Роковой рубин - Смит Дебора - Страница 7

• Предыдущая
• 7/110
• Следующая

Из чашки на столе поднимался легкий дым, Уильям с любопытством покосился на Клару но ничего не сказал. Та разогнала душистое облачко, хмуро поглядывая на его жену, чье красивое лицо все больше темнело. По спине Клары вдруг пробежала дрожь. Дрожь! Отчего бы это?! Хорошей знахаркой она стала именно благодаря своей интуиции. Она всей кожей чувствовала опасность. Здесь и сейчас. Глаза у нее расширились, и руки стали холодными над бело-голубым дымком. Она пристально смотрела на эту такую чужую женщину.

— А как же я, Сара? — холодно спросила Александра. — Что ты скажешь своим детям обо мне?

— Я расскажу им правду, — ответила Сара.

Один из новорожденных чихнул. Уильям покосился на Сару и взял под руку свою жену.

— Пойдем, не будем мешать. — твердо сказал он. Александра оперлась на его руку и недовольно поджата губы, переводя взгляд с него на младенцев.

— Они могут простудиться. И этот дым наверняка им вреден — даже у меня глаза защипало, так представь себе, каково малышам.

— Ну, я не думаю…

— Уильям, неужели ты захочешь подвергнуть подобному же э… странному обряду и нашего ребенка? Я начинаю волноваться.

— Для этого нет никаких причин, — быстро ответил он и погладил ее по руке. — Это просто древний индейский обычай, от него не может быть никакого вреда.

— Сара совершенно измучена, а детям нечем дышать… — настойчиво гнула свою линию Александра.

— Они прекрасно себя чувствуют, — перебила ее Сара. — И я тоже.

Александра посмотрела на нее сочувственно.

— Я уверена, что ты просто хочешь почтить обычаи семьи Хью. Но, Сара, это так примитивно и, как бы это сказать, ну, совершенно не нужно.

— В этой комнате действительно есть ненужное, — громко сказала Клара. — Но это не мой дым, а ты.

Сделав обиженное лицо, золовка Сары отпрянула и многозначительно посмотрела на мужа.

— Я забочусь о твоих племяннике и племяннице. И меня же за это оскорбляют.

Уильяму явно было неловко.

— Может быть, она права, сестричка? — осторожно произнес он. — Такие обряды, с какими бы прекрасными намерениями они ни проводились, в больничной палате несколько неуместны.

Сара из последних сил села прямо; глаза ее сверкали.

— Уходите! Немедленно! Пока вы все окончательно не испортили.

— У твоей сестры от лекарств глаза стеклянные, — прошептала Александра мужу. — Сделай что-нибудь, Уильям. Она не в силах соображать.

Его губы болезненно искривились. «Вот как чувствуют себя между молотом и наковальней», — подумала Клара. Рэйчел Рейнкроу решила, что пора вмешаться.

— Судья, позвольте нам закончить, — обратилась она к Уильяму. — Мы знаем, что делаем.

— Уильям! — добавила Сара хоть и негромко, но выразительно. — Не мешай! Не позволяй своей жене сеять еще большую вражду между нами. Где она, там и зло.

Уильям как-то весь съежился, будто в ожидании удара. Клара тяжело вздохнула. Сара неправильно с ним говорит, никогда нельзя настраивать мужчину против собственной жены. Но стена непонимания уже выросла и была прочна как никогда.

— Александра права, — сказал Уильям сестре и посмотрел на жену. — Вызови нянечку.

Сара застонала.

— Нет, Александра, подожди… — Но та уже, резко повернувшись на каблуках, поспешила в коридор.

Клара гневно молчала. Рэйчел, чувствуя, что бессильна исправить ситуацию, сказала:

— Судья, ты глупец. И слепец.

— Я делаю то, что считаю нужным, — сухо сказал он. Щека его подергивалась. — Сара, ты должна мне верить.

Сара откинулась на подушки, словно бы желая быть от него подальше.

— То же самое ты сказал, когда отдал ей нашу фамильную драгоценность. — В голосе ее звучала безнадежность. Сара была слишком слаба, чтобы бороться,

— Вот. Посмотрите, что вытворяют здесь эти двое. — В дверях показалась торжествующая Александра в сопровождении нянечки.

— Миссис Вандервеер, клянусь вам, я даже не предполагала, что они собираются делать, — испуганно пролепетала нянечка, поспешно схватила с тумбочки стакан воды и плеснула в Кларину чашу.

— Клара, что же это?! — с ужасом выдохнула Рэйчел Рейнкроу.

— Духи оскорблены, — громко объявила Клара на чероки, и в глазах ее отразился тот же ужас.

— Нет, нет, нет! — Сара в истерике заколотила кулачками по кровати. — Забери свою сучку отсюда! Чтобы близко ее не было.

— Не говори таких ужасных слов, ты не в себе сейчас, — волнуясь, сказал Уильям, подбородок его дрожал. — Александра была, может быть, несколько резковата…

Его жена вздернула подбородок.

— Прошу прощения за то, что позаботилась о здоровье твоей сестры и ее детей, — в упор глядя на мужа, раздельно произнесла она.

— Дорогая, я не это имел в виду.

— Хватит, — сказала Клара. Она убедилась, что все окончательно потеряно, и, выбросив содержимое чаши в мусорную корзину, стала укладывать вещи в сумку.

Рэйчел кудахтала над младенцами, словно могла что-то изменить. Сара Рейнкроу плохо говорила со своим братом и его женой, в семье нельзя так разговаривать друг с другом, что бы ни происходило.

Клару бил озноб. Она умела ощущать то, чего не могли понять другие.

— Рэйчел Рейнкроу, уйдем отсюда, — сурово произнесла она на чероки. — Я чувствую себя так, словно меня измазали грязью. Пойдем скорее. Нужно обсудить все это наедине.

— Рэйчел, прости, — плакала Сара. — Скажи миссис Кларе, я очень хочу, чтобы она пришла еще раз.

— Нет, — покачала головой целительница, печально глядя на эту бедняжку. — Это ведь не укол пенициллина. Это можно совершить только в определенное время, а если время прошло — ну что ж, тогда приходится спасать то, что еще возможно. Я буду молиться за тебя и за твоих детей.

Клара подхватила сумку и с мрачным лицом вышла из комнаты. В вестибюле она подождала Рэйчел Рейнкроу. Утонувшие в глубоких морщинах глаза Рэйчел выражали растерянность, страх, но она не желала прятаться от неизбежного.

— Скажи мне правду, — попросила Рэйчел.

Клара уставилась в пол. Единственная по-настоящему неприятная необходимость в ее профессии — говорить людям эту самую правду. Она молчала в надежде, что Рэйчел не будет настаивать.

— Скажи, — повторила Рэйчел, схватив ее за руку. — Я должна знать.

Клара подняла голову и встретилась глазами с Рэйчел.

— Я постараюсь помочь тебе с этими детьми. Не знаю, насколько это мне удастся. А пока я должна как можно больше узнать об этой женщине.

— Ох, Клара. Я боялась, что она ведьма. Это так?

— Все гораздо хуже. — Клара не хотела произносить это слово вслух — индейцы не любят называть подобные вещи своими именами. Слово это означало того, кто разрушает все, к чему прикасается, пожирает все вокруг, питаясь чужими страданиями и никогда не бывая сытым. Еле слышно она прошептала: — Равенсмокер! Пустая душа!

Рэйчел Рейнкроу застонала и обхватила голову руками.

Джинджер Монроу Флемминг сделала еще лучшую партию, нежели Александра. Ее давняя школьная подружка вышла замуж за Флемминга — фармацевтическая династия Флеммингов из Южной Каролины. Одно из старейших состояний, деньги громадные, воплощение самого изысканного общества Чарльстона. Александра исходила завистью, когда Джинджер приехала к ней на уик-энд на своем «Роллс-Ройсе» в сопровождении служанки. У них с Уильямом была одна только ворчливая экономка, которая одновременно исполняла обязанности кухарки. Уильям был необъяснимо привязан к этому хитрому чернокожему созданию и ее столь же несговорчивому мужу, который занимался садом и ухаживал за двумя арабскими скакунами, появившимися на Хайвью вместе с Александрой.

Александра не могла убедить мужа выгнать их и позволить ей нанять прислугу по ее усмотрению. С момента рождения племянников и этой нелепой сцены в больнице Уильям на нее дулся. Пожалуй, там она действительно немного переборщила и теперь всячески налаживала отношения и не перечила ему, дохаживая последние два месяца своей беременности. Визит Джинджер только усугубил ее депрессию.

• Предыдущая
• 7/110
• Следующая