Последняя из Пламенных - Дмитриева Ольга - Страница 27

Его размышления были прерваны решительным стуком в дверь. А потом случилось то, чего никто из них не ждал. Впервые за полтора месяца обучения в их комнату вошёл магистр Лин.

Ллавен подпрыгнул на кровати, торопливо поправил амулет на шее и склонился в глубоком поклоне. Миран бросил тетрадь по эльфийскому и поклонился вслед за Ллавеном. Райтон встал рядом с ними, также склоняясь перед эльфом. Отдавать учителю такие почести наравне со всеми принц был вовсе не обязан. Но он настолько уважал одноглазого эльфа и восхищался им, что каждый раз спина его гнулась сама.

У принца с самого детства были самые лучшие учителя. Его учил стрелять эльфийский лучник, сражаться на хаотаки – один из лучших мастеров клинка Но-Хина, а магии – сам придворный маг. Однако ни от кого из них никогда не веяло такой силой. Еще тогда, когда эльф первый раз шагнул в комнату на посвящении, Райтон кожей почувствовал – этот маг не чета всем, что он видел до этого. Захочет – и размажет по стенке вместе со всеми его талантами и успехами в Тийредо. Возможность учиться у него для принца окупала всё: необходимость с первого дня общаться без титулов, тащить за собой более слабых товарищей по отряду, сносить насмешки и отчуждение одноклассников.

Сегодня лицо эльфа было необычайно серьезно. Его единственный глаз пристально оглядывал учеников. Райтон впервые видел наставника таким. Магистр Лин смотрел… оценивающе. После минутного молчания он, наконец, с досадой произнёс:

– Всё-таки придётся вам рассказать. Идите в библиотеку, там защита лучше.

С этими словами эльф резко развернулся и вышел. Только и мелькнул в дверях подол черного хьяллэ.

Юноши удивлённо переглянулись и вышли вслед за учителем. Тот стоял перед распахнутой дверью в комнату Райги. Райтон подошёл и встал за его плечом. Девушка спала, завернувшись в одеяло и рассыпав волосы по подушке. Вид у нее был непривычно беззащитный. Вокруг кровати переливался пламенем ровный круг сигнального контура. Райтон опустил глаза и прищурился. Магическим зрением он скорее ощутил, чем увидел, что комната защищена ещё одним заклинанием более высокого уровня, в котором сплетались магия воды и эльфийская.

Обернувшись к ним, магистр приложил палец к губам.

– Мы не позовём ее с собой? – удивился Миран.

Эльф покачал головой и ответил:

– Райга проспит до завтрака. Встретитесь на уроках.

Он аккуратно закрыл дверь и поманил их в библиотеку.

В этой комнате никто из адептов ещё не был. Для личной библиотеки книг здесь было немало. Райтон с некоторой долей удивления рассматривал ряды светлых книжных шкафов, которые уходили к потолку. Вслед за эльфом они прошли между ними и оказались в укромном закутке, где стоял кремовый диван и пара кресел того же цвета. На стенах ярко горели светильники. У широкого окна они увидели девственно чистый письменный стол орехового цвета. На полу лежал толстый ковер цвета топлёного молока.

Эльф молча указал им на диван, а сам какое-то время стоял и смотрел в темноту, окружающую замок. Адепты молчали и переглядывались. Никто из троих не понимал, что происходит.

– Магистр Лин? – осторожно спросил Райтон. – Вы хотели нам что-то рассказать?

Эльф, наконец, удостоил их взглядом. Затем прошёл и опустился в кресло.

– Все, что я сейчас расскажу, должно остаться между нами, – сказал он. – Вы не должны обсуждать это нигде, кроме этой комнаты.

– Это связано с Райгой и приездом герцога Сага? – проницательно спросил Райтон.

– Напрямую – кивнул эльф. – И ее проблемы таковы, что могут затронуть все королевства Союза.

Миран озадаченно уставился на эльфа:

– Да что случилось-то с ней?

– Кто-нибудь из вас слышал о Печатях Молчания или о заклинании под названием «Молчание Змеи»? – спросил магистр.

Райтон нахмурился, однако сочетание слов совершенно точно было незнакомым. Миран недоуменно помотал головой. А Ллавен вдруг побледнел и впился глазами в старшего родственника:

– Как это связано с Райгой? Только не говорите, что она…

Магистр ответил ему непроницаемым взглядом и медленно кивнул. Юный эльф вскочил на ноги и сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Принц ещё никогда не видел у тихого, вечно трясущегося эльфа такого гнева на лице.

– Сядь! – невозмутимо попросил его наставник.

Ллавен тут же сник и опустился на диван. Затем обхватил голову руками и почти прошептал:

– Только не она!

Миран прокашлялся и едко сказал:

– Может, вы вспомните о простых смертных, которые существуют рядом с вами, и введёте нас в курс дела? Во что влипло это пламенное чудо?

– Не говори так! – набросился на него Ллавен. – Это очень и очень плохо!

– Так расскажи уже, что это за молчание или как его там? – буркнул Миран ему в ответ.

Но ответил ему учитель:

– Заклинание. Это древняя магия. Его использовали, чтобы запретить человеку рассказывать о том, что он увидел или узнал. Однако из-за сложности его давно перестали использовать. «Молчание» практически нельзя преодолеть, но и наложить его – большое искусство. Нужен специальный острейший клинок, закалённый магией и выдержанный в трёх специальных снадобьях.

– Клинок? – нахмурился Райтон.

– Да, – произнес Ллавен, поворачиваясь к принцу. – Строго определенное количество линий должно быть вырезано на теле человека. Он должен истечь кровью и оказаться на грани жизни и смерти, чтобы принять печать. Как только состояние жертвы становится критическим, заклинание даёт обратный ход. Раны затягиваются, превращаясь в рубцы, которые постепенно исчезают. Через неделю их не видно совсем.

Магистр кивнул и продолжил:

– Ровно до того момента, пока тот, кого подвергли печати, не пытается рассказать о том, на что наложен запрет. Тогда печать просыпается. Первый приступ – рубцы вспухают. Второй – углубляются. После третьего шрамы болят больше суток. На четвертый раз… Раны снова откроются, и остановить кровь может только определенное сочетание сложных по составу эликсиров и снадобий. Иначе – неминуемая смерть.

Лицо Мирана позеленело. Райтон похолодел и спросил:

– Вы хотите сказать, что подобное произошло с Райгой?

– На ее теле «Молчание Змеи», – бесстрастно ответил эльф. – Оно не даёт ей говорить о том, почему она отреклась от титула и земель своего рода.

– Как выглядит рисунок? Какой тип запрета? – повернулся к магистру Ллавен.

Эльф удивлённо вскинул бровь:

– А ты много знаешь об этом, мальчик. Откуда?

Ллавен потупился, но все же ответил:

– Отец заставил меня выучить сборник старинных заклинаний и проклятий в наказание за очередной проступок.

– Что ж, я приятно удивлен, – задумчиво посмотрел на него учитель. – Ты не так бесполезен, как я думал. Возможно, ты помнишь и рецепт снадобья, которыми можно остановить кровь?

Ллавен осторожно сказал:

– Некоторые помню. Зависит от того, какой рисунок шрамов.

Магистр Лин подошёл к столу и достал из ящика листок для письма. Макнул кисть в чернильницу. А затем быстро и точно набросал схему.

– Вот, – протянул он листок Ллавену. – Печать в виде змеи в круге.

Райтон склонил голову над рисунком и увидел крест, испещрённый короткими насечками. Ллавен коснулся пальцем горизонтальной черты и спросил:

– Вот эта линия идёт поперек лопаток, верно?

Магистр согласно кивнул. Райтон поморгал и сказал:

– Подожди… Если эта линия идёт поперек лопаток, то эта – вдоль спины? – он ткнул пальцем в более длинную черту. – Эти порезы такие огромные?! На всю спину?!

– А ещё говорят, что Таны – жестокие психи, – пробормотал Миран. – Настоящий псих изобрел это заклинание.

– Здесь не обошлось без твоих предков, – сказал ему Ллавен. – Одна из обязательных составляющих снадобья, которым обрабатывают клинок, – кровь одного из тёмных.

– Это выглядит даже хуже, чем вы себе представляете, – прикрыл глаз магистр Лин. – Я видел подобное в Но-Хине триста пятьдесят лет назад. Трое умерли у меня на руках, и я ничем не смог им помочь.