Убийца в тени сосны (СИ) - Глебов Виктор - Страница 5

Когда начинаешь заниматься убийствами, у тебя через некоторое время происходит профдеформация: ты воспринимаешь окружающий мир иначе, видя в нём разнообразные способы устранить цель. Например, если для девушки дождь — это романтические два часа, когда она идёт домой босиком, а для старика — беда, если он забыл дома зонт, то для наёмного убийцы — это возможность использовать электричество для имитации несчастного случая. И глядя вокруг себя, ты прикидываешь, как можно использовать то или иное явление природы, предмет, химическое средство и так далее.

Например, что вы подумаете, если услышите слово «заусеница»? Наверное, только то, что её не стоит грызть. Убийца же задумается, какой яд может проникнуть через неё в кровь. А поразмыслив, вспомнит о заусенице на металлической дверной ручке, за которую цель берётся каждый день, возвращаясь с работы. Стоит сделать на железе зарубку и слегка отогнуть получившуюся заусеницу, и вот уже почти готово орудие убийства. Остаётся только нанести на неё немного смертоносных микробов или тяжёлого кадаверина, трупного яда. Человек приходит домой, берётся за ручку — крошечная царапина, которая вызовет у него лишь мимолётную досаду, и всё, дело сделано. Спустя некоторое время после ряда подобных акций такие слова, как «пистолет» или «нож» вообще перестают приходить тебе в голову: они слишком опасны, потому что буквально кричат о том, что произошло предумышленное убийство. Ты больше не хочешь их использовать.

Уверен, сотни преступлений остались нераскрытыми просто потому, что люди проявили изобретательность. Страх быть пойманным и наказанным заставляет мозг работать. Имитация естественных причин, отсутствие связи с жертвой и максимальная пространственно-временная удалённость от объекта в момент убийства — вот три кита, на которых строит карьеру успешный киллер.

Однако, если ты ищешь в своей работе совершенства и изящества, требуется полная осведомлённость о жертве. Даже мелочь, на которую никто не обращает внимания, может оказаться точкой отправления для твоего плана. Большинство киллеров интересуются только двумя вещами: временем и местом. Иначе говоря, где и когда окажется цель. Но иногда можно добраться до человека, даже не зная ни того, ни другого. И, соответственно, находясь от него довольно далеко и занимаясь при этом совершенно другими делами.

В общем, когда пришёл Свечкин, я поручил ему собрать на Чекана всё, что возможно.

— Как обычно, уделяйте внимание мелочам, Юрий Михайлович. И, конечно, ближайшее окружение. На этих людей мне тоже нужны полные досье. Вплоть до привычек.

— Я озаботился установить слежку за Чеканом, когда данный объект вошёл в сферу ваших интересов, — сказал Свечкин. — Так что кое-какая информация о нём уже имеется. Хотите с ней ознакомиться сразу.

— Конечно. Весьма предусмотрительно с вашей стороны.

— Я распоряжусь прислать вам то, что уже собрано. Остальное — в ближайшие дни.

Начальник разведки ушёл, а спустя час я получил с курьером аккуратно собранные в папку сведения о Чекане. Довольно пространные. Судя по всему, Свечкин предполагал, что рано или поздно они мне понадобятся, и уже понял, какого рода досье нужно составлять. Так что я некоторое время изучал покрытые строчками листки, рассматривал фотографии и кое-что выписывал.

Чекан сидел в своей штаб-квартире и, понимая, что Емельянов может в любой момент попытаться его убить, носа оттуда не показывал. Более того — окружил себя бойцами и техникой, превратив здание в маленькое подобие крепости. Где именно он находился, неизвестно. Но в доме имеется бункер, и, возможно, глава клана, прячется там, опасаясь ракетного удара. В общем, задача предстояла непростая. Придётся поломать голову.

Взглянув на часы, я отложил ручку, а бумаги запер в ящике стола: пришло время принять Марту в вассалы.

Церемония проводилась в большом кабинете, куда явился Ригель. Юрист принёс документы, которые нам с Мартой предстояло подписать.

Девушка вошла ровно в назначенное время. На ней был чёрный парадный мундир рода Скуратовых — с зелёными лычками и маленькими эмблемами в виде медвежьей головы.

Я провёл множество церемоний такого рода после атаки гулей, так что с текстом и очерёдностью действий проблем не возникло: всё прошло, как по маслу. Марта получила лёгкий удар и документы, удостоверяющие, что она отныне относится к вассалам Скуратовых. К ним прилгалась её письменно зафиксированная клятва в верности и рекомендация Мейнгардта как обоснование принятия.

— Поздравляю, — улыбнулся я. — С этого момента справедливость восстановлена. К моей искренней радости.

— Благодарю, Ваше Сиятельство! — Падшая низко поклонилась. — Даю слово, что вы не пожалеете.

— Ты уже поклялась в верности. К тому же, я и так знал, что на тебя можно положиться.

Девушка смущённо улыбнулась. Всё-таки, Падшие, прежде всего, люди — как бы ни ломало их воспитание в Лиловом клане. Природа всегда берёт верх над любыми социальными директивами.

— Спасибо, Ваше Сиятельство.

— Знаю, что тебе не терпится сменить цвет, — я указал на рыжие волосы девушки, — но удели мне несколько минут. Давай прогуляемся.

— Конечно, Ваше Сиятельство.

Отпустив Ригеля, тоже поздравившего Марту, я вышел из кабинета и направился в галерею, где вдоль стен располагались трофеи Скуратовых. Падшая по привычке шла на полшага позади.

— Ты хорошо знаешь своих подчинённых? — спросил я спустя пару минут. — Девушек, которые являются моими телохранителями.

— Конечно, Ваше Сиятельство. Все они знакомы мне практически с детства. С некоторыми я росла.

— Но не со всеми?

— Нет, Ваше Сиятельство. А почему вы спрашиваете? С кем-то из них проблемы?

— Думаю, ты бы об этом знала. Нет, но я вот, о чём подумал: вы все из Лилового клана и до сих пор носите на лицах черепа. Никто не свёл их даже после того, как стал моим вассалом. Это символ памяти о прошлом, о корнях, и я это уважаю, но в то же время это означает и верность клану, которого давно нет.

— Вы правы, Ваше Сиятельство, но ведь Лилового клана действительно нет. Так что наши татуировки, скорее, напоминают нам о традициях, в которых мы воспитаны — о понятиях чести, отваги и преданности госпо… дину.

— Ты едва не сказала «госпоже».

— По привычке, Ваше Сиятельство, — смутилась Марта. — Это ничего не значит.

— Привычки значат очень многое. Куда больше, чем кажется некоторым. Я не хочу сказать, будто не доверяю своей охране. Девушки не раз доказали свою готовность отдать за меня жизни. Ты, например, едва её и не отдала. Но иногда достаточно одной паршивой овцы в стаде. Согласна?

Марта ответила не сразу. А когда заговорила, голос у неё был настороженный:

— Кого-то подозреваете в предательстве? Это из-за ракетного удара по замку?

— Я выходил на террасу не каждый день и в разное время. Угадать, когда я там буду, было невозможно. А кто всегда осведомлён о моём местонахождении?

— Мы. Но, Ваше Сиятельство, злоумышленники ведь могли наблюдать за вами с улицы.

— Безусловно. Я и думал, что они просто ждали, пока я выйду на террасу. Но потом оказалось, что ракета была запущена с территории маркиза Мейнгардта.

— Не понимаю, Ваше Сиятельство. К чему вы клоните?

— Чтобы дождаться, пока я выйду на террасу, нужно было держать машину с пусковой установкой поблизости от места, с которого был произведён выстрел. Согласна?

— Думаю, да.

— Как, по-твоему, посторонний фургон вызвал бы подозрение, находись он всё время на территории маркиза?

— Ваше Сиятельство, простите, но это сомнительный аргумент! — Марта заметно волновалась. Мысль о том, что одна из её Падших может оказаться предательницей, явно выбила её из колеи. — Машину могли держать поблизости в гараже. Или же это дело рук самого маркиза!

Я кивнул.

— Вполне возможно. Однако на месте покушавшихся я не понадеялся бы на случайность. И предпринял бы подобную атаку, имея в замке осведомителя, который предупредил бы о том, что цель вышла на позицию.