Задача третья: судиться! (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 24

— Итак, вы ненавидите ваших одногруппников. Правильно?

Грибальский начал вкладывать слова мне в рот. Терпеть не могу, когда так поступают.

— Нет. Я дружу с некоторыми ведьмами из группы, а к остальным не испытывала ненависти, только неприязнь и желание поскорее закончить учёбу.

— И эта неприязнь толкнула вас на преступление? — не дал сбить себя с толку он.

— Я не совершала никаких преступлений.

— Как же, Лейла Ахмедовна! Вы нарушили один из главных, непреложных законов нашего общества — стали парой оборотня. Этот факт нарушения не подлежит сомнению и не нуждается в доказательствах. А всем известно, что ведьмы, преступившие закон один раз, с лёгкостью делают это снова. Вы уже преступница, отверженная и изгой. Разве есть вина в том, чтобы вслух выражать презрение к такой, как она? — взревел он, обращаясь к зрителям.

Зал ответил улюлюканьем, ведьмаки повскакивали с мест и раздались возгласы:

— Шлюха!

— Псовая шалава!

— Волчья потаскуха!

Я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. От унижения на глаза навернулись слёзы. Это длилось несколько мгновений. Грибальский, словно дирижёр, жестом успокоил толпу соплеменников и уже набрал воздух для дальнейшего монолога, но его прервал ледяной голос Артура.

— Согласно седьмому пункту Общего положения о взаимодействии в рамках Соглашения, я вызываю на поединок каждого оскорбившего мою пару. Так как всё произошло в присутствии Трибунала, не считаю необходимым доказывать факт оскорблений. Оскорбления выкрикивали вот эти лица.

Артур поочерёдно указал на пятерых ведьмаков, стремительно покрывающихся красными пятнами.

Один из судей-оборотней кивнул и поднялся.

— Ваша просьба удовлетворена в полном объёме. Когда и где вы желаете провести дуэль? И до какого предела?

— В ближайший перерыв на арене Трибунала. Я думаю, что мы всем сэкономим время, если это будет совместный поединок. Пусть защищаются впятером. Поединок до смерти одной из сторон.

В зале повисла тишина, и моё сердце зашлось в тревожном стуке. Он с ума сошёл? Пятеро против одного?

— Протестую! — вскрикнул Грибальский.

— Протест отклонён. Поединок до летального исхода одной из сторон. Защищающаяся сторона имеет право выбора: ограничитесь только холодным оружием или без ограничений?

— Холодное оружие! — нервно выкрикнул один из оскорбивших меня ведьмаков.

Судья кивнул.

— Прошу взять обозначенных ведьмаков под стражу, оружие им может быть предоставлено по запросу из арсенала. Поединок состоится в 17.00, во время перерыва. Его исход не может влиять на данное разбирательство или служить причиной любого другого разбирательства. Волков в своём праве, — пожилой оборотень окинул тяжёлым взглядом зал и сел.

— Но на ней нет метки! — взревел Грибальский.

— Она представилась его парой в начале вашей беседы и находится здесь в его присутствии, а также проживает в его доме. Юридически она считается его парой, даже если вы не видите на ней метки, — желчно ответил другой судья-оборотень и отчеканил: — Волков в своём праве.

В зале поднялось волнение. Оборотни были спокойны и собранны, а ведьмаки шумели, их голоса сливались в возмущённый гул. Я цеплялась руками за стул. Артур выглядел довольным донельзя и совершенно игнорировал мои отчаянные взгляды. Даже подмигнул в ответ.

— Господин Грибальский, надеюсь, вы сделаете выводы об эффективности ваших эмоциональных провокаций и в дальнейшем воздержитесь от подобных выпадов, — бросила Шустова.

— Давненько у нас не было поединков чести… Видимо, все забыли, что не только пара, но любая женщина, находящаяся под защитой оборотней, неприкосновенна, — высказался оборотень-судья. — А теперь можете продолжить допрос.

Грибальский обернулся ко мне с искажённым гримасой ненависти лицом.

— Вы довольны собой, Лейла Ахмедовна? Из-за вас сегодня оборвутся жизни пятерых ведьмаков! — прошипел он.

Больше всего на свете хотелось оборвать его жизнь. Я даже почувствовала, как моя сила скручивается в тугой комок. Но сдержалась. Спасибо школьной науке: она оказалась гораздо полезнее, чем я думала.

— Если им так дороги жизни, то не стоит оскорблять, унижать и похищать ведьм, — не своим голосом ответила я. — Ни одному из присутствующих я не сделала ничего плохого.

— Вы виноваты! И их смерти будут на вашей совести! — вперился он в меня яростным взглядом, лишая остатков душевного равновесия. — Но этого вам мало, вы придумали схему, как очернить и спровоцировать ещё больше чистых душ, которые лишь повинуются нашим законам — клеймят позором отступницу!

От него исходила бешеная энергетика. Теперь я понимала, почему защитником выбрали именно его. Михаил Натанович отчаянно проигрывал по накалу страстей, скучно упирая на факты и несостыковки. Этот же давил на эмоции.

Хочешь эмоций? Ты у меня ими подавишься!

— Вы можете считать меня кем угодно, но я сделала свой выбор! И тот факт, что мой мужчина готов защищать меня, говорит в его пользу. Ни один из присутствующих ведьмаков не вызвал бы оборотня на поединок за оскорбление своей ведьмы. Даже если бы она родила ему пятерых детей и всю жизнь положила бы на удовлетворение его прихотей! То, что вы говорите об отношениях ведьм и оборотней — ложь! Меня любят! Ценят! Защищают! И мне плевать, что это противоречит какому-то нелепому закону, придуманному тысячи лет назад! Придуманному такими же эгоистичными нарциссами, как вы!

Ещё несколько секунд мы боролись взглядами. Всё раздражение от этого невозможного дня я сейчас выплёскивала на наглого, самодовольного ведьмака.

— Вы нарушили закон! — наконец проговорил он. — И будете наказаны.

— Именно так считали мои похитители. Именно это было их мотивом! И сейчас в ваших устах звучат именно те слова, которые сказали они! По какой-то причине ведьмаки возомнили, что они могут указывать мне, кого любить и с кем спать. Только потому, что я ведьма. Да, я ведьма, но за себя я всё решу сама!

— Вы воспользовались знаниями, умениями, сокровенными тайнами нашего племени и нарушили наш закон! Вас обучили, взрастили ведьмаки и ведьмы! Вы обязаны соблюдать наши обычаи хотя бы за то, что мы вам дали.

Он почти кричал, тыкая в меня пальцем. Седые пряди на висках выбились из хвоста и сейчас дыбом стояли вокруг хищного лица. Чёрные как смоль глаза горели инфернальным огнём.

— Взрастили? Издеваетесь? Растила меня мать, и ни одного ведьмака не мелькнуло на горизонте. Да я узнала, что я ведьма только в сентябре! Меня принудили к обучению! Сама я не просила меня трогать и даже хотела отказаться от учёбы, но мне этого шанса не дали! Кроме того, за все эти знания я заплатила. Пять тысяч двести евро. Могу предоставить выписку со счёта. Поэтому никому я ничем не обязана! — процедила я в ответ, прилагая все усилия, чтобы не перейти на крик.

— Вас обучили, чтобы вы не представляли опасности для окружающих людей!

— Мне оказали платную услугу, за которую я рассчиталась в полном объёме по заявленному тарифу! К качеству образования претензий не имею, только к безопасности. Напоминаю, что на нас сначала напали одногруппники, а потом и вовсе похитили с территории школы, когда мы ещё числились ученицами. Кроме того, похищены были четыре ведьмы, но не все они имели связь с оборотнем. Например, Тимея встретила свою пару уже после того, как нас спасли.

— Вы крутили романы с оборотнями, ещё будучи в школе! — бросил он очередное обвинение.

— Неправда. И элементарное тому доказательство — отсутствие пары у Эльвиры. Заметьте, о ней заботятся и её защищают не меньше, чем остальных. Тогда как в обществе ведьмаков она подвергалась исключительно нападкам и издевательствам.

— Это не имеет отношения к делу! — воскликнул разозлённый Грибальский.

— Это имеет прямое отношение к делу! Оборотни уважительно и заботливо относятся даже к тем ведьмам, которые не являются их парами!

Мои слова зазвенели в зале, впитываясь в сидящих.

— У меня тоже есть вопросы к Лейле Ахмедовне, — поднялся Михаил Натанович. — Если вы закончили, разумеется.