Оборот третий. Яйца Нимиры (СИ) - Бачурова Мила - Страница 7

Результат превзошёл все ожидания. Смит упал и покатился, громко вопя.

— Э! — возмутился сзади один из его подручных (или, вернее, «подъяичных»?), который держал Яйцерину. — Ты страх потерял, яйцо с руками?

Кажется, ребята привыкли, что от них молча выхватывают и говорят «спасибо». Типичные мажорчики, непуганные.

— Сейчас, — сказал Смит Гладкое Яйцо, поднимаясь, как Ванька-встанька, — я тебя убью. Выпущу наружу твой белок. Готовься к смерти!

— Окей, — пожал я плечами, выпрямляясь во весь рост. — Пойду готовиться. Как буду готов — сообщу.

Смит взмахнул цепью. Я, не слишком уверенный в том, что делаю, поднял левую руку, и цепь обвилась вокруг неё. Больно, конечно, но терпимо. Великих сил в яйце не было.

Перехватив цепь, я дёрнул, и другой её конец выскочил из невидимых рук Смита, сам же он чуть не упал к моим ногам, но всё-таки выстоял.

— Белок, говоришь? — сказал я, помахивая цепью. — Белок — это хорошо. Но желток — гораздо вкуснее. Что застыл, придурок? Да я таких, как ты, на завтрак, обед и ужин жру! Нашёл, на кого напрыгнуть, гоголь-моголь тухлый. — Это я вспомнил, как то, другое яйцо обозвало Смита, когда я впервые его увидел.

Видимо, здесь это было страшным оскорблением. Смит завизжал, как яйцедевочка, и прыгнул на меня, целясь острым концом себя мне в лицо. Я машинально поймал его правой рукой и удержал. Тяжёлый, зараза! Килограмм пятнадцать, наверное, чуть не повалил, засранец.

— Отпусти его! — завопили сзади чуть ли не в истерике. — Отпусти, или ей конец!

Завизжала Яйцерина. Я резко повернулся, всё ещё держа в руке Смита. Он дёргался, но сделать ничего не мог, и как-то резко сменил цвет на бледно-голубой. Два его других яичка стояли по обе стороны от Яйцерины. Один держал в невидимой руке нож, который почти касался скорлупы девушки. Яйцерина сделалась мертвенно бледной.

— Всё будет хорошо, Яйцерина, — сказал я.

— Отпусти меня! — визжал Смит. — Убери свои грязные отростки, урод, или они убьют её!

Я уже почти совсем было решился поставить полудурка на землю, как вдруг расстановка сил неожиданным образом изменилась.

На яйцо с ножом невесть откуда спикировал ворон.

— Кастрррррация! — каркнул он и тюкнул клювом.

В скорлупе образовалась маленькая дырочка.

Яйцо задрожало. Нож выпал из невидимой руки. С диким воплем злоумышленное яйцо рвануло к выходу, оттолкнув меня.

— Не упади — мозги расплескаешь, — дружелюбно напутствовала его Диана, входя в наш боевой закуток; следом за ней молча шла Фиона. — Так, в двух словах, кто тут наши?

— Это вражина, — сказал я, аккуратно отдав ей Смита. — И вон тот, рядом с Яйцериной, справа.

Диана, что-то проворчав, поднялась на цыпочки и поставила Смита на крышу сарая, одного из двух, что и образовывали закуток.

— Что ты делаешь? — орал он. — Что ты натворила? Сними меня отсюда!

— Нафига? Ты там отлично смотришься, — пожала плечами Диана. — Сиди тихо, жди восход яичницы.

Фиона тем временем подошла ко второму злому яйцу. То попятилось, отступая от Яйцерины.

— Я ничего не делал, — заголосило яйцо. — Я просто пошёл с ребятами, думал, это всё какая-то шутка!

— Весь ваш мир — большая унылая безалкогольная шутка, — мрачно заявила Фиона и потянулась к яйцу руками.

— Не надо! Не-е-ет!

Яйцо оказалось на втором сарае.

— Шалтай-Болтай залез на сарай, — оценил я. — Круто, чё. Поздравляю с безоговорочной победой. А алкоголь, кстати, тут есть. Только, скажем так, весьма своеоб… А!

Вскрикнув, я повалился на землю опять. Приступ вернулся.

— Что такое? — склонилась надо мной Диана.

— Спина! — простонал я.

— Что со спиной?

— Болты, мать их так!

Диана странно замолчала, я только видел её крайне обеспокоенное лицо.

— Костя? Что с тобой? — подлетела ко мне Яйцерина. — Что я могу сделать?

Хрен бы знал… Боль потихоньку унялась, но ощущения неприятные оставались. Голова кружилась.

— Так, пошли-ка для начала домой, — решила Диана и подлезла мне под правую руку. Под левую, не дожидаясь приглашения, нырнула Фиона.

— О, — сказал я, как только вышли из закутка. — Яйцерина, вон твой папка бежит.

К нам и вправду нёсся Яйцерик в компании пяти-шести других яиц, одно из которых тащило вилы.

— Всё нормально, — крикнула им Диана. — Ситуация под контролем. Злоумышленники успешно покараны, и всё такое…

Тем не менее, мне под нос сунули вилы.

— Не место тебе у нас, — старческим голосом произнесло яйцо.

— Знаю, — кивнул я. — Как раз над этим вопросом работаем. Яйцерик! Домой-то пустишь?

— Что ты сделал с моей дочерью? — заорал Яйцерик, стоявший рядом с парящей в воздухе Яйцериной.

— Папа, он ничего не сделал! — горячо возразила Яйцерина. — Он спас меня! Если бы не он, эти негодяи убили бы меня!

— Смит на сарае слева, — сказал я. — На сарае справа — другое яйцо, с неустановленной яичностью.

— Яйцеглист! — процедил сквозь несуществующие зубы старик с вилами и убрал вилы от моего лица. — Эк вы их… смешно посадили.

Яйца засмеялись с облегчением. Смит и Яйцеглист сидели тихо, поняв, что влипли. Атмосфера немного разрядилась.

— А ты молодец, урод! — Старик дружелюбно стукнул меня рукояткой вил по плечу, едва не задев голову Фионы. — Не так уж плохо для яйца столь дурацкой формы.

— Спасибо, что защитил жизнь и честь моей дочери, Костя Старательное Яйцо, — торжественно сказал Яйцерик. — Что я могу для тебя сделать? Как отблагодарить?..

— Прилечь бы! — простонал я. По спине прокатилась очередная волна боли.

Всю ночь я провалялся лёжа на животе в полубредовом состоянии. И спать не спал, и не спать не не спал… тьфу, фигня какая-то. Тут и загадочное ничегошнее пойло роль сыграло, и боль в спине.

Иногда, открывая глаза, я видел Диану. Иногда — Яйцерину. Обе выглядели крайне обеспокоенными моей дальнейшей судьбой.

Утром полегчало, в голове прояснилось. Я перевернулся на бок под одеялом и увидел дремлющую в кресле Диану. Несколько секунд полюбовался, потом решил, что пора включать Костю и сказал:

— Не спи, замёрзнешь! Я б согрел, но пока не в лучшей форме…

Диана тут же открыла глаза, потянулась. От сна к бодрствованию она переходила чуть ли не мгновенно.

— Давно у тебя это началось? — деловито спросила она.

— Только что, — усмехнулся я. — Польщён, что ты заметила. Не принимай особо на свой счёт, это каждое утро так.

— Костя, я тебе сейчас нос сломаю! — рявкнула Диана. — Можешь в серьёзный режим переключиться? Я пытаюсь высчитать, сколько тебе осталось!

Вот от этих слов шутить мне резко расхотелось.

— В смысле, «сколько осталось»? — Я сел в постели, широко раскрыв на Диану глаза. — Подумаешь, спину прихватило, с кем не бывает!

— У тебя в спине — имплантаты погибшего мира. Соображаешь, что это значит?

— Нет!

— Вся материя, созданная в этом мире, должна исчезнуть. Имплантаты разрушаются, выбрасывают в организм продукты распада. Вот, смотри!

И Диана показала пистолет, который отобрала у вдовы Монтрезо. Выглядел он плачевно. Половину ствола как будто термиты сожрали.

— Ну и нехай себе разрушаются, — пожал я плечами. — Отгниют, да отвалятся! Ну потерплю немного, чё там.

Диана покачала головой.

— Ты не понимаешь… Эта хрень замыкает на себя твою нервную систему. Она — твой дополненный позвоночник. Когда она исчезнет, ты останешься в лучшем случае парализованным, в худшем… Не будем о худшем, — решила Диана, глядя на мою вытянувшуюся физиономию. — Так когда начало болеть?

— Ночью и начало, — буркнул я, осваиваясь с новыми неприятными мыслями. — Когда эти полудурки напасть пытались.

— Пил перед этим?

— Угу. Хрень, которой не существует, но в голову бьёт на отличненько.

— Ясно. Значит, так. С этой минуты тебе запрещается пить и влипать в идиотские ситуации. Береги нервную систему, береги спину.

— Охренеть! — воскликнул я. — И долго я тут беречься буду?