Вельяминовы. За горизонт. Книга 4 (СИ) - Шульман Нелли - Страница 65

– У нас еще ничего не случалось, то есть случалось…  – он покраснел, – но не до конца, на рождественских каникулах, когда я сказал, что люблю ее…  – он хотел подождать до свадьбы:

– Так будет лучше, – напомнил себе Сэм, – все равно я ни на кого другого, кроме нее, и смотреть не хочу…  – письма Луизы он сложил в большой конверт, сунув его в коробку для бандеролей, купленную на почтамте:

– Герцог свой парень, он не подведет. Пусть наша переписка ждет меня на Ганновер-сквер…  – он присовокупил к бандероли записку для юного герцога:

– Он все сделает, ему можно доверять…  – очередь двигалась медленно, Сэм нетерпеливо поерзал:

– Почти пять вечера. Надеюсь, в самолете нас покормят…  – он подумал о жарком ветре пустыни, о неизвестной пока Африке:

– Я мог бы сейчас готовить утку или шоколадный мусс в Le Bristol, – усмехнулся юноша, – ничего, правильно дедушка сказал, это мой долг перед теми, кто не дожил до победы. Нацистов надо призвать к ответу, срок давности их деяний не имеет никакого значения…

Взглянув в сторону запруженного посетителями зала, он прищурился:

– Лицо знакомое. Точно, это Джо, то есть граф Дате…  – Сэм помнил старшего сына тети Лауры по обедам в Aux Charpentiers:

– Он тоже работает в Африке, то есть в Конго. Наверное, он приехал на каникулы…  – молодой человек в отменном костюме, стоя у большого окна, разговаривал с приятелем:

– Его я никогда не видел…  – Сэм оценил крой пиджака, – он тоже хорошо одевается. Осанка у него военная, наверное, офицер…  – высокий юноша коротко стриг светлые волосы. Глаза Сэма на мгновение встретились с его пристальным взглядом:

– Смотрит, словно Краузе, – понял Сэм, – он имеет какое-то отношение к армии или даже к разведке…  – сунув бандероль почтовой барышне, он стал наклеивать марки на открытки.

Джо был уверен, что его младший брат и ногой не ступит в паршивый район, где размещалась дешевая гостиница, выбранная месье Вербье. Вокруг станции метро Маркаде-Пуассонье, в восемнадцатом арондисмане, громоздились подозрительные пансионы, набитые развязными чернокожими парнями с Антильских островов и смуглыми алжирцами. Угловой дом, превращенный в отель, выходил на небольшую площадь. Бары по соседству гремели музыкой и после полуночи, в круглосуточной лавке отирались местные пропойцы.

Джо, правда, не мог не признать, что продукты здесь дешевле, чем в центре города:

– За такие деньги ты на Елисейских полях выпьешь чашку кофе…  – месье Вербье стоял над электрической плиткой, – а здесь нас ждет полный обед, с салатом и стейками…

В пансионе, незамысловато названном «Метро», постояльцев снабжали номерами с кухонным углом. Месье Вербье вернулся из магазина с авоськой провизии. Джо мрачно курил у рассохшегося стола:

– Хорошо, что мы болтаемся по всяким трущобам, – подумал юноша, – Пьера здесь ожидать не стоит. Он парень с Левого Берега, хотя на Монмартр он тоже заглядывает, ходит в театры, на танцульки…  – Джо не сомневался, что месье Вербье на самом Монмартре не поселится:

– Там слишком людно, слишком много туристов. Он словно паук, избегает солнечного света. Не зря он нашел этот район за холмом, в низине…  – серые глаза русского напоминали ему сети липкой паутины в конголезских джунглях. Подумав о близлежащем Монмартре, Джо вспомнил, как он целовал Маргариту в подворотне рядом с ночным клубом:

– Мы оба были подшофе. К тому времени мы выпили пару бутылок шампанского, коктейли…  – черные волосы девушки растрепались, она тяжело дышала, приникнув к Джо. Яркий неон вывески какой-то гостиницы отражался в голубых глазах Маргариты:

– Я хотел взять ее за руку и отвести в отель, – горько подумал Джо, – где она бы стала моей. Мы бы тихо поженились и ничего бы этого не случилось…  – о происходящем с Маргаритой он знал только со слов Виллема:

– Где обретается сам Виллем, я тоже не знаю, – вздохнул Джо, – мы с ним теперь редко видимся…  – кузен звонил Джо на карьер не чаще раза в месяц. Обычно они встречались в одном из баров Элизабетвилля. Джо подмечал изменения в юноше:

– То есть не юноше, а мужчине, он очень окреп…  – Виллем наголо брил голову, с жесткого лица не сходил тропический загар:

– Татуировок он больше не набивает, но я видел у него на груди такие же шрамы, как у местных ребят…  – Джо понял, что кузен участвовал в церемонии взросления, в одном из племен саванны:

– Он не говорит, чем он занимается, но я уверен, что он не ищет алмазы или вообще полезные ископаемые…

В город Виллем приезжал на списанном армейском виллисе без номеров, с проржавевшими дверями. Автомат Калашникова, американский десантный нож и бельгийский браунинг кузена, впрочем, блистали ухоженностью:

– Хотя он сам отпустил бороду. Видно, что рядом у него нет женской руки…  – Джо подозревал, что барон де ла Марк сколотил небольшой партизанский отряд:

– Но не ради контрабанды или грабежей, Виллем не такой человек. Ходят слухи, что в саванне сидит местный Робин Гуд, защищающий негров, но это точно не Виллем…  – о Грешнике и его отряде в Элизабетвилле только шептались:

– Правительство Конго назначило награду за его голову. Португальцы, кажется, сделали то же самое…  – после Рождества португальские войска сожгли на своей территории несколько негритянских деревень:

– Где жили пигмеи, которых вообще никто за людей не считает, – вспомнил Джо, – Грешник потом появился, словно из воздуха и расстрелял колонну португальских войск на шоссе…  – у Виллема он о Грешнике не спрашивал, рассудив, что кузен о нем ничего не знает. Расспросов о Маргарите Джо тоже избегал:

– Что спрашивать, когда все кончено, – напомнил себе юноша, – осенью она защитила докторат, заведует эпидемиологической службой в госпитале Леопольдвиля…  – Джо все время ожидал услышать от кузена о помолвке Маргариты:

– Она выйдет замуж за честного человека, хорошего католика, а не за отщепенца и предателя вроде меня…  – пока Джо искусно избегал расспросов русского о его семье:

– Но он знает о тете Марте. Он все время интересуется тем, что она делает…  – Джо пожимал плечами:

– Понятия не имею. У нее муж, дети, семья, вот и все…  – помня о своем британском гражданстве, он был осторожен:

– Если у меня хоть немного развяжется язык, мне не избежать обвинения в государственной измене и даже дядя Максим мне не поможет…  – вдохнув аромат стейков, витающий по голой комнатке, Джо хмуро поинтересовался:

– Зачем я здесь сижу? Я рассказал о промышленном потенциале карьеров в южном регионе Конго…  – русский устроил настоящий допрос:

– Он интересовался алмазами и ураном, новыми месторождениями, где разворачиваются «Де Бирс» и другие компании. СССР спит и видит, как залучить под свое крыло Конго и Анголу, особенно потеряв Китай, с ураном и цветными металлами…  – для всех Джо находился на пути в Париж:

– Согласно телеграмме, я приеду домой только послезавтра…  – ему стало противно, – как мне смотреть в глаза маме, Хане и Пьеру? И что бы сказал дедушка Джованни, если бы он обо всем узнал…  – Джо подумал об Инге и Генрике:

– Они оба ездили в СССР. Наверняка, комитетчики, как их называет тетя Марта, тоже не оставили их без внимания. Но они никого не предавали, в отличие от меня, они не грязные шпионы…  – русский ловко перевернул румяные стейки:

– Сиди спокойно, – велел он, – ты мне еще нужен, дорогой граф…  – Вербье оскалил белые зубы:

– Займись делом, накрой на стол, приготовь аперитив…  – он прислушался:

– Кажется, наш гость, то есть гостья, здесь…  – по коридору простучали женские каблуки. В хлипкую дверь номера поскреблись:

– Опять он подсовывает мне какую-то девицу, – с отвращением подумал Джо, – но сейчас ничего не случится…  – русский повел рукой:

– Открой, у меня самый ответственный момент на плите…

На Джо пахнуло сырым ароматом весеннего дождя. Она расстегнула легкомысленный плащик, пурпурная юбка не прикрывала стройных коленок. Девушка держала мокрый зонтик, черные локоны падали ей на плечи: