Самый лучший комсомолец. Том шестой (СИ) - Смолин Павел - Страница 41

— По твоему совету мой уважаемый отец выделил мне в управление четыре совхоза. Они разводят кур и вьетнамских свиней.

Последние — мой подарок.

— Но этого — недостаточно, — порадовал оценкой Юра. — Ваша страна делает для нас очень много, и мы это ценим. Свиньи очень хорошо плодятся, питаются травой, и скоро каждый корейский рабочий сможет себе позволить мясо не только по праздникам!

— Главное — не останавливаться, — кивнул я. — Три наши страны — вот ключ к доминированию на планете. Кто-то назовет меня империалистом, но у этих людей плохо с чистотой понимания — разве империалисты несут народам мир и процветание?

— Их интересуют только собственные кошельки! — поддержал меня Ким.

— Если наша поездка пройдет в соответствии с планом, Чили станет нашим форпостом для дальнейшего освобождения Южной Америки. Это — важнейшая для нас задача, потому что США столетиями паразитирует на южных соседях. Выбить у них из-под ног любимую колонию, и их экономика уже не будет прежней.

— Мой уважаемый отец наказал мне во всем помогать тебе, Сергей, — кивнул Юра. — И я сделаю всё, чтобы мы могли вернуться с победой.

К концу перелета, когда я поделился с корейцами дозволенной инфой из папочки, а они в ответ поделились инфой корейской — жалкие крохи по сравнению с тем, что накопало КГБ, но нужно учитывать несовершенство памяти Кимов и то, что ему тоже запретили делиться всей инфой — Юра подрасслабился и с совершенно детским любопытством глазел в иллюминатор, иногда обращая внимание жены на интересности:

— Смотри, американский корабль!

— Проклятые империалисты, — трогательно приложила врагов снявшая дубленку и оставшаяся в утепленном, очень красивом кимоно Джехва.

— Два года назад, в январе, — начал рассказ Ким. — Американцы отправили к нашим берегам шпионский корабль «Пуэбло», который должен был перехватывать наши электронные и радиосигналы.

История была мне знакома, но я все равно кивнул — слушаю, продолжай.

— Американцы решили, что мы не сможем достойно ответить на эту провокацию, и им ничего не угрожает. Что бы там не говорили враги, мы уважаем международные законы, поэтому сначала пытались отогнать подлых шпионов мирными средствами — высылая боевые корабли и торпедные катера. В чем-то подлые империалисты были правы — в отличие от наших старших братьев из СССР, мы не могли себе позволить симметричный ответ, поэтому наше командование разработало план, согласно которому тридцать один наш герой смог пересечь так называемую «демилитаризованную зону» и уничтожить двадцать шесть корейских предателей и четверых американских империалистов в самом сердце врага — в оккупированном Сеуле.

И смотрит на меня так восторженно-гордо.

— Их подвиг достоин уважения, — кивнул я.

— В тот же день мы отправили к «Пуэбло» две рыбацкие лодки, подав четкий сигнал.

А теперь смотрит испытующе — считаю ли я этот самый «сигнал».

— «Ты — всего лишь рыбешка, и, если не покинешь наши воды, мы тебя поймаем».

— Верно! — одобрил Юра. — Но империалистические провокаторы не захотели прислушаться к нашей доброй воле, поэтому на следующий день моим многоуважаемым отцом было принято решение о захвате вражеского корабля. Представляешь, — он ощерился. — Эти подлецы даже не смогли оказать нашему флоту и авиации сопротивление — у них замерзли чехлы на пулеметах! — издевательски захихикал.

Хорошая азиатская жена Джехва почти сразу подхватила, мы с Виталиной с улыбками покивали — знаем, мол, этих америкашек.

— У наших врагов не хватило духа отправить на этом корабле военных, — продолжил он. — Почти весь экипаж представлял собой полнейшее отребье, которое может только скулить и молить о жалости, а их военный капитан оказался настолько самоуверенным кретином, что начал сжигать секретные документы только в самый последний момент! Благодаря «Пуэбло» мы узнали о наших врагах многое, а наши ученые старательно исследовали технологии врага — это позволило нашей радиоразведке стать еще лучше. Разумеется, мы поделились этими находками с СССР, — добавил он.

— Только вместе мы сможем победить империалистов, — одобрил я. — Провокации — главное оружие США. Но эффект от этих акций нередко идет им во вред — самоуверенность и чувство безнаказанности заставляет их совершать ошибки.

— И наша задача — умело ими воспользоваться, — кивнул Юра.

Не повезло экипажу «Пуэбло» — одиннадцать месяцев пыток и допросов даже такому врагу не пожелаешь. Это же пешки! Но, если не можешь дотянуться до рук, приходится демонстративно давить пешек самыми страшными способами — чтобы другим неповадно было. Ну и провокации без ответа оставлять нельзя — пиндос от этого наглеет.

— Это — не первые империалисты, которые попадают к нам в плен, — продолжил Ким. — И они всегда говорят одно и то же: младшие чины поливают нечистотами командиров, а командиры — младших чинов. И делают это с таким видом, словно мы должны их пожалеть и отпустить! — возмущенно всплеснул руками. — Неужели они не понимают, что только усугубляют свои проблемы такими речами? В частности, капитан «Пуэбло» очень любил ссылаться на отсутствие опытного навигатора. Мы достаточно умны, чтобы понять — будь у него на корабле мастера навигации, их провокация принесла бы еще больше вреда нашей Родине. О каком сочувствии может идти речь, когда имеешь дело с настолько наглым врагом?

— Американцы — нация авантюристов, — ответил я. — Их общество четко делится по критерию «проигравший» и «победитель». Первых так же называют «неудачниками», в то время как вторые — «везунчики». Этот капитан — всего лишь продукт своего общества, и больше всего на свете он боится даже не смерти, а проигрыша. Видимо, побед в его жизни было не мало — иначе капитаном он бы не стал — поэтому, когда вы захватили его судно, в первую очередь он начал лечить раненную самооценку, давая вам понять, что уж он-то точно не неудачник, вся проблема — в неудачниках-подчиненных.

— Мой отец очень высоко ценит твои размышления о природе наших врагов, Сергей, — порадовал Юра новостью. — При своей краткости и даже, не обижайся, прошу тебя, поверхностности, они исключительно верны и многое объясняют.

— Мне нет никакого смысла обижаться, дорогой друг, — всплеснул я руками. — Мои размышления специально облачены в понятную каждому здравомыслящему человеку форму. Но важно помнить, что подобные умозаключения всегда имеют под собой некоторую долю обобщений.

— Как и вся социология в принципе, — кивнул Ким. — И мой мудрый отец это прекрасно понимает, равно как и его влиятельные соратники.

Врет скорее всего — ну что я такого могу рассказать об американцах, чего не знают хроноаборигены? Но такое вранье — это нормально, потому что продиктовано исключительно «придворным» этикетом. Забавно — столько книг о попаданцах, но я не встречал такого, кто будет налаживать личные отношения с высокопоставленными «ровесниками». Получается — внес что-то новое в избитый жанр! Жаль, что никто об этом не узнает.

— По возвращении я должен проверить бытовые условия наших граждан, — перевел тему Юра.

— Такая забота — черта истинного наследника, — похвалил я его. — Мы позаботились о том, чтобы ваши граждане получили достойные их мастерства условия.

Пускай смотрит — корейцы у нас живут по двое в «двушечках», получают хорошую зарплату и бесплатный обед. Словом — не работа, а мечта гастарбайтера. Но это только у меня так — те товарищи, которые участвуют в стройках коммунизма (БАМ, например) живут в общагах и палатках и получают меньше денег, ничем на самом деле не отличаясь от родных пролетариев. Ну невозможно на каждом километре БАМа построить городок типа Хрущевска — это объективный факт, который все понимают и не жалуются.

— Мы не сомневаемся в том, что ваша страна обращается с нашими гражданами подобающим образом, — на всякий случай уточнил Юра. — У вас ведь не капитализм! И я, как представитель юной корейской поросли, очень благодарен тебе за тысячи путевок в ваши пионерские лагеря для наших ребят.