Проклятье, с*ка! 2 (СИ) - Морале А. - Страница 14

— Да не говорил я, это Сергеич шутить так изволил... — проворчал Сычёв, доставая из кармана очередную десятку и протягивая её счастливому Ломову. — Но ты прав, стажёр, это странно.

— А можно пообщаться с убийцей?

— С подозреваемым, пока что… — поправил меня Сычёв.

— Если ты не медиум и не общаешься с миром духов, то нет. — пожал плечами Ломов.

— В смысле? — не понял я их очередную шутку.

— В смысле — подозреваемый повесился в камере сегодня ночью от осознания содеянного, от довлеющего над ним чувством вины и раскаяния.

— Как удобно… — хмыкнул я и разочарованно покачал головой.

— Стажёр, не нужно так...

— Как именно?

— Кидаться словами. — пояснил Сычёв. — Поверь, это не очень хорошо по отношению к коллеге. За спиной и без доказательств… Да и капитан Белошеев у нас один из лучших сотрудников, и он ни разу не был уличён в чём-то подобном, у него безупречная репутация. Не будет он так глупо подтасовывать дело.

— Понял. Осознал. Больше не буду... Но это всё равно какая-то хрень! — упрямо повторил я.

— Макс!

— Да понял я, понял. А можно мне…

— Нет, Макс! Забудь об этом. — отрезал Ломов и тяжело вздохнул. — Лучше сходи к дежурному, попроси какое-нибудь свежее дело из ещё нераспределённых, он выдаст.

— Серьёзно? Можно? — недоверчиво переспросил я у Михал Сергеича.

— Серьёзно. — подтвердил он. — Будем клин клином вышибать из твоей дурной головы, одно дело другим…

— Ты правда отправил парня самому выбирать дело? — покачал головой Сычёв, глядя на своего напарника и старого друга, едва за Максом закрылась дверь. — Не рано? Он же наверняка возьмёт что-то серьёзное, а нам потом по шапке влетит от начальства и придётся разгребать за ним.

— Пусть нарабатывает опыт и навыки, взрослеет… — отмахнулся от товарища капитан Ломов.

— Хм… А чего ты лыбишься так самодовольно? — Сычёв слегка нахмурился. — Это из-за того, что так легко выиграл у меня два спора и раздел на двадцатку?

— Нет, не поэтому. Хотя… — Ломов улыбнулся ещё шире. — Это тоже достойный повод, не каждый день я тебя так ловко облапошиваю!

— А чего тогда лыбишься?

— Да там сегодня Родин дежурит, мы утром пересеклись с ним, выпили по стаканчику кофе…

— Подговорил его? — вздохнул капитан Сычёв и снова осуждающе покачала головой.

— Угу. — довольно кивнул Ломов.

— На бытовуху решили парня отправить? Разнимать повздоривших влюблённых или разгонять алкашей?

— Хуже!

— Хуже? — Удивился Сычёв.

— Угу. К Илинишне. У неё опять позднее весеннее обострение. Пусть развлекается с ней, а то ты посмотри на него — у него такая шикарная жена, конфетка просто, а он клинья подбивает к симпатичной криминалистке. Белошеев его с говном сожрёт, если узнает. И где нам потом нового стажёра искать?

— Вот ты хмырь!

— Что есть — то есть. — согласился Ломов и снова широко улыбнулся.

— Макс, а я как раз тебя искал!

Радостно улыбнулся мне, словно старому закадычному другу, старший лейтенант Родин — полный мужчина лет сорока с роскошными завитыми усами. Настоящий гусар. Немного потрёпанный, облысевший и с солидным брюшком — но гусар!

— Да? — подозрительно переспросил я, глядя, как дежурный шустро перебирает бумажки на своем столе.

— Да. — Он довольно крякнул, выудив лист с самого низа небольшой стопки, и протянул его мне: — Держи! И давай проваливай отсюда, не перекрывай проход…

Я с подозрением поглядел на исписанный ручным корявым почерком лист заявления, и перевёл взгляд на дежурного, отвернувшегося в свой монитор и изображавшего крайнюю степень занятости, словно я для него перестал существовать.

Э! А где же обещанное право выбора? Где перечень необычных запутанных дел? Ладно, я не гордый. Это всё равно моё первое личное дело! Только моё! За одно это можно простить многое и закрыть глаза на мутные и непонятные формулировки в заяве.

— Убийство? — недоверчиво пробормотал я, разобрав каракули и разглядев имя заявителя — Софья Ильинична Литвина. Моя старая знакомая, бывшая балерина и очень бойкая подозрительная бабулька, подозревавшая всех во всём.

— Да, убийство. Давай, Климов, не стой столбом. Езжай! — снова обратил на меня своё внимание Родин. — Убийство само себя не раскроет.

— Сам? — недоверчиво переспросил я. — Я не возражаю, но это же против правил, вроде. На такое должна выезжать группа.

— Да там пустяк! И не убийство, а пока только обычная жалоба с невнятными подозрениями. Мы таких пару сотен в день обрабатываем. В общем, разберёшься на месте и если что-то серьёзное, дашь знать. Да и Ломов за тебя поручился — тебе и карты в руки. Езжай уже!

— Так убийство же! — не сдавался я, подозревая какой-то подвох.

— Да какое там убийство! Опять что-то привиделось несчастной старушке.

Не таким я себе представлял своё первое дело… Да и не дело это, получается, а так — самый обычный холостой выезд. Вот уж удружил мне Родин. Гад! Нужно будет проклясть его на что-то безобидное, но неприятное. Например, свербёж в одном месте при попытке схитрить или подставить неопытного стажёра. Или что-то более ощутимое. Нужно подумать над этим на досуге…

Старый район города. Очень старый. Какие-то старинные дома, много зелени, цветов и скамеек. Я был здесь буквально неделю или дней десять назад, и вот снова. Не сказал бы, что мне не понравилось, но вот жители здесь были своеобразные. В основном, старички, которые постоянно тусовались на улице и всё обо всех знали. Но была и молодёжь и люди среднего возраста, которые не так любили свежий воздух, как дедульки и бабульки, и предпочитали отсиживаться по своим «норкам».

Дома. Говорят, что эти старинные коробки должны были снести ещё лет сто назад, но у градостроителей всё никак не доходили до них руки. Да и сами дома уже десятки раз перестраивались и перекраивались. Достраивались верхние этажи, или террасы, встраивались лифты и подъёмники, укреплялись и реставрировались фасады. И я бы не сказал, что это всё выглядело на тяп-ляп или как-то неряшливо. Что-то в этом древнем дизайне было эдакое.

Кто-то очень любит такие объекты недвижимости. Были фанаты то ли старины, то ли древности. А когда я узнал, что квартирка в таком доме стоит как две или три равноценные квартиры в новой элитной высотке, я вообще ненадолго выпал в осадок. Как так? Вот так!

Сталинки — как гордо называли их местные жители, стоили очень дорого. 150-летние дома, со стандартными огромными двухуровневыми квартирами. Хотя поговаривают, раньше они такими не были. Раньше это всё выглядело гораздо скромнее, да и двух уровней тогда не было ни у кого, и ремонта по стоимости приличного особняка за городом.

У Софии Ильиничны Скляровой я уже бывал разок. Прошлый раз меня вот так отправили разобраться с её простенькой жалобой, когда в управлении не было никого свободного а местный участковый немного приболел. Хотя, подозреваю, что причина была совсем в другом — никто не хотел связываться с это бойкой старушкой.

Илинична жаловалась мне сразу на всё, оптом — на детей-наркоманов, на беременных детей, на пьяных детей с соседнего подъезда, и на соседа сверху (хорошо хоть он был не беременным и не дитём). Но который облучал заслуженную героиню труда и мать-героиню Софию Илиничну и её квартиру каким-то прибором, с целью убить невинную старушку и захватить её жилплощадь. И я его даже понимал. Была бы у меня такая соседка, я бы обязательно соорудил такой прибор, ну или проклял её очень всерьёз и надолго.

— Ой, Максимка! — обрадовалась мне старушка, ожидавшая наряд возле своей парадной, и дождавшаяся только меня. — Тебя прислали, да? Вот и хорошо! Ты парень умный, сразу смекнёшь что к чему. А то присылают дурачков, которые только морщат свою единственную извилину и только и думают, когда обед, и что бы пожрать. Ты, кстати, на чай не зайдешь ко мне, Максимка?