Сила крови IV (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev" - Страница 29

В свете неполной луны кожа высокого юноши казалось светилась и на фоне этого света бездонными омутами выделялись глаза, полностью затянутые в черную дымку.

Привыкший ко многому, видевший за жизнь немало чудес, Карл не смог сдержать потрясения. Потому что в какой-то момент ему показалось, что из глубин затянутым мраком глазниц за ним кто-то наблюдает. Кто-то настолько далекий от рода людского, что один человек для него не больше, чем муравей, случайно попавший на ладонь и оттого ставший причиной мимолетного интереса.

Подавив страх и собрав в кулак волю, Карл выбросил руку вперед в официальном приветствии наемников, молча развернулся и наконец сел в машину. Он не помнил, как уезжал, не помнил, как добирался до временного лагеря, перенесенного от старого места дальше вдоль берега, перед его глазами стояла поджарая фигура светловолосого юноши в армейском комбезе из глаз которого на мир смотрела черная пустота.

Проводив взглядом багги, я усмехнулся. Предварительная подготовка изменила ауру и вместе с ней текущие вокруг энергетические потоки, что не могло повлиять на физический облик носителя. Глаза затопил мрак и вглядываться туда не рекомендовалось. Эманации инфернальной силы кружили вокруг меня плотным вихрем, вызывая у непосвященных инстинктивный страх из-за своей чужеродности.

Я внимательно оглядел расставленные по углам пентаграммы статуи. Ауры памятников эпохи ассирийских чародеев мелко подрагивали, резонируя с разлитой вокруг энергией. Это не было заметно простым человеческим взглядом, но иногда они двигались. Микроскопические движения, что едва улавливал глаз. Но они были, что говорило о наступлении первой фазы.

Обряд начался еще в ходе подготовки — рисунок пентаграммы устанавливал связь с иными планами бытия. Выполненная с ювелирной точностью, она несла на вершинах знаки фокусировки и концентрации, привязывая этот участок земли к пока еще спящему в глубинах Астралах домену.

Началось.

Я вхожу в центр пентаграммы и тихо произношу древнюю формулу, протягивая руку к клинку на поясе.

— Кровь — это ключ.

Десантный нож покидает пластиковые ножны. Секундное колебание, и следует медленно движение вниз по ладони острием лезвия. На коже выступает багровая полоса, кровь набухает.

Тягучая капля, как в замедленной сьемке падает, но не достигнув земли вспыхивает жарким пламенем.

— Кровь — это власть.

Ночное небо исчезает, звезды, луна, все вязнет в сером мареве. Реальность складывается, как бесконечная плоскость. Зараженные химической отравой развалины химкомбината покрываются рябью.

Воздух подрагивает, и в то же время он неподвижен. Поверхность под ногами расходится волнами колебания. Но это не дрожь земли, это пространство начинает менять структуру, чтобы протянуть незримые нити через пласты материальной реальности в другой мир.

— Кровь — это сила.

Грязная земля и остатки главного цеха окончательно исчезают. Сейчас под моими ногами стелился туман. Место пожухлой травы занял фиолетовый мох. Пришелец из других слоев бытия с жадностью набрасывается на окружающее пространство, вытягивая из него живительные сок.

Мир выцветает, время становится удивительно вязким, мертвая тишина окутывает со всех сторон. Потоки энергии пронзают меня, связывая тонкими ниточками энергии с чем-то скрывающимся в глубинах астрального плана.

— По праву Силы крови, я повелеваю — приди ко мне, — голос похож на шепот, но в нем слышится мощь. Слова произнесены и реальность больше не может противиться.

Родовой домен древней династии чародеев откликается на зов последнего живого наследника. Он поднимается, разрывая пласты реальности, прорастая как черные корни растения, похожие на лианы. Темные, как антрацит, они проявляются в пространстве, опутывая пентаграмму длинные гибкими щупальцами.

Колоссальный поток энергии едва не разрывает тело на части, но сжав зубы я терплю, не смея отвлечься. Если утратить контроль, то наступит конец. Последствия будут катастрофичны, уничтожит не только меня, но и огромный кусок прилегающих территорий.

— Силой и кровью! — сквозь сжатые зубы последний остаток формулы призыва удается произнести с трудом, но он звучит и вместе с ним происходят метаморфозы.

Древняя запретная магия соединяет своего адепта с Астралом прочными узами. Делает частью себя, давая возможность слиться в единое целое.

И домен полностью проявляется.

Подернутые рябью зыбкие очертания становятся четкими, словно подкрутили контрастность. Резкий переход оказывается столь силен, что в голове взрывается боль. Следом прилетает шепот безумия, предлагая покончит с собой, давя на слабость и обещая покой, когда все закончится.

Но отступать нельзя. Малейшее отступление и все пойдет прахом. Поэтому я держусь, не обращая внимание на голоса в голове.

Высокий дом обретает материальность, становясь осязаемым, выныривая из глубин пластов чуждых слоев реальности.

Происходящее завораживает, внушает трепет. Вокруг силуэта поместья проскакивают фиолетовые молнии — долгие, совершенно, невозможные в обычном мире, они красочным ореолом окружают медленно возникающее здание. Пространство раскалывается. Гигантские потоки энергии рвут мир на части, но сдерживаемые моей волей держатся, не позволяя реальности пойти трещинами.

Это выматывает. И в то же время вызывает неописуемый восторг. Я чувствую себя богом, способным свернуть пространство по своему желанию и устроить локальный Армагеддон. Никакой секс, никакие наркотики не дадут подобных ощущений. Понимание, как через тебя проходят океаны чужеродной энергии, наполняет мощью, ни сравнимой ни с чем.

Домен проступал, заполняя собой вокруг земли. Развалины заброшенного комбината окончательно скрылись вместе с зараженной землей, их выбросило в другие пласты чуждой реальности.

Огромный дом возникает на глазах. Я знал, что могу придать ему любой вид, но предпочитаю оставить исходную форму. Витражные окна, нечто среднее между поместьем и замком с готическими мотивами — результат поездки одного из предков в германские земли.

При взгляде на него чувствуется что-то глубоко знакомое внутри. Как приветствие старого друга, которого давно не встречал.

Но не только дом появился. Вместе с ним приходят парк и лужайки, хозяйственные строения и беседки, скамейки и дорожки между ними, и ограда, опоясывающая все это великолепие. Я вдруг осознаю, что стою перед кованными воротами с геральдическим рисунком по центру в виде когтистой лапы, сжимающей солнце.

Моя рука мягко ложится на холодный металл и делает плавный толчок. Ворота бесшумно открываются. Я делаю шаг и медленно ступаю по дороге, входя на территорию домена рода Мещерских…

… ажурные ворота из кованного железа с гербом по центру бесшумно раскрылись, и посыпанная гравием дорога плавным полукругом повела к дому. Слева и справа раскинулись аккуратно постриженные лужайки, впереди встречала подъездная площадка, выложенная аккуратными плитами из темного камня.

Замок-поместье оказался огромен. Два крыла, центральное здание, просторная задняя часть — не знаю насколько велика площадь, но даже снаружи он казался невероятно большим.

Больше двух веков минуло, как его погрузили в Астрал спасая от вырождения клана. Устроенное специально, чтобы пробудить Силу кровь будущих поколений спустя столетия «отдыха». С тех пор дом не изменился. Здесь нет ничего современного, зато в наличии конюшня и каретный сарай, стоящие наособицу.

Не знаю откуда, но я точно знал, что когда-то давно на территории располагались казармы дружины и несколько построек хоз-типа: склады, ангары, колодцы и хранилища. Воины и припасы — все необходимое, дабы выдержать осаду врагов.

— А врагов у них хватало, — тихо произнес я, не смея громким голосом нарушать важность момента.

Дом Мещерских был мощным колдовским кланом. Их школа магии, основанная на силе Астрала давала своим хозяевам огромное могущество. Понимание сути других планов бытия открыли перед ними огромные перспективы… И породило огромный сонм завистников. За многолетнюю историю род постоянно с кем-нибудь воевал. Либо сам ходил в походы, либо отражал нападения. Не проходило ни года, чтобы не случалось сражений. Более или менее все успокоилось, когда клан проложил тропинки к запретным знаниям, сделав Мещерских настолько могущественными, что им боялись бросать вызов.