Собака Баскервилей из села Кукуево - Елисеев Александр Владимирович - Страница 23

— Чего-й это ты у нас сегодня как на Маланьину свадьбу нарядился?! — весело приветствовал меня Зосимыч, постепенно становившийся для меня неизменным атрибутом кабинета, таким же, как шкаф, древний сейф и антикварный стол. В общем, Зосимыч проассоциировался то ли с джинном, рабом лампы, то ли с говорящим попугаем, волею хозяев скучно проживающим жизнь на одном месте и оттого не в меру задорно приветствующим любого проходящего мимо. Я удержал на языке злую шутку, а то еще как начнет кричать: «Сер-рёжка дур-рак! Сер-рёжка дур-рак!!»

— Здорова, Зосимыч! Молодец, что куришь! Теперь моему костюму никакая моль не страшна.

Едва успели мы обменяться любезностями и включить чайник, как дверь открылась, и к нам заявился незваный гость — товарищ майор Кондурин, заместитель начальника Средневолжского РОВД.

— Ну как вы тут живете-можете?! — приветствие майора прозвучало ненатурально свойским.

— Вашими молитвами, — буркнул Зосимыч, углубляясь в чтение очередной бумажки.

— Спасибо, нормально, — это ответил я, вежливый.

Майор прошёлся в центр комнаты и теперь стоял там, то поднимаясь на носки, то опускаясь на пятки, поглядывая на нас гоголем. Пауза неприлично затягивалась.

— Вы к кому, Юрий Ефимович? — я украдкой подсмотрел имя отчество в списке телефонов, лежащем на столе (ну плохо я запоминаю имена, пардон муа). — Ко мне, или к Алексееву?

— Да я, собственно, к обоим… вам, — голос майора стал задумчивым.

Зосимыч вдруг закипел вместо долгожданного чайника и подскочил.

— Юра, ну что ты ходишь тут?!! Я ж тебе сказал, етима, будет дело! Всех достал тут твой Мерецков, и прокурора, и меня, и даже Белозерского вашего! Я всё понимаю, это твой приятель, но ты тоже пойми, есть же предел какой-то, грань, етить-колотить! Он что думает, форму надел и можно по людям из автомата палить?! А если бы убил невзначай!

— Денис, спокойнее! Ты же знаешь, он оборонялся! — Кондурин говорил почти без эмоций, но глаза его зло сощурились.

Зосимыч лютовал:

— Юра, в порт пароход! Хватит мне баки забивать на пару с дружком своим. Я вчера в больнице опрашивал мужика того, никакой он не бугай, не качок и не боксер. Обычный мужичок, в очках, — тут Зосимыч почему-то указал на меня.

Кондурин глянул по направлению руки и усмехнулся. Да, я действительно был в очках, но внушительных габаритов, пиджак добавил ширины к моим и без того от природы не узким плечам, на пальце блестел золотой перстенек — давний подарок мамы. Короче говоря, образец больше смахивал на бандита, чем на его жертву. М-да, неудачный пример.

— Ша, закрыли тему! Я завтра вынесу решение и вечером вас извещу, а сейчас отстаньте все, мне работать надо, — Зосимыч налил чаю себе и в мой стакан. Кондурину не предложил. Достал сигаретку-вонючку, закурил и сел обратно за стол, демонстративно уткнувшись в бумаги.

— Ла-а-ад-но, — проговорил майор и подошел к моему столу, — Сергей, у меня к тебе два вопроса. Первый, я могу дать задание своим участковым, пусть поработают с дворниками, может кто-то видал собаку герасимовскую, найдешь её, глядишь, дело сдвинется.

Твою мать! Опять они ко мне со своей помощью.

— Спасибо, не нужно. Собаку я уже нашел, — сообщил я с гордостью и легким злорадством.

— Что, правда? — удивленно поднял брови Кондурин. — Ну и что?

— В смысле? — переспросил я.

— Помогло в расследовании? — интересовался майор.

— Да ну так… — неопределенно махнул рукой я.

— Понятно, — сказал майор. Интересно, что ему было понятно, если мне самому еще не понятно ничего.

— И где она, собачка — то? — продолжал интересоваться он.

— Там, где и должна быть, — меня начинал раздражать его интерес. Ох не нравятся мне расспросы. Вчера Баграмян. Сегодня Кондурин этот уже вторично подкатывает. Чего им надо всем?

— Ладно, хорошо, — задумчиво сказал майор, — пойду я, пожалуй… — и направился к двери.

— Юрий Ефимович! — окликнул я удалявшуюся фигуру.

— Да?

— А второй вопрос какой был?

— Ах да! Ты вчера вызвал Зятченко на допрос.

— Ну, допустим.

— Ты, Сергей, поаккуратней с ним, повежливей. Уважаемый у нас в городе человек.

Я сдерживался с трудом, но грубить замначальника райотдела не хотелось:

— Хорошо, Юрий Ефимович, я учту.

Майор немного повеселел и обнаглел окончательно:

— Серёжа, а можно я тоже на допросе посижу? Послушаю, может, чем помогу. И говорить при мне Станислав Петрович свободнее будет, не замкнется.

— Нет, Юрий Ефимович, это исключено. У нас новые инструкции Генерального прокурора о методиках производства допросов. Там с этим очень строго! — я помахал перед майором какими-то бумажками.

Кондурин, видимо, не любил и не хотел читать инструкции. Поэтому он пожал плечами, попрощался и ушёл.

— Совсем совесть потеряли, — прокомментировал ситуацию Зосимыч, — может, это телесериал «Менты» на них дурно влияет?

А через пятнадцать минут меня вызвал прокурор. В дверях его кабинета я столкнулся с выходившим посетителем, лицо которого показалось смутно знакомым.

— Посиди пять минут, Станислав Петрович, сейчас мы поговорим, и Сергей займется тобой, — вид у прокурора Бугаева был весьма серьёзный и озабоченный. Все ясно, это Зятченко, и он уже нажаловался. Ну-ну… Поглядим ещё, кто из нас дурак. Дверь закрылась, прокурор с мрачной тоской впервые с момента нашего знакомства посмотрел мне в глаза. Я, не отводя взгляд, присел напротив без приглашения, внутренне подготавливая себя к отражению предстоящей атаки.

— Сергей, ты у нас недавно, — начал прокурор, неторопливо и тщательно подбирая слова, — а здесь у нас свой уклад есть, понимаешь? Здесь у нас люди привыкли жить уже… нет, я понимаю, ты пока не в курсе, но у нас тут по-другому. Не так, как в центре областном. Понимаешь, о чём говорю?

— Честно говоря, не очень, Валентин Степанович. Ко мне есть какие-то претензии? — я старался говорить твёрдо и не отводить взгляд.

— Да нет, ну что ты, никаких претензий нету… Пока нету, — уточнил прокурор, — но так вот не надо.

— Как, Валентин Степанович?

— Вот как ты, в лоб, повесткой, приводом грозить… Станислав Петрович, он, понимаешь, уважаемый человек! У него проблемы серьёзные в работе, и… ну в общем, понимаешь, так не надо. Ссориться не надо с людьми, портить не надо отношения… понимаешь?

— Валентин Степанович, а как мне надо было поступить? Он свидетель, подлежит допросу, тем более, у меня в деле есть данные, что убитый разговаривал с ним по телефону… как мне его допрашивать, если он отказывался являться? — я был совершенно спокоен и рассчитывал на понимание руководителя, но тот, казалось, меня не слышал.

— Нужно было ко мне подойти, я бы созвонился, ты бы подъехал к нему и отработал бы! — тоска в глазах прокурора усилилась.

М-да, это прикол, конечно. «Отработал бы». Одно выражение чего стоит. Да он у меня уже почти подозреваемый. Как я его буду крутить на откровенность, в его родном кабинете, что ли, где он полноправный хозяин, а я гость, где ему привычно и уютно, а я на чужой территории, «играю матч в гостях»? Что, прокурор наш с ним повязан делами какими-то? Чего это он вдруг разнервничался?

— Валентин Степанович, есть закон, по закону он свидетель и обязан дать показания! Я что, должен по поводу каждого свидетеля к вам подходить?

— Ну, ты палку то не перегибай, понимаешь! — прокурор начал выходить из себя. В голосе его появились булатные нотки праведного гнева, характерные для профессиональных борцов за соблюдение закона. — Что ты вообще хочешь от него, он не имеет к убийству никакого отношения! Допроси формально и занимайся более правдоподобными версиями.

— Имеет, или нет — это расследование покажет, — я решил тоже проявить твёрдость.

— Это я тебе говорю! Достаточно должно быть тебе! Что непонятного?!! Проверяй другие версии: наркоманы, шпана всякая, судимые — вот твой круг свидетелей и подозреваемых. А Зятченко оставь в покое, допроси и отстань! Всё, иди работай!