Новая Инквизиция V (СИ) - Злобин Михаил - Страница 19

И Носова не могла не заметить такого откровенного заискивания перед ней. Удивительно, но ей и это тоже очень понравилось. Никогда и никто еще не слушал ее столь внимательно и подобострастно. Вновь лейтенант ощутила, как за спиной расправляются невидимые крылья.

Когда служащая заговорила, голос ее звучал непререкаемо. Она не терпящим возражений тоном обрисовала директору всю картину произошедшего. Сослалась на действующие юридические нормы. Указала на грубые нарушения, допущенные работником страховой при вынесении отказного вердикта по выплатам. Пригрозила исковым заявлением и жалобой в лицензирующий орган. В общем, повторила все то же самое, что рассказывала вдове погибшего солдата.

Но на сей раз собеседник активно кивал в такт каждому ее слову и всячески демонстрировал готовность сотрудничать. Почему-то у Эвелины закрались вполне обоснованные подозрения, что проблему удастся решить без всяких судебных тяжб.

Все-таки удивительно благотворный эффект производит присутствие пятерых закованных в ИК-Б бойцов…

— Факел, прием. На связи Глухой, — ожила беспроводная гарнитура.

— Докладывай, — коротко распорядился я.

— Народу подтягивается все больше. Информацию о намечающемся сабантуе можно считать подтвержденной. Тачки дорогие, пассажиры пафосные. Водилы из машин не выходят, сидят ждут. Стекла подняты, через них тепловизоры не бьют. Пока не могу сказать, живые они или куклы.

— Понял тебя, Глухой. Продолжайте. Если что-нибудь обнаружишь, сразу сообщай.

Повернувшись к замершему в напряженном ожидании Умару, я спросил:

— Что думаешь, Сынок? Найдем кого-нибудь сегодня?

— Не знаю, командир, — поджал губы напарник, — тут хрен угадаешь. Здешняя публика не из тех, кто совершает дилетантские ошибки. Если они и одаренные, то научились это прекрасно скрывать. Вот если б ты к ним мог приблизиться, то снял бы большинство наших сомнений.

— Согласен. Но без штурма на Рублевку не войдешь. У нас только неделя ушла на то, чтобы разместить там своих наблюдателей.

— Это да… нельзя нам сейчас ошибаться…

И в этом парень был абсолютно прав. Наше восстание принесло некоторые плоды, но совсем не те. Де юре, конечно, мало что изменилось. Но вот де факто, инквизиция получила такую свободу действий, о которой раньше и не мечтала. Формально командиры остались прежними, но в реальности осуществляли только посреднические функции между президентом и нами.

За ликвидаторами, как и прежде, активно следили. Слушали все переговоры, просматривали записи с индивидуальных регистраторов, отслеживали перемещение боевых костюмов. Короче говоря, держали нас под плотным колпаком. Но даже с учетом этого количество результативных операций, проведенных нашим подразделением самостоятельно, без участия «черных», за один только месяц перевалило за сотню.

Не скажу, что мы сильно пошатнули позиции радикальных инфестатов. Однако статистика распространения неживой угрозы припала уже на два процента. Очень неплохой результат для такого короткого срока. Но недостаточно хороший, для решительной победы. Эдак нам еще возиться десяток лет придется. И это лишь в одной столице. Так ведь не факт, что инициаторы этого беспредела не выдумают что-нибудь новое…

Вот и сейчас мы сидели в засаде. В заглушенном фургоне с потушенными фарами, боясь совершить неверное движение, дабы не спугнуть подозреваемых. Присовокупив к признаниям покойного Колпина показания задержанных в парламенте одаренных, Умару и его птенцам удалось раскопать интересную ниточку. Вела она, правда, ни много ни мало, а в самый мажорный райончик столицы. Туда, где белел мрамор замков богачей и бассейны под открытым небом бликовали лазурью вод. Существовала большая вероятность того, что под роскошной позолотой таилось нечто жуткое — те самые инфестатские шабаши, о которых нам поведал Колпин.

Примерно у половины высокопоставленных некромантов при обысках помимо прочего изъяли ничем не примечательные визитки. Просто белоснежный кусок пластика с голографическим изображением черепа. И никаких тебе номеров, адресов или имен. На первую такую безделушку внимания не обратили. Второй заинтересовались. Третья уже вызвала подозрения, которые оформились в подобие теории.

По нашим прикидкам, мы заполучили что-то вроде членских билетов для инфестатов. Или персональные пропуски на закрытые мероприятия. В общем, так или иначе, но такие хреновины служили для идентификации «свой-чужой». А когда Умар со своими башковитыми птенцами обнаружил внутри еще и NFC-метку с набором числовых данных, сомнения в этом напрочь отпали.

К сожалению, узнать точнее об использовании карт не было возможности. Нерешительность президента и тут сыграла против нас. По изначальной договоренности пойманные инфестаты попали в руки «черных». А те как-то уж чересчур мягко с ними обходились, выцеживая информацию в час по чайной ложке. Вдобавок подвисло в воздухе и введение чрезвычайного положения. А без него мы были сильно ограничены в действиях и методах. Данная крупная операция сулила последствия в виде человеческих жертв и отнюдь не гарантировала результат. Во-первых, обеспеченные господа привыкли окружать себя многослойной охраной. И любое проявление интереса грозило перерасти в перестрелку с людьми, а не с нежитью. Во-вторых, оставался риск, что за нашими действиями наблюдают в том числе и подкупленные фээсбээновцы. Потому стоит нам обозначить даже легкую активность в этой местности, как все причастные получат сигнал тревоги. Вот и приходилось сидеть в засаде на подъездах к престижному району и ждать, что инфестаты себя выдадут сами.

— Гляди! — толкнул меня в плечо Сынок. — Еще один едет.

Я проследил за неспешно катящейся по дороге мимо нас темно-вишневой Ferrari и задумчиво постучал костяшками по пластику приборной панели. Ставлю свой дар на кон — это один из гостей той подозрительной вечеринки. А если так, то вот что меня волнует. Смогу ли я упасть кому-нибудь из прибывающих на хвост и вместе с ним пробраться на шабаш?

— Ты куда? — обеспокоено бросил мне в спину Салманов, когда я резко открыл дверь и выпрыгнул из салона.

— Как куда? — сделал я вид, будто удивился. — Схожу посмотрю, что там за тусовка!

Спрятав гарнитуру в карман джинсовых брюк, я украдкой перекрестился и глянул на вытатуированное на руке распятие. «Ну, веди меня, Отец. Не оставляй в час нужды…» И Он не бросил. Стоило мне только нагло выпереться на середину дороги, как в ночи мелькнул свет чужих фар. Они стремительно приближались от ближайшего поворота. А потому я поспешил придать своей походке хмельную шаткость и расхлябанность. Чтоб со стороны казалось, что мне приходится прилагать огромные усилия, дабы оставаться на ногах.

Не прошло и минуты, как очертания автомобиля стали четче. Совсем скоро я смог различить эмблему какой-то крылатой хреновины на его капоте. Даже и не знаю, что это за бренд такой с логотипом, похожим на значок аэрофлота. Но по виду это был производитель из весьма недешевых. И владелец такого металлического скакуна явно не из числа бедствующих.

Но не это привлекло мое внимание. Черт бы с ним, пусть хоть на мопеде катится. Однако же при приближении тачки мой дар грозно заворочался в глубине души. Он учуял инфестата. Не скажу, что сильного. Ведь после встречи с ершовским ублюдком у меня кардинально изменились критерии оценки. Но все же…

Водитель заметил мою пошатывающуюся фигуру и просигналил, намереваясь согнать с проезжей части. А я, состроив морду потупее и покачиваясь при каждом шаге, упрямо продолжал выписывать непредсказуемые кренделя. В итоге машина начала постепенно тормозить прямо передо мной, а под конец своего пути мягко толкнула низким бампером в голени.

— Э-э-э! — заорал я, имитируя голосом пьяные нотки, которые слишком часто слышал в детстве от отца… земля ему стекловатой… — Ты че-е, падла, нах!

Для убедительности пришлось еще упереться ладонями в лакированную поверхность капота. Это наверняка разозлит хозяина транспортного средства и заставит его выйти.