Вик Разрушитель 5 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 84

— А сам-то ты чего боишься? — осмелел Иван. — Я не настолько силен, чтобы стереть в порошок человека! Этот пацан посадил в мою голову какую-то дрянь. Как только начинаю думать о мести, ночью кошмар снится! Как будто меня привязали к дереву, вокруг люди в меховых куртках пляшут, а шаман своей колотушкой по бубну стучит, что-то завывает. А потом… потом с меня начинает слезать кожа, всего выгибает от боли, я становлюсь на карачки и превращаюсь в какого-то зверя! И знаешь, что потом делаю?

Он почти выкрикнул это в лицо опешившего Тимофея.

— Я оказываюсь в своей квартире и рву на кровавые куски маму и брата! — лицо Ивана исказилось. — И этот кошмар реален до ужаса! А голос шепчет, что только мое благоразумие сохранит их жизни. Так что я даже пальцем не пошевелю, дядька!

— Чушь какая, — пробормотал Ушатый и снова хлебнул, после чего решительно закрутил крышку и забросил фляжку в карман. — Хочешь сказать, он тебе ментальный блок подсадил? Такой охрененный спец? Когда успел освоить?

— Я могу попросить его прийти к тебе в гости, — злорадно произнес Иван. — Тоже будешь по ночам стонать и орать. Да пойми ты, дядька! Любая плохая мысль о Мамонове сразу заставляет меня корежиться от ужаса! Боюсь за себя, что родным зло сделаю!

— Проклятье! — выцедил сквозь зубы Тимофей, разглядывая в лобовое стекло прохаживающего на улице водителя. — Неужели так трудно наказать ублюдка? А ты знаешь, дружок, что княжич Мамонов получил в дар усадьбу наших старших родовичей? Теперь он там будет хозяйничать! Вот такая справедливость, Ваня!

Ване Алексееву было до одного места, что особняк старших Ушатых перешел в другие руки. Сами наворотили дел, теперь расхлебывайте. Иван хотел мести по личным обстоятельствам, нисколько не связывая свои принципы с политикой. Но дядька Тимофей решил втянуть его в такое болото, откуда уже не выбраться. Он бесится от того, что готовится депортация Рода куда-то на север, в изгнание. Пока император молчит, выдерживая паузу. А может, ждет весны, чтобы женщины, дети и старики не особо пострадали, когда прибудут в суровые места.

Нужно держаться подальше от Ушатых и не дать себя втянуть в авантюру. А то вместе с ними за компанию из Москвы погонят. Или того хуже: всю семью вырежут по приказу Мстиславских. Их-то чего жалеть, они слуги, пыль под ногами. Не-не! Ну его, Тимофея, пусть сам мстит, если так приспичило.

— Чего молчишь? Соскочить вздумал? — жесткие пальцы Тимофея сжали плечо Ивана.

— А что я могу? — огрызнулся Алексеев.

— Ты где живешь, сынок? В Зарядье или в рабочих кварталах? Тут полно шпаны и разного отребья. Собери команду, пообещай каждому то, чего он хочет. С деньгами помогу. Пусть переломают кости этому мальчишке. Неужели трудно?

— Он маг! — нервно повел плечом Иван, которое уже нестерпимо болело от захвата.

— Получишь блокираторы, раздашь парням. Помогут от магической атаки.

— Откуда у тебя блокираторы? — пуще прежнего испугался Иван. Точно, в дерьмо по самую маковку хотят макнуть! Валить надо из Москвы!

— У «коробейников» взял, — оскалился Тимофей. — Не твое дело, парень. Давай, шевели мозгами, думай. Когда у тебя все будет готово, свяжись со мной. И поторапливайся.

Он еще сильнее сжал плечо, добавляя Силы.

— И не вздумай юлить, парень! Вздумаешь сбежать, спрятаться — лично найду и выпотрошу. Будешь делать как я сказал — постараюсь замолвить перед Главой словечко, чтобы взять тебя в Род. Отдам за тебя Катюшку. Пойдешь к нам примаком. Все лучше, чем рядом с папашей в одном доме жить.

«Ага, на хрен мне ваша подачка, — лихорадочно думал Иван, усиливая доспех, чтобы сбрендивший Тимофей не сломал ему плечо. — Потом вместе с вами куда-нибудь на Печору под имперским приглядом куковать поеду. Катька, конечно, деваха видная, в самом соку, но без цивилизации через два-три года обабится, всю кровь мою выпьет. Не, я в этом деле не участвую».

— Хорошо, — просипел Алексеев, лишь бы Ушатый убрал железные пальцы. — Поговорю с пацанами. Кто-нибудь и согласится. Сколько нужно людей?

— Да с десяток хватит, — усмехнулся Тимофей. — Только крепких выбирай и дерзких, которые крови не боятся. Блокираторами всех обеспечу. Смогут отбиться даже от кучи молодых аристо.

— Машины нужны, чтобы до «Стрельца» доехать и свалить оттуда по-быстрому, — буркнул Иван.

— Ну вот, уже конструктив пошел, — мужчина похлопал парня по щеке и откинулся назад. — Даю тебе три дня, чтобы подготовить команду. Не затягивай. А теперь пошел отсюда.

Проводив взглядом уходящего Ивана, старавшегося втянуть в плечи голову и не показывать своего лица прохожим, Ушатый поморщился и сказал севшему за руль водителю:

— Поехали домой. И по пути к Главе заскочим.

Иван теперь боялся уснуть. Не хотелось снова оказаться на лесной поляне, окруженной мрачным ельником и полной странных смуглолицых людей в меховых одеждах, а потом испытывать боль от превращения в зверя.

Тем не менее измученный размышлениями мозг просил отдыха, а глаза сомкнулись сами по себе.

— Плохое задумал, уол, — негромко обронил старик с глубокими морщинами на продубленном от морозов и жары лице и вытащил изо рта трубку. Ароматный можжевеловый дым густыми клубами ушел в звездное небо. — Духи шибко сердятся, просят, чтобы я предупредил тебя.

— Вы кто? — Ивана била жуткая дрожь, несмотря на меховую дубленку и шапку, что были на нем. Сидел он напротив старика на еловом лапнике, поджав под себя ноги. Было неудобно, но парень боялся даже шевельнуться.

— Верховный шаман, — снова окутался дымком старик и повторил. — Духи сердятся. Нехорошо брать на себя чужие обязательства. Ты не виноват, что в твоей крови течет частичка Силы, тебе не принадлежащая. Откажись от злого дела.

— Ты не настоящий, — отмахнулся Иван, лихорадочно пытаясь вынырнуть из вязкого как мед сновидения. — Это княжич вложил в мою голову картинки.

— Слабость духа ведет к большой беде, — шаман подкинул в костер пару чурбачков, которые лежали по левую руку от него. В небо взвился сноп искр, осветивших неподвижную фигуру. — Не позволяй чужакам испортить твою жизнь.

— Ушатые — не чужаки, — буркнул Алексеев, решив поговорить с фантомом, раз уж сценарий с оборотнем сегодня не реализовался. Все лучше, чем видеть метаморфозы со своим телом. — Они меня поддерживали, помогали в учебе, дали силу Источника. Я обязан отомстить за оскорбление Рода.

— Род — не твой, а смешанная кровь — не повод к войне, — здраво рассудил шаман. — Ты умрешь, если поддашься злу. Тебя хотят вытолкнуть вперед, чтобы гнев белого царя пал не на них, а на глупого уола.

«Это мои мысли, — подумал Иван. — Они появились с той минуты, как дядька Тимофей прижал меня к стене. Я сам с собой спорю, ищу аргументы, чтобы отказаться от опасной затеи. Нападение на представителя княжеского Рода грозит страшной смертью. Даже не император, а князь Мамонов найдет меня и порежет на куски сначала родителей, потом Афоню. На моих глазах».

— Правильно думаешь, уол, — похвалил шаман, как будто прочитал непроизнесенные слова. — Так и будет. Кто тебя защитит?

Иван слушал незамысловатую речь в каком-то оцепенении. Чертова фантасмагория продолжала терзать мозг и выдавать впечатляющие картинки. Несомненно, княжич Мамонов владеет техникой гипноза и внушения, вон, какой блок поставил! Но ведь все так и есть. Ушатые давно его списали со счетов, и Тимофей с согласия старших склоняет Ивана к преступлению.

Взгляд старика оставался тяжелым и неподвижным, отблеск пламени в зрачках завораживал и притягивал как маятник гипнотизера.

— Думай, — слышится сквозь сомкнутые губы голос шамана. — Не сделай ошибку, за которую поплатишься не только ты, но и твоя семья. Настоящая семья…

Проснувшись от раскалывающей боли в голове, Иван откинул одеяло в сторону и спустил ноги на вязаный коврик возле кровати. Представив образ ветра, гуляющего по пустой комнате, он почувствовал облегчение и улыбнулся. Хитрожопый Тимофей может сколько угодно попрекать его бездействием и давить на то, что он по крови немного и Ушатый, пусть идет лесом. Если бы к Ивану обратился дядя Семен — его настоящий отец — то молодой человек, не колеблясь, пошел бы смерть. А кто такой Тимофей? Жалкий винтик в младшей ветке Ушатых, даже не Глава Рода. Может, боги по своей мудрости послали к Алексееву княжича Мамонова в качестве спасителя?