В теле пацана. Книга 5 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 91

— Да, — отвечает без малейших колебаний «кошечка».

— То есть вы с ним совокуплялись до ритуала? — Пытаю дальше.

Молчит. Не отрицает…

— А Лиен знала об этом? — Уточняю и этот момент, но не получив ответа, продолжаю сам: — и поэтому была уверена, что ты не достойна меня? Поэтому и вызвала тебя на бой? Это была настоящая причина? А не то, что я флиртовал с ней до этого?

— Да, — соглашается Нелли спокойно.

— Я понял тебя, — хмыкаю и пристраиваюсь к Имире.

Хватаю её за хвост, вздёргивая задницу. Суккубка ахает от моей грубости и силы. Ещё крохотная лысая щелка так манит. Но желание пока лишь в башке. Амориски читают мои мысли. И вскоре я вхожу в сухое влагалище со скрипом.

Долблю последнюю пленницу под гробовую тишину в зале с особым остервенением. С такой злостью, будто я ненавижу её даже больше, чем Сехмет. При этом на Высшую и смотрю. А она в ответ с восторгом, закусывая свою холодную нижнюю губу, даже клык чуть показался.

Вместо семени пустые жалкие спазмы боли. Но амориска Дея торжественно объявляет и этот «выстрел» свершённым. Выхожу в центр зала. К началу конструкций, поближе к Нелли и Имире.

Сехмет в трёх метрах от меня. Смотрит с торжеством и полным превосходством. А я отвечаю усталостью и разочарованием.

— И кого же ты выбрал? — Спрашивает Высшая.

— А сколько времени есть подумать? — Уточняю, пытаясь незаметно разгрести ногами крошку.

— Пока эти бесполезные тела не сдохнут от истощения, — отвечает Высшая, разворачивается и возвращается на свой трон перед Морулом.

Два суккуба суетливо хватают позади корону и, с заметным трудом поднимая, укладывают на голову суке. Которая держит её, как пушинку.

Женщины в колодках притихли, головушки опустив. То ли в гибернации, то ли устали. А может, затаились.

— А с этими что? — Киваю на мужиков.

Фейрат насупился, смотрит с ненавистью.

А Деодор всё, похоже. На цепях повис. Твою мать…

Тянуть время долго не пришлось.

Мощный стук в створки двойной входной двери прервал этот цирк! Бах, бах, бах.

У Морула аж суставы заскрипели сдержанно, вампиры чуть отшатнулись от него. Сердце моё задолбило чаще. Сехмет встрепенулась:

— Что за дерзкое, тупое мясо пожаловало к нам на стол?

— Не откроете, не узнаете, — пожимаю плечами и демонстративно оборачиваюсь. Но затем снова смотрю на Сехмет с наигранным удивлением.

— Я бы не спешил, великая… — начал ближайший приспешник, но заткнулся по взмаху её когтя.

Следующий лёгкий жест пальцем, и створки медленно отворяются, демонстрируя пришедшего всем, кто в сознании.

Латы скрипнули почти синхронно у всего строя генералов, которые обратили свой любопытный взор на нежданного гостя.

Да ещё какого!

При виде сгорбленной дряхлой старушки, похоже, приходят в недоумение все вампиры.

Хотя бы потому, что немощная женщина так не могла постучать.

Оставляя за спиной глубокую ночь, бабулька с зелёными глазами в пол, с корзинкой под руку без всякого промедления и страха начинает движение в нашу сторону.

Две суккубки, всё ещё стоящие у ковра, где я очнулся, шарахаются от неё, как от огня.

— Это шутка⁇ — Ахает Сехмет. — Старуха, что тебе надо?

— Подайте монетку, добрые господа, — заговорила старческим голосом Ревекка, ковыляя с наигранно тяжёлой хромотой.

— Старуха, да ты явно не в себе, подохнешь своей смертью вот — вот, — посмеивается Сехмет и обращается в зал: — Есть желающие мертвечины отведать?

Пасть Морула мерзко зашелестела! Сехмет махнула пальчиком и «краб» замер.

— Подайте, — протянула Ревекка умирающе, подыгрывая главной вампирше.

— Да что тебе подать — то? — Ржёт Сехмет. — Разве что головы несчастных. Кровушки можем налить. Как ты вообще сюда добрела ещё и целой?

— Великая госпожа императрица, у меня там монеты ж есть, — спохватываюсь. — Нам всё равно, а бомжихе радость.

А Ревекка всё ковыляет, приближаясь. Млять, яйца у неё железные конечно.

— Тащите барахло, раз любимый просит! — Объявляет Сехмет весело, но затем на меня смотрит уже серьёзно и пристально.

— Ох, спасибо, спасибо, добрые господа, — причитает старчески шпионка. И, не дойдя метров пяти до меня, спотыкается, падает!

Высшая посмеивается, поднос ей выносят. Она кивает, чтобы мне монеты несли. Да и чёрт с ними, помеченные железки свою роль уже сыграли, дав след.

А теперь я спешу якобы на помощь старушке.

Ревекка подбрасывает из лежачего положения корзину, которая дойдя до определённой точки, начинает падать обратно, но содержимое летит ещё выше!

— Стой! — Раздаётся вдруг мощное на весь зал.

Высшая всё поняла. Но поздно!

В прыжке ухожу от объятий золотой стружки на полу и замедляю время, переходя сразу в третью стадию боевой формы!!

В самом замедленном и наиболее вязкой среде двигаться так тяжело, что хочется поскорее уже разжать булки и выпустить подпирающий в заднице кал. Но я собираю подвисшие в воздухе серебряные спицы в охапку. Молодец, Ревекка, наделала даже больше, чем потребуется.

Понимая, что Сехмет вот — вот врубит контрмеры, а именно замедление, и к ней будет не подобраться, рвусь сразу к генералам!

Которые уже начали отпускать золотые нити. Снизу медленно, но верно растут черви из золотого песка, жаждущие меня схватить.

Добираюсь до первой генеральши вначале строя и вижу, что остальные уже пришли в движение. Поехали вниз лезвия гильотин, тяжёлые и оттого быстрые. Но что я мог сделать, уже сотворил. Остаётся, затаив, дыхание, продолжить своей экспромт — план.

Первая спица из охапки идёт в очаровательный голубой глаз и входит очень легко. Вторая спица следом в другой. Да по самое небалуйся до задней стенки черепной коробки. Какие же твари, вы сейчас беспомощные.

Этой раздал, ещё глаза не лопнули, а я вгоняю второму упырю в зенки! Попутно снимаю контуры с кристаллов в стене. С такой злостью всё делаю, что сил хоть отбавляй!

На середине строя все лезвия уже упали. Я бы точно не успел. И генералы уже отошли от стены на метр!

Не спешите, сукины дети. Получите спицы в глазки!!

Закончил с командным составом и вернулся к Ревекке, пока её не прибили.

Сехмет, как и ожидалось, уже пришла в боевую готовность, вскочила и что — то орёт! Короны с наплечниками нет, глазища бешеные, тело блестит глянцем, будто кукольное, похоже, в трансформацию перешла! Да ещё и поле вокруг вязкое растёт, кто бы сомневался.

Вернул время с холодеющей грудью! В уши врывается массовый крик, вопль и звон!!

— Что⁈ Почему!!? — Визжит Высшая так, что ветром сдувает.

Морул затрещал мощно, как будто скала пришла в движение. Заорали генералы, падающие, как подкошенные. Сехмет видит меня на прежнем месте и недоумевает. Пользуясь замешательством, одеваю чёрную бронированную перчатку, которую со спицами прихватила Ревекка.

А моя лазутчица уже поползла к мужикам под шумок. Трясёт её всю. Похоже, никогда не видела Высшую, а тем более в гневе. Я и сам готов обосраться. Волосы на жопе дыбом!

— Что ты сделал⁈ — Щетинится Сехмет. Увидев меня, она прервала замедляющее поле. На то и расчёт.

Вытянув руку, взываю, как Зевс громовержец. Копьё Гелака легко пробивает крышу зала и врезается в раскрытую перчатку. Звенит, как молот о наковальню или удар колокола, ознаменовывающий чей — то пиздец.

Картина ужасающая впереди впечатлила бы любого художника. Он бы тут же намалевал на мраморе собственным дерьмом.

Злая, как собака, Высшая с зенками почерневшими, что уголь, и гигантский краб с занесёнными и раскрытыми клешнями позади — эпическое зрелище, что позабыл, как дышать!!

Чувствуя, что снизу уже прихватило золотым песком, вновь замедляю время. И пускаю копьё, вложив туда всю массу собранной брони и скорость, с какой долбил реку в Градире.

«Ракета» улетает, как миленькая. Выше вновь образовавшегося защитного поля Сехмет, которая не является его целю. Увы, малышка, с тобой чуть позже! Затаив дыхание молю об успехе. Да!! Стеклянная пика легко прошивает броню Морула меж глаз, где у него должен быть мозг.