Назад в СССР: 1987 Книга 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 18

Едва я опустился на пятую точку, как позади меня раздался спокойный, вкрадчивый голос, который я определенно где-то уже слышал.

— Ну, здравствуйте, товарищ Савельев!

Я недоуменно обернулся на сидящего справа старика и замер от удивления.

Это был товарищ Иванец, собственной персоной. Отец Генки.

— Павел Сергеевич? — опешил я, удивившись неожиданной встрече. — Вот так неожиданность. Честно говоря, рад вас видеть. А вы изменились. Уже и не помню, когда мы последний раз с вами встречались.

— Верно, Алексей, — слегка улыбнулся тот. — Давно дело было.

С момента нашей последней встречи, выглядеть он стал похуже. Видно было, что у него какие-то проблемы со здоровьем. Набрал вес, кожа бледная, дышал тяжело.

— Как там Генка? — поинтересовался я.

— Нормально. Приобщил к делу, спортивно-культурной деятельностью в Киеве занимается.

— Генка? Культурной деятельностью? — рассмеялся я. — Вот не поверю. У него же со спортом было никак… А с культурой тем более!

— А вот поди ж ты… Все меняется, — устало улыбнулся Иванец. — Алексей, мы ведь встретились не случайно. Я ждал нашей встречи. Как там обстановка в Афганистане?

— Вы уже в курсе?

— Работа такая, хоть меня и списали со счетов.

— В смысле? Вы что, больше не в комитете?

— Нет. В отставке, на пенсии я. По медицине. Впрочем, никто не мешает мне продолжать работу в горисполкоме. Но такие люди как я, даже по здоровью, со службы просто так не уходят. Консультирую, в курсе многих вопросов. И да, я, как и ты, тоже сторонник нестандартных методов. Это ведь я рекомендовал Алексею Черненко отправить тебя.

— Почему именно меня?

— Потому что для тебя это важно. И не спорь. Я давно уже понял, что у тебя повышенный интерес ко всему, что происходит на нашей электростанции. Знаешь, я провел подробный анализ по событиям восемьдесят пятого и шестого годов и понял, что ты как будто бы заранее знал, что там должна произойти авария. Как ты это можешь объяснить?

Ответил я не сразу.

— Интуиция, Павел Сергеевич. Я ведь еще на «Овруче» догадался, что проблема вовсе не в ЗГРЛС, а самой электростанции. Точнее, не так. Диверсанты хотят устроить аварию, но так, чтобы и радиолокационная станция попала под воздействие. В общем-то, так оно и получилось.

— Темнишь ты, Алексей! — едва заметно улыбнулся Иванец. — Но не переживай, я ни в чем тебя не обвиняю. Ты проделал огромную работу и даже в комитете очень немногие люди понимают, что на самом деле происходило на электростанции и какую проблему удалось решить малой кровью. Какие последствия могли быть, если бы ты не вмешался в ход событий… Это заслуживает особого внимания.

— Павел Сергеевич, вы человек умный и захотели встречи со мной, вовсе не для того, чтобы обсуждать апрельские события восемьдесят шестого года! Давайте уже ближе к делу?

Тот шумно выдохнул, кивнул.

— Как скажешь. В общем, когда доверенное лицо Алексея Владимировича, известный тебе капитан Пономарев начал свою игру, мне пришлось уйти в тень. Конечно, были определенные проблемы на службе, пришлось сильно понервничать. Я пытался понять, как этак произошло, что у нас под носом завелся крот. Уже потом, мои люди делали обыск в квартире погибшего капитана и наткнулись на кое-что интересное.

— Что именно?

— Запись. На диктофоне.

— Кассета?

— Да. Там Пономарев дал достаточно развернутое описание того, что ты из себя представляешь, и что именно ты наибольшая угроза для запланированной ими диверсии. Судя по всему, Виктор был с ним согласен, но у него также было свое видение на все это дело. Пономаревым было сделано две копии, одну из них мы и нашли. А вот куда делась вторая — загадка. Любопытно то, что запись датирована двадцать четвертым апреля, то есть за пару дней до того, как сам Пономарев был убит.

— Он кому-то отправил запись?

— Верно. Способ отправки неизвестен. Но странно другое. Он подчинялся Виктору, а Виктор получал инструкции от некоего куратора, что погиб в декабре восемьдесят пятого года, упав с крыши энергоблока. Тогда связь между ними была разорвана, но исполнитель все равно продолжил выполнять задачу, а это наводит на определенные мысли. Мы предположили, что в этой цепочке был кто-то еще, о ком мы не знаем. Пока не знаем. Кто-то, кто себя еще не проявил, но продолжает оставаться в тени. Судя по всему, Пономарев был с ним на связи. Рискну предположить, что западные спецслужбы теперь знают, кто ты такой. И знают, что именно ты помешал им устроить диверсию на АЭС. А знаешь, какой вывод отсюда можно сделать?

— Какой? — я уже предполагал ответ, но все равно решил спросить.

— Кто бы ни стоял за всем этим, у него точно есть фамилия. И живой интерес, откуда же взялся некий товарищ Савельев, так бесцеремонно извалявший им всю малину. В общем, Алексей, суть проста — будь осторожен. Они наверняка захотят понять, что ты за фрукт такой. А может, про тебя могли и забыть…

А вот тут я напрягся. Честно говоря, даже мысли не было, что мне за это может прилететь, тем более спустя столько времени. Точнее, мне-то ладно. Разгребусь, а если захотят отыграться на моей семье? Дерьмо, об этом я как-то и не подумал вовсе!

Некоторое время Павел Сергеевич молчал, давая мне переварить эту информацию. Затем, продолжил:

— Я так понял, у вас произошла утечка?

— Откуда вы знаете?

— Работа такая, — невесело усмехнулся он. — Подробностей, само собой, не знаю, но полагаю, что вы приблизительно осведомлены о планах неизвестного противника, но у вас нет доказательств? Снова «Око Москвы»?

— В трех словах — да.

— Ясно. Всегда так, — вздохнул Иванец, поднимаясь с лавочки. — Ладно, Алексей, мне пора. Был рад встрече.

— Взаимно. Генке привет.

— Непременно.

Павел Сергеевич неторопливо направился в сторону Лубянки, а я, проводив его взглядом, остался сидеть на лавочке. Погода была относительно хорошей, как раз вышло солнце и стало так тепло, что я даже уходить не хотел. Неподалеку, на углу стояла желтая бочка с синей надписью на боку «Квас разливной».

Появилось неутолимое желание хлебнуть вкусного напитка. Помню, что во время командировки, пока я лежал с СВД в засаде, сильно хотелось выпить холодного кваса, чтоб прям язык щипало.

Поднялся, направился к бочке. За шесть копеек взял большую кружку на пол литра. Половину цедил потихоньку, наслаждаясь вкусом, а потом залпом опрокинул остатки. Я жил в СССР уже третий год, а периодически проскакивала ностальгия и я поддавался эмоциям.

То лимонад, то мороженное, то квас. Иногда даже хотелось купить хлеба и прямо на ходу грызть его. Но по понятным причинам делать это не стоило.

За три с лишним года я сильно изменился во внешности — не осталось ничего от того неказистого парня, моего реципиента настоящего Савельева… В свои двадцать один с лишним, выглядел куда старше. Стал значительно крупнее, крепче. Очевидно, что смешивание подсознаний, оказывало влияние и на физическую форму. Впервые я в этом убедился, когда обнаружил, что у меня загадочным образом поменялась группа крови… И не только моя собственная, но и реципиента. Получилась совсем другая группа. Тогда это удалось замять, списав на простую ошибку лаборанта. Но я так и не смог этого объяснить. Интересно, а у Андрюхи Петрова тоже есть такие нюансы перерождения? Надо бы будет поинтересоваться у него при встрече.

Покончив с квасом, я снова вспомнил слова Павла Сергеевича. Направился к ближайшему телефонному автомату с выходом на межгород. Набрал Припять.

Пошли гудки.

Сначала я просто ждал, ожидая с секунды на секунду услышать приятный голос жены. Но после пятого гудка, понял, что что-то не так. Никто не брал трубку. И это в дневное время, когда по идее она должна быть дома, укладывать сына спать.

Повторил звонок. Снова никого. Перенабрал, позвонил домой своим родителям, но и там никто не ответил.

Дерьмо! Какого черта? Я заволновался.