт предварительный договор с Рено, о строительстве сборочного завода машин «Renault 1 °CV Type MH 6×6 Sahara».

— Наши эксперты дали не однозначную оценку этой машине — это он о «сахаре» рено.

— Во Франции кстати тоже. В конце есть оценка, на что нужно обратить внимание. Предлагаю построить этот завод в Ростове-на — Дону. Пусть потом ваши конструкторы поработают. Соединят рено с татрой, поставят более мощный двигатель и будет очень хорошая машина. А эти две-четыре тысячи первых машин можно продать в стране и по коммерческой цене — предлагаю выход.

— Вы нам постоянно привозите разные модели от разных производителей. Для нашей экономики это неправильно и дорого — попенял меня Сталин.

— Стройте рядом ещё и ремонтный завод. Отремонтированные машины ведь можно продать, менять и за границу. И определитесь, наконец, какое у вас в стране движение автотранспорта. Правостороннее или левостороннее.

— Вы принесли папки мне. А я даю вам свои папки. Изучите и дайте мне ваш ответ. Встретимся через два дня — и хитро так улыбнулся мне Сталин.

Утром наслаждаюсь кофе, с французским овечьим мягким сыром, бездрожжевыми свежими лепёшками и смотрю в окно.

— Силантий, а у тебя уже ничего так лепёшки стали получаться — хвалю своего повара.

— Надо бы дров хороших побольше заказать, пока дожди не зачастили — отвечает довольный Силантий.

— Заказывай, оплачу. Чёрт. Вот же дубль два — слышу в утренней тишине приезд машин и крики охраны.

В гостиную входят Буденный, Ворошилов и ещё один мужик в военной форме. Правда военная форма на нём, что называется висит. Видно, что гость не привык её носить.

— Знакомься Сергей Петрович, специально срочно вызванный для консультации с тобой по поводу ходовой части [11] — показывает на мужика Будённый.

— Сергей Иванович. Это будет долго. Силантий ставь самовар — жму руку пятидесятилетнему интеллигентному мужику с портфелем в руках. А что ещё мне остаётся делать.

Дальше мы располагаемся за столом, самовар и угощения на тумбочку. Я достал и принёс свои чертежи-рисунки из сейфа. Прежде чем обсуждать непосредственно ходовую часть, напоминаю очевидные истины мне и пока ещё малоизвестные тут. Танк должен быть со сварными и литыми деталями, с широкими гусеницами, обработанный внутри составом от осколков.

— А что за состав? — сразу заинтересовался Сергей Петрович.

— Я не знаю. Американцы и англичане покрывают им сейчас артиллерийские башни на своих кораблях и новых танках — развожу я руками.

— Со сваркой будут большие проблемы — помешивая ложечкой чай Шукалов. Мы сравниваем чертежи ходовой части Т-12, принесенные конструктором и мои.

— И, тем не менее, я бы вам сразу рекомендовал переходить на неё. Трансмиссию лучше сразу планировать впереди, потом коробка передач. Так у вас места в танке будет больше. Дальшедвигатель. Сколько мощность двигателя?

— Двести лошадок — отвечает он.

— Достаточно…но хотелось бы больше. А вот гусеницы вы зря так задрали вверх. Французы в конце войны их вообще прятать начали. Посмотрите на Сан-Шамон, Шнайдер в конце войны — дальше я потихоньку «сливаю» ходовую будущего немецкого танка Т-2. Сейчас её вполне смогут осилить, хотя и не без определённого напряга.

— А хвост я бы ваш вообще не делал. Длина шесть метров танка для преодоления основной линии окопов вполне достаточна. Какая толщина брони? — задаю вопрос.

— Двенадцать — получаю ответ.

— Я думаю спереди можно увеличить до четырнадцати-пятнадцати. А вот сбоку снизу, где гусеницы уменьшить до десяти. Так же думаю, что экипаж всё-таки будет оптимально пять человек. Командир танка должен руководить, а не стрелять. Ну и про десант вам надо подумать, как он ездить будет на броне — подвожу итог.

— Тогда башню надо будет делать больше. А это новый карусельный станок большого диаметра — задумчиво вздыхает Сергей Петрович.

— Какой десант? Что за ерунда — тут же вклинился Ворошилов.

— Затребуйте фотографии как французике пехотинцы ездили во время войны — отвечаю ему.

— Да тогда ходовая танка не выдержит — соглашается Сергей Петрович.

— То, что вы планируете сидя на заводах и в штабах, и то, что будет в действительности… две разные вещи. Никто во время войны соблюдать особо ваши правила не будет. Лучше знакомитесь с воспоминаниями и фотографиями участников боёв на западном фронте — подсказываю им.

— Отойдём — Ворошилов. После протягивает мне два листа исписанной бумаги.

— Ну не знаю. Американцы плотно в конце войны экспериментировали с такими пушками. Даже на самолёты их ставили. Признали их бесперспективными…иэкономически не выгодными — прочитал я явно «творение» Курчевского про желание наладить производство динамореактивных пушек.

— Так, похоже, что ваша разведка поймала большую дезинформацию — вижу скривившееся лицо Ворошилова. Читаю второй листок. — Глиссерные катера это, наверное, получится. Попробуйте.

— Значит, есть что-то путное у этого прожектёра? Что там с пушкой? Нам очень нужно новое орудие — опять напомнил мне про эту слащёную пушку Ворошилов. Бзик у него на неё что ли?

— Смогу, наверное, но пока только семьдесят пяти миллиметровую гаубицу. Но постараюсь и ещё что-нибудь привезти. Ваша яхта будет весной — подбодрял немного Ворошилова. Похоже, что припёрло Красную Армию с артиллерией сильно.

— Постарайся. Я в долгу не останусь — удивил он меня. Вот этого я от Ворошилова точно не ожидал.

Наконец они в два часа дня меня покинули, забрав мои рисунки-чертежи. И я вздохнул с облегчением и позвал старого китайца, чтобы он готовил отвар…

К вечеру я отошёл от действия отвара и взялся за папки Сталина. Первая об испытании двух итальянских самолетов Фиат CR.20. СССР закупила два истребителя с моторами, винтами и стрелковыми установками, но без пулеметов, а также комплект специального инструмента. Все это стоило 30566 долларов 40 центов, из которых треть выплачивалась авансом. Отдельно одиннадцать тысяч лир брали за перевозку морем. Испытатели отметили плохую скороподъемность, малый потолок, недостаточную маневренность самолетов. При отпущенной ручке управления машина теряла продольную устойчивость, на пикировании проявляла тенденцию к затягиванию.

Мотор А.20 перегревался, не предусмотрели полного слива масла. Недостатком сочли и отсутствие отстойника для воды в бензобаке. А уж запуск двигателя объявили примитивным и просто опасным. Вердикт, что мотор А.20 абсолютно не подходит для русского климата. Все показатели самолёта оказались ниже заявленных фирмой.

В общем, согласен. Кроме Fiat CR.42 и то когда на него поставили восемьсот с лишним лошадок двигатель, ничего особо выдающегося итальянцы в военном самолетостроении так и не сделали, кроме гидропланов. Более — менее у них были хорошие гидросамолёты и пассажирские. Так и запишем. Делаю отметку карандашом.

Вторая папка, чехословацкий самолет «Авиа» ВН-33. Ничем не лучше, да ещё с огромным звездообразным двигателем Bristol Jupiter VI, выпущенным по лицензии фабрикой двигателей Valter. Собираются купить два штуки. Смысл. Пишу свою отрицательную резолюцию.