Двадцать (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 24

Вы когда встречаться начали?

- Около полугода назад.

- Значит восемнадцать было уже…Скажешь раньше соблазнил…Нет, не прокатит шестнадцать возраст согласия. Ладно с матерью говорить будем. Пошла умылась и апельсины съешь. Витамины нам нужны.

- Мам, не женится он…я его знаю. Не заставим. Он эту…он на ней повернут. Я теперь вспоминаю как он на нее смотрел.

- А я сказала женится! Все! Пошла отсюда дура гавном набитая. Никогда не думала, что ты у меня тупица такая. Мужика профукала на пустом месте. За яйца держала и какой-то сорокалетней курве отдала.

Мать снова полотенцем огрела и вытолкала умываться, а сама в окно смотрит, сигарету закурила, водки себе налила. Женится. Она ему хорошо мозги промоет. Надо будет заставит. Ирина правильная, честная. Она на сына нажмет… а заодно пусть знает с кем спит ее Женечка. С курвой, которую она дома пригрела. Надо Настьке позвонить и кое-что узнать насчет Женьки. Кому он там недавно дорогу перешел. Если пацан думает, что так просто девочку кинет, то он ошибается.

***

Они готовились больше месяца. Изучали планировку дома, замки, делали ключи. К такому за пару дней не подготовиться. Притом прошло время с последнего раза. Немного навыки растерял. Надо все продумать, чтоб нигде не провалиться и не спалиться.

Прошли годы с тех пор, как он занимался этим в последний раз. Обещал себе, что не будет, мысленно и матери слово давал. Как говорится пока не попался, пока фартило надо бросить. И бросил на какое-то время. Даже стал бизнесом заниматься, свое что-то мутить. Деньги не те конечно, но все же. Легально.

Но сейчас злость брала, сейчас хотелось назло, какого-то адреналина, какой-то адской злости хотелось, ненависти, выплеснуть, выкинуть из себя ярость. Навертеть, натворить. Чтоб шкалило внутри, чтоб дух захватывало и руки тряслись, только не от того, что его бросили и променяли. А потому что на дело пошел.

Бухал эти дни по-черному. Пьет, курит, не ест почти ничего. Лишь бы о ней не думать. Как она там с козлом своим. Домой приехала, чемоданы разобрала. Жрать ему готовит, бульончики варит, чайки. Сидят у камина, обсуждают свое перемирие. Он же точно ее обратно примет…Женька видел, как муж на нее смотрел. Равнодушием там и не пахло, там даже похоть сверкала. Ревность, злость, но не равнодушие. Конечно. Такую женщину чуть не потерял. Любовница то такое. Временно.

Дикий водку глушил прямо из горла. Мерзко, паршиво, не закусывая. Чтоб хорошо пробрало, до костей. На машине ехал орал под музыку, вилял по дороге. Хотелось разбиться. Вляпаться куда-то в стену и чтоб всмятку. Чтоб быстро. Блядь, да как его так угораздило. Идиот. Из-за бабы убиваться. Надо забыть, выдрать ее из сердца, выковырять с мясом, выдавить как самый болючий гнойник.

Набрал Аню. Давно не набирал. А сейчас надо было. Хоть кого-то кому нужен услышать.

- Привет. Ну как ты? Да, помню, что расстались. Аборт сделала? Нет еще? Ну и дура!

Выключился. Жестко он с абортом. Сам понимал, что жестко. Только она сама виновата. Он же спрашивал, чем предохраняется. Ему не в падлу с резинкой. Сама сказала, что таблетки пьет и наврала сучка. Он здесь ни при чем. Был бы виноват взял бы на себя ответственность. Да он и сейчас брал. Денег ей дал. Достаточно чтоб в хорошую частную клинику пошла и с наркозом и как надо. Срок маленький. А она тянет. Дура. Ему же на хер все это не нужно. Ребенок. С ней. Будь это с Леной…Чтоб он Лене сказал. И понимает, что внутри дух захватило, если б Лена от него залетела он бы счастлив был. Придурок.

Набрал Витку Тимофееву. «Добрая» давалка. Всегда ждет с распростертыми ногами. Можно приезжать в любой момент. Главное денег прихватить, выпивку. Она даст.

- Да, красотка. Привет. Че делаешь? Даже так? Меня ждешь? Скоро приеду…жди. Что тебе взять? Шампанское?

Позвонил Робертино. Его так называли из-за голоса женоподобного с высокими нотами. Мог вместо телки куда угодно звонить. Вместе сейчас над домом работали. Тино опытный, худой, юркий. В любую дырку пролезет, любой сейф вскроет. Немного дерганый и нюхает кокс. Но идеальных не бывает. Они с Тино на нескольких объектах вместе работали. Комар носа не подточил. Взяли, поделили, ушли. Было правда немного стремно. Паникеристый он. Мог ствол выхватить, особенно если под кайфом, но в основном гладко все. Как надо.

- Ну что ты там? Готов? Ствол не брать. По-тихому будем, без оружия. Взяли, вынесли и каждый в свою сторону.

- Как договаривались? Я выношу то, что на меня смотрит.

- Телевизоры и холодильники не выносим.

- Че прикалываешься? На хуй мне телевизор. Я по золотишку, антиквариату. А ты сейчас куда намылился? Может ко мне? Нюхнем.

- Я не по дури. Ты ж знаешь. Витулю трахать еду, шампусик везу.

- Бля, давай вместе. Давно не трахался.

- Иди на хуй! Я с тобой тереться в одной дырке не буду.

- Давай в две. Я могу сзади.

- Да ну на хер. Хочешь потом приезжай.

- Твои объедки подбирать?

- Твое дело. Все, будь готов на завтра.

Отшвырнул сотовый и снова отпил водки из горла. Сцуко. Не берет его. Столько уже выпил, а не в одном глазу. Как нарочно. Тварь. Кинула его как лоха. Просто кинула. Пинком под зад, как мальчишку. Пусть валит. На хер ее. У своему уебку. Он ее как дуру на улицу, а она тряпка…А самого просто выкручивает от мысли, что она к мужу поехала. Скорей бы забыть о ней, скорей бы отпустило. Ничего, время займет, но попустит. Должно. Он справиться. Лена никогда не уйдет к нему. Где он, а где она. Холенная, ухоженная, аристократичная и он бандюга уличный, вор. В любой момент посадить могут. Рано или поздно все бы закончилось. Она бы узнала, чем он дышит, чем на жизнь зарабатывает и как от прокаженного б бежала.

Представил себе, как округляются ее глаза, как поджимаются губы. Как она медленно отходит назад. Не полюбит его никогда такая…они из разного мяса. Она высший сорт, а он так ошметки. Ему Анька годится или Витка. Вот они его поля ягоды. А не такая как Лена.

Дерганый из-за нее стал, жизнь кажется полным дерьмом. Ничего не радует. С матерью видится не хочется. Ничерта не хочется. А мечтать хотелось. Иногда лежит, глаза закроет и представляет как она у него дома. Как готовит для него. Как ходит в одних трусиках по кухне, как убирает или моется в его душе и спит с ним в одной постели. Блядь. Он бы за это душу продал сатане. Сдох бы за эту иллюзию счастья. Но этот возврат к мужу как серпом по яйцам…Утешать его будет, ухаживать, раны зализывать, потом ноги раздвинет. Он же муж ее как никак. И начнется у нее сказка, а не жизнь. Думал иногда…может наплевать на мужа ее. Пусть будет себе, а он с ней… а самого тошнить начинало. Не сможет делить ее. Порешит. Реально пырнет ножом от ревности дикой. Не может целовать ее после мужа, трахать после него. Потому что любит. Потому что она для него не просто так. Потому что адски любит эту сучку замужнюю. И страдает из-за нее запредельно, так что грудину выворачивает от боли. Ненавидит ее, трясет от презрения. Тряпка, сука, шалава! С ним трахалась и к мужу побежала. Тварь.

И он тоже лох конченый, размечтался, позволил себе превратиться в тряпку. Надо дом этот брать, бабло получить и валить отдыхать заграницу. Давно хотел. Может и хорошо, что Анька аборт не сделала. Может женится на ней. Семья будет. Анька его любит.

А эту забудет.

Они приехали ближе к утру. Это самое время, когда тебя практически уверенно на сто процентов не услышат. Человек так устроен, что самый сильный, самый глубокий сон у него с трех часов обычно до четырех. Это он усвоил в те времена, когда вплотную занимался квартирами.