Отшельник 2 (СИ) - Шкенев Сергей Николаевич - Страница 16

— Ага, вижу что нравится, — Влад достал нож, намереваясь срезать с татя окровавленные портки. — Ты даже в ад не попадёшь, ублюдок! И душа твоя сгниёт вместе с мясом!

И снова взлетели над деревней жирные вороны, испуганные воплем, в котором боль смешалась с ужасом и безнадёгой. Глупые птицы…

Полина Дмитриевна бросила на стол перед Самариным кожаный тубус, в каких обычно перевозили и хранили важные бумаги:

— Вот, Андрюша, почитай. Ты знаешь, я ни черта не разбираюсь в военных делах и лезть в них не собираюсь, но то, что творят твои отморозки из учебной дружины… Это вообще выходит за всякие границы разумного.

Андрей Михайлович пожал плечами и достал свернйтый в трубочку лист бумаги. Вообще-то он приехал в Москву не для занятий канцелярскими делами, но всё же любопытно узнать, что именно вызвало такую бурную реакцию Полины Дмитриевны. Ну и что там написано?

— …ага, венгры, значит… Десятник Маментий Бартош и татарский сотник Карим… Деревня сожженная… — Самарин с удивлением взглянул на государеву воспитательницу. — Дмитриевна, но это же не они деревню сожгли, а венгры. Ты чего волну гонишь?

— Да они пленного на кол посадили.

— Дело житейское.

— Это варварская жестокость!

— Опомнись, подруга боевая! Ты сама лично сосватала на русскую службу знаменитого графа Дракулу, а теперь имеешь наглость возмущаться?

— Он не граф.

— Ну да, на Руси с графьями напряжёнка.

— Но я не думала…

— А вот это хреново! — ухмыльнулся Андрей Михайлович. — Думать, это вообще-то очень полезное занятие.

— Нет, я думала, — поправилась Полина Дмитриевна. — Мне показалось забавным, если такой легендарный персонаж…

— Допустим, он пока вовсе не легендарный, — перебил её Самарин. — Но очень надеюсь, что в скором времени им станет.

— То есть, ты одобряешь?

— Посажение на кол? Как тебе сказать… вообще-то по нынешним временам это не есть что-то из ряда вон выходящее, но вот в сочетании с удавкой произведёт определённый воспитательный эффект.

— Ну знаешь…

— Знаю. Лучше скажи где сейчас Ванька.

— Который?

— Полковник наш.

— В Смоленске. Где же ещё ему быть?

Ну да, где же ещё может быть отставной полковник Российской армии, после выхода на пенсию перебравшийся в средневековье? Не на рыбалке де, и не в бане с гулящими девками. Пятый чин в Табели не оставляет времени на подобные развлечения, тем более Иван Леонидович лично руководит проектом по возвращению временно утраченных территорий. Смоленск только проба сил, а на очереди ещё… Нет, вот это не стоит говорить даже наедине с собой.

— Я ему селитры привёз.

— Много? — заинтересовалась Полина Дмитриевна. — Касим просит килограммов триста.

— А морда у него не треснет? — возмутился Самарин. — Кто обещал найти золото на Миассе, и до сих пор не может это сделать?

— Зачем нам золото, Андрюша? Дай мужику золото, так он его в горшок положит и в землю закопает, а вот если дать железо… Сам всегда говорил, что этим миром правит железо, а вот его Касим на Урале как раз и нашёл. И медь тоже.

— Лично мне золото не нужно, — улыбнулся Андрей Михайлович. — Но есть люди, готовые обналичить за разумный процент.

— А ещё есть люди, готовые законопатить тебя на неразумный срок.

— Ерунда, — отмахнулся Самарин. — У меня такие люди здоровье поправляют, что могу торговую палатку по продаже золотых самородков на Красной площади поставить. Времени только нет.

— Головокружение от успехов?

— Не без этого, — согласился Андрей Михайлович. — Но ведь и успехи есть, не правда ли?

Самарин слегка кривил душой. Конечно, определённые подвижки к лучшему были, но назвать их успехом мог только самый неисправимый оптимист. Так называемое «возвращение к жизни по старине» шло со скрипом, поддержанное лишь молодёжью и служилым дворянством. Последние вообще оказались в огромном выигрыше от вооружения за счёт казны и регулярно выплачиваемого денежного довольствия, а молодёжь привлекала романтика древней старины, когда каждый имел шанс стать великим и славным предком. Молодёжь обнадёживала.

С остальными сложнее. Новгород вообще объявил во всеуслышание, что знать не знают ни государя-кесаря, ни внезапно образовавшегося Патриарха, а если уж возвращаться к старине, то следует признать главенство Господина Великого Новгорода, как стольного города самого Рюрика. Именно так на серьёзных щах и заявили, и теперь туда потихоньку стекались все недовольные нынешней московской властью. Тот ещё гадюшник собрался, начиная от лишённых уделов князей-недорослей по новой квалификации, и заканчивая потерявших земли и доходы настоятелей монастырей.

Мнение народа традиционно не принималось во внимание, хотя на этот раз он отказывался безмолвствовать. Да и с чего ему безмолвствовать, если государь-кесарь неожиданно признал Новгород независимым государством, но одновременно ввёл огромнейшие пошлины на любые ввозимые и вывозимые товары. В первую очередь на хлеб, которого на скудных северных землях отродясь в достатке не бывало. Жестоко и негуманно? Никто и не спорит, но нет смысла кормить откровенно враждебный город, если хлеба и самим не хватает, и даже в самой Москве люди подмешивают в муку лебеду и толчёные жёлуди в строгой пропорции «чем больше, тем лучше».

Вот когда в полную силу заработают совместные с Касимом хозяйства на заволжских и донских чернозёмах, тогда и можно проявлять экономически выгодное человеколюбие и милосердие. Пока же там и конь не валялся. Точнее, только-только начал валяться — около пяти тысяч семей беженцев из Польши и Великого Княжества Литовского потихоньку обустраиваются в новых местах, высаживая лесополосы от тамошних суховеев, а некоторые даже успели отсеяться озимыми. Касим готов принять и больше, твёрдо обещая обеспечить переселенцев бараниной и кониной в достаточных количествах, но дело стопорится из-за недостатка строительного леса. Говорите, мазанки саманные нужно строить? А вот хрен угадали, на них соломы пока нет, а камыша не хватает даже на крыши.

Всё лето и до самого ледостава шли по Волге плоты, но лес мало доставить, его ещё и высушить требуется. Избы их сырого дерева сгниют к чертям собачьим за пару лет, что есть непозволительное расточительство и греховное скудоумие. Так что пока обходились землянками, а желающие осваивали татарский образ жизни в юртах. Или как они там правильно называются? Ну не вигвамы же?

Кстати, про Касима…

— Дмитриевна, а зачем императору столько селитры? Он что, воевать с кем-то собрался без предварительного согласования с нами?

— На набеги согласование не нужно, — пояснила боярыня Морозова. — За зипунами он собрался.

— Куда?

— В морской набег по Чёрному морю.

— Охренеть…

— А что такого? Из Крыма в хорошую погоду турецкое побережье можно невооружённым глазом разглядеть, авось не потонут его джигиты.

— Ага, можно разглядеть… Я в своё время после литра коньяка с Воробёвых гор стамбульские минареты видел.

— Ну, так говорят.

— Сказочники, мать их… На чём он плыть-то собрался?

— Да мало ли в Крыму лоханок? Что-то у генуэзцев отжал, что-то у беглых греков…

— Вот уж кому бы не стал доверять.

— Он и не доверяет. Команды из феодорийцев набрать хочет, пообещав стать гарантом независимости княжества.

— Какого к херам княжества? — удивился Самарин. — Оно откуда там взялось?

— Тебя, Андрюша, в гугле забанили? — с усмешкой осведомилась Полина Дмитриевна. — Может быть, для тебя это станет откровением, но в интернете кроме порнухи есть много чего интересного.

— Я не смотрю порнуху! — возмутился Андрей Михайлович. — У меня для этих надобностей Валентина из магазина «Садоводство» есть.

— Старый кобель!

— Да, я такой, — Самарин самодовольно погладил седую бороду. — Но давай уж дальше про Касима.

— Да что про него сказать? Пушек три десятка отлил по образцу твоего единорога из Ворсмы, и по весне собирается выступать.