XVII. Де Брас (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 16

На этот раз карета привезла меня не к Лувру, а на Королевскую площадь, остановившись прямиком перед домом Ришелье.

Внизу дежурили четверо гвардейцев, но как только мы подъехали и я вышел у арки, как из дверей тут же выскочил секретарь, который без промедления провел меня сквозь охрану прямо на второй этаж к кабинету кардинала… великого кардинала, как я уже склонен был его называть, ориентируясь на мнение мушкетеров двадцать лет спустя.

Когда ты кому-то служишь, крайне важно понимать, растрачиваешь ты свою жизнь на бездарность и чьи-то личные амбиции, или каждый твой поступок впрямую отражается на будущем, меняя его в ту или иную сторону.

Книжные мушкетеры слишком поздно поняли, кто делал Францию по-настоящему великой. Я же вполне мог учитывать реальную ситуацию, и ни в коем случае не позволил бы себя втянуть в аферу «с подвесками» или подобную ей. Так мне думалось.

Кабинет Его Высокопреосвященства был прост, в меру лаконичен, но совершенно не беден. Если говорить точнее, обстановка стоила целого состояния.

Рабочий стол из красного палисандра, позолоченные подставки под светильники, черно-белый с вкраплениями бегущего красного узора мраморный пол, всевозможные резные пуфики, видно, предназначенные для приема дам, коих в этом кабинете никто и никогда не видел, и опять же — карта современной Европы во всю стену с пометками, булавочными заколками и прочими атрибутами. Книжные стеллажи вокруг, заставленные сотнями томов и манускриптов. На добавочных столах справа и слева высились бумажные горы документов, отчетов, предписаний и прочего необходимого для нормального функционирования целой страны. Вот только никакого оружия вокруг и даже намека на него я не увидел, никаких охотничьих трофеев: голов медведей, кабанов и прочей живности.

Ришелье сидел за столом и писал. На меня он бросил короткий взгляд, но от своего занятия не оторвался.

Может, мне показалось, но за те пару месяцев, что я отсутствовал в Париже, он сильно поседел и еще больше сгорбился. Его многочисленные болезни давали о себе знать. Исключительно сила воли, железный характер и вера в будущее помогали кардиналу держаться на ногах.

— Барон, вы заставляете себя ждать, — Ришелье, наконец, оторвался от бумаг и обратил свой взор на меня. Голос его был тусклым, почти безжизненным. Мне это очень не понравилось.

— Я прибыл только вчера вечером…

— Знаю, — оборвал меня Ришелье. — Мне казалось, первого моего письма будет достаточно, чтобы вы тут же явились ко мне. Я ошибался. Жаль. Не люблю ошибаться.

— Пожар, Ваше Высокопреосвященство! Париж полыхает! Я подумал, что вы отбыли в безопасное место до тех пор, пока все не успокоится.

Кардинал смерил меня долгим взглядом и замолчал на минуту, перебирая бумаги на столе и делая в них незначительные пометки. Я замер напротив, терпеливо ожидая, пока он вновь решит переключить внимание на мою персону, и в то же время раздумывая, знает ли он истинную причину пожара. Кажется, о д’Артаньяне и его роли в этом деле ему все же не донесли… слава богу…

Наконец, Ришелье вновь соизволил поднять взгляд вверх.

— На вас жаловались, барон.

— Неужели? — искренне удивился я. Вроде старые прегрешения пока забылись, а новых я еще не успел совершить.

— Говорят, вы спасли одного человека. А этот человек — враг Короны! Знали ли вы об этом, когда совершали сей поступок? А после спасенный вами человек похитил крайне важную для меня вещь. Что вы можете на это ответить?

Мои мысли тревожно забегали в голове, как тараканы под действием мелка «Машка». Он ведь говорит об Атосе, я правильно понял? Но каким чертовым образом он узнал о моем участии в драке на пляже, ведь все противодействующие нам люди были убиты, и никто, это я знал точно, не мог выжить и рассказать, что именно там произошло.

Значит, Ришелье говорит о первой стычке, случившейся днем раньше, когда я мог убить Атоса в трактире, но не сделал этого. Вот это уже ближе к делу!

Ну а кто рассказал обо всем кардиналу? Леди Карлайл, собственной персоной. Значит, она в Париже. Но это не главное. Важнее, что она настолько близка к Ришелье, что в день своего приезда имеет возможность пообщаться с ним. Что же это значит? Очевидно, она — его агент. Причем, не рядовой, а особый, эксклюзивный. И дела ей, соответственно, поручаются из разряда тех, что могут повлиять на всю внешнюю или внутреннюю политику Франции, а я, значит, влез по незнанию в эти игры и чем-то помешал их планам.

Все это стремительно промелькнуло в моем сознании, но в ответ я лишь низко поклонился и сказал:

— Ваше преосвященство, понятия не имею, о ком вы говорите! Я бы никогда не помог человеку, виноватому перед Короной. И, разумеется, я не имею ни малейшего отношения к похищению той вещи, о которой вы изволили мне рассказать, и если я только хоть чем-то могу помочь…

Ришелье лишь отмахнулся, не желая вступать со мной в дебаты.

— Значит так, барон. Если вы не хотите опять стать лишь шевалье, или и того хуже, вы вернете в кратчайший срок то, что было похищено. Таков мой приказ! А сейчас идите, у меня еще много дел…

Я вышел в некоторой растерянности. В целом ситуация сложилась простая: Атос выкрал нечто у миледи, кардинал об этом знает, и я должен отобрать сей предмет и отдать его обратно, иначе мне конец. При этом сегодня вечером я вызвался сопровождать Армана на некую встречу в Булонском лесу, которая, кажется, как раз и касается этой темы… а, значит, весьма вероятно, что искомый предмет уйдет на сторону, и потом ищи ветра в поле…

На улице шел дождь. Ветер кружил в воздухе разноцветные листья перед павильонами на Королевской площади. Недовольно всхрипывали лошади у соседнего подъезда, вынужденные мокнуть на улице. Гвардейцы же, охраняющие вход, более мной не интересовались, они выполнили поручение, иное их не волновало.

Я потуже натянул шляпу на голову, запахнулся в плащ и пешком пошел обратно через город.

За всеми делами день перевалил за половину, а я еще даже не завтракал. В животе урчало, молодой организм требовал пищи.

Оглядевшись по сторонам, я приметил на другой стороне улицы кабак с поблекшей за годы вывеской «Во славу Короны!», куда я немедленно и зашел.

Публика тут водилась сомнительная, но за столами я заметил и пару скромно одетых дворян с разбойничьими лицами, потягивавших напитки из огромных кружек, так что решительно занял, по своему обыкновению, самый дальний стол в углу и громко крикнул хозяина.

Тот не замедлил явиться, сходу оценив мою явную платежеспособность, и склонился в глубочайшем поклоне.

— Тащи, что у тебя там есть, да побольше! — напутствовал я его, поощрив парой монет.

Еда в кабаке оказалась грубой, солдатской, но сытной и вкусной. Гороховая каша на свиных шкварках, темный хлеб, несколько ломтей ветчины, отрез сыра и, конечно, вино, причем, даже не разбавленное. Видно, хозяин побоялся моего гнева и выставил лучшее из того, что у него имелось.

Совершенно не переживая об отсутствии молекулярной кухни и мишленовских звезд, я насытился настолько, что даже чуть ослабил пояс.

Черт подери, теперь придется посидеть тут с полчаса, пока пища хоть немного не усвоится организмом, а то даже шевелиться лень.

И в этот самый момент, когда я слегка расслабился и отхлебнул очередную порцию вина, ко мне подошли те самые дворяне, на которых я обратил внимание, едва войдя в зал.

Дьявол! Неужели, будут задираться? Как же мне не хотелось в эту минуту драться, клянусь всеми распутными монашками!

Но дворяне вели себя мирно.

— Сударь, не желаете ли составить с нами партию в кости? — любезным тоном поинтересовался один из них. — Скучный день, хочется хоть чем-то его скрасить!

Понятно, очередные каталы-разводилы. Ищут, кого бы обобрать. Я — один, их — двое. Может, кстати, и больше, но остальные пока не показываются, предпочитая посмотреть, как будут развиваться события. Либо же никакой скрытой помощи не было, и эти двое рассчитывали исключительно на собственные силы.