Масон - Федоров Алексей Григорьевич - Страница 49
- Предыдущая
- 49/129
- Следующая
Но меня интересовала сейчас "чистая историческая практика", а потому я снова принялся ворошить английское грязное белье. "В 1660 году на престол взошел Карл II – старший сын казненного короля, и большая река династических преобразований вновь потекла. Новый король вернул стране веселье, заметно ослабив узду пуританского радикализма. Даже его въезд в столицу Англии – в Лондон явился для народа двойным праздником: отмечали коронацию и тридцатилетие короля. Король, воспитанный на Европейском континенте, привез в Англию поклонение французской философии Гассенди, основной смысл которой заключался в приятном тезисе – "следуй природе". Скоро о похождениях короля и его брата Иакова, герцога Йоркского принялся судачить весь Лондон. Карлу II быстро приклеили прозвище "Старина Роули" – по имени темпераментного жеребца из королевской конюшни. Количество фавориток монарха было трудно сосчитать, некоторые из них были тайными шпионками иностранных держав. Никто не пытался произвести подсчеты незаконнорожденного потомства короля. Но официально Карл II женился на португальской принцессе Екатерине (1638-1705). Во времена правления королем-весельчаком, Англию постигли несколько невзгод: война с Голландией, чума и великий пожар в Лондоне. Нация, можно сказать, достойно справилась с этими несчастьями. Карл II умер неожиданно, в 1685 году, по мнению многих его отравил собственный сын – Иаков Йоркский. Но такие заявления, скорее всего, были отблеском религиозных распрей, борьбой за влияние католиков или протестантов. После Карла II недолго правил страной Яков II (1685-1688), затем – Вильгельм III и Мария II (1689-1702). На королеве Анне (1702-1714) династия Стюардов захлебнулась. Эта женщина – отечная, чрезмерно полная, страдающая ревматическим поражением суставов, лишающими ее возможности даже свободно передвигаться, – характеризовалась современниками одновременно как "кротко глупая" и "сердечно глупая". Но именно в период ее правления произошло важнейшее событие: была принята с 1 мая 1707 года уния Англии и Шотландии об образовании единого королевства. Так что международный день солидарности трудящихся для теперь уже Великобритании имеет дополнительное и, может быть, первостепенное значение".
Моя память приволокла за уши сведенья и о следующей династии – Ганноверской. Почему-то мои предпочтения соблазняли странности всех четырех Георгов – будущих королей Англии. Я попробовал распутать клубок собственных догадок, приложив их в виде, пусть кривобоких, аналогий к российской действительности. Как это не выглядит парадоксально, но исторический хвост догадок был привязан почему-то к тому самому подполковнику Егорову Юрию Валентиновичу, только что наследившему в кабинете следователя, а теперь шептавшемуся со следователем Ивановой в вонючем коридоре… Что могли так таинственно и долго обсуждать там эти две явно темные личности?..
"Четыре короля с одинаковыми именами правили Англией с 1714 по 1830 годы, то есть шестнадцать лет. Они оставили в английском народном эпосе занятную страничку: основной вектор любых повествований о Георгах направлялся в сторону откровенной иронии. Георг I (1660-1727) стал королем Великобритании и Ирландии в возрасте 54 года. Он был немцем не только в большей степени по национальности, но и по духу: он даже не пытался делать вид, что способен освоить английский язык и постичь традиции жизни своих подданных. Георг I был по-немецки рассудительным, спокойным страшно себялюбивым монархом. Его строгость прежде всего обрушивалась на собственную супругу, являвшуюся его кузиной Софией-Доротеей Целльской. Строгость приобрела особую форму к 1694 году: тогда монарх развелся с супругой и посадил ее на всю оставшуюся жизнь под домашний арест в родном Ганновере. В Британии же Георг I тешил себя с двумя фаворитками, представляющими собой полнейшую противоположность. Тяга к сексуальным крайностям, видимо, была имманентным свойством психологии монарха: тощая и высокая, как щепка, мадам Шуленберг (кличка – "майский шест") и чрезмерно пышнотелая мадам Кильманзегге (кличка – "два акра щек") с успехом регулярно удовлетворяли своего повелителя, но страшно раздражали население Великобритании. Примечательно, что Георг I устроил браки своих детей только с отпрысками немецких монарших фамилий. Например, его дочь София-Доротея вышла замуж за короля Пруссии Фридриха Вильгельма I, подарив Германии в ходе несколько затянувшихся родов Фридриха Великого. Сын женился на Каролине Ансбахской и взошел на престол Англии под именем Георг II. Он, подобно отцу, оставался до мозга костей немцем, но сумел овладеть английским языком, правда, пользовался им не совсем ловко – говорил с большим ганноверским акцентом.
Георг II (1727-1760) лучше отца разбирался в международной политике, был жадным, деспотичным к членам семьи человеком и умер моментальной смертью от мозгового удара в возрасте 70-ти лет. Его старший сын – Фредерик-Луи умер в 1751 году в возрасте сорока пяти лет, неудачно приняв головой теннисный мяч. У Георгов, видимо, с головой было не все в порядке: удар мяча возбудил в мозгу претендента на престол какую-то загадочную болезнь.
Георг III (1738-1820) являлся принцем Уэльским, что повышало симпатию к нему англичан. Он был влюбчивым малым и уже в возрасте четырнадцати лет без памяти втрескался в простенькую квакершу Ханну Лайтфут, сумевшую родить вне официального брака принцу двух детей. Георг потерял голову от любви до такой степени, что вступил с Ханной в тайный брак – от таких поступков в дальнейшем монаршей фамилии было трудно отмыться. Все расставила по местам официальная женитьба Георга в 1761 году на принцессе Шарлотте-Софии Мекленбургской-Стрелицкой. Само венчание и свадьбу пришлось облекать в бал-маскарадный "парадиз". Но молодая супруга срочно родила королю двух сыновей, закрепив свои права на звание первой леди. Курьезы преследовали Георга: при коронации 22 сентября 1761 года из царственной короны выпал крупнейший алмаз. То был прекрасный повод будущим вещунам истолковывать предопределенность потери Великобританией в 1776 году сразу тринадцати североамериканских колоний, приносящих большие доходы.
По большому счету, англичанам не повезло с Георгом III. Таккерей писал, что "самые блестящие учителя едва ли много преуспели бы в развитии его слабосильного ума, хотя, наверное, смогли бы развить его вкус и научить его некоторой широте мышления". Король, по мнению одаренных англичан, с детства "был воспитан темными людьми". Но король оставил в памяти нации пристрастие к садоводству: наверняка, с него пошла традиция тщательно разбивать и ухаживать за садами. Тот же человек научил нацию холить животных, соблюдать строгую диету и бороться с лишним весом, поощрять развитие серьезной музыки. К сожалению, Георг III перенес неизвестную лихорадку. Она-то уже в 1788 году дала о себе знать: произошел первый приступ психического порока. Добило неустойчивую психику короля покушение лондонской прачки Маргарет Николсон. Сама не вполне уравновешенная женщина набросилась на короля с кухонным ножом. Георг был потрясен случившимся, но запретил судить бедную женщину, а когда лекари установили у нее душевную болезнь, дал распоряжение поместить страдалицу в лондонский Бедлам – знаменитое пристанище умалишенных. Однако и у самого Георга III прогрессировало психическое расстройство. Король окончательно потерял разум к 1810 году: на одной из прогулок он выскочил из кареты и стал бить поклоны шикарному дубу, приняв его за прусского императора. В 1811 году было назначено регентство Георга Уэльского (1762-1830) – первенца Георга III и королевы Шарлотты. После скорой смерти отца, принц Уэльский под именем Георга IV взошел на трон. Теперь, с 1820 по 1830 годы, ему пришлось осуществлять монаршую волю, сильно урезанную парламентом. Чудачества монархов научили нацию выстраивать барьеры на пути вседозволенности властелина"…
Откопав новые исторические сведенья в своей собственной книге, я призадумался. И было от чего. Мое явное низкопоклонство перед цивилизованным миром стало натыкаться на препятствия. Какая, к чертям собачьим, рафинированность генофонда светила мне из Англии, если даже короли здесь не совсем в здравом уме. Про их кокоток-простушек и говорить не приходится. Я усиленно зачесал "репу", напрягая логику исторических аналогий. Но пока ничего не получалось – узелки российской действительности и английского прошлого не связывались: видимо мой метод давал сбои!
- Предыдущая
- 49/129
- Следующая
