За грехи отцов - Блейк Анна - Страница 15

– И как это экономит время? – удивилась Кейра.

– На самом деле существенно. Ну что там со списками?

Она пробежала глазами полученный документ, удовлетворенно кивнула.

– Я соберу их все и передам вам, доктор Карлин.

Он улыбнулся.

– Я вот хочу спросить, – проговорил Тим. – А детектив Грин всегда отправляется к свидетелям один?

– Если хочешь ездить с ним – заведи машину, – улыбнулся Карлин. – Вы почти одновременно установили личность девушки, а он такое ценит. Но на свой мотоцикл пассажиров, как ты понимаешь, не берет. Если бы ты был на машине, он предложил бы поехать за ним. И ты смог бы принять участие в допросе свидетеля. Но что у нас со священником?

Дженкинс передернул плечами так, будто хотел поправить несуществующий плащ.

– Глухо.

– Списки пропавших?

– Проблема в том, что их существенно больше, чем девушек. Мужчин от 35 до 55. Потому что этот хмырь выглядит так, что по нему возраст не установить. Да и доктор Абигейл ничего конкретного не сказала. Ну ближе к сорока. Как будто это что-то меняет.

Карлин поднялся с места, обогнул стол и сел напротив Тима. Тот вздохнул. Мальчишка явно не готов к работе в полиции. Хотя ему… ему двадцать семь, если верить досье. Он старше Кейры года на четыре. Значит, это либо второе образование, либо осознанный выбор. Придуривается? Набивает себе цену? Пытается социализироваться в коллективе и не выпендриваться? Карлин был ненамного старше, но в органах провел всю свою сознательную жизнь. Он с детства знал, что будет ловить серийных убийц, изучал все материалы, которые мог достать сам или его отец. Он не пошел в строительство, не продолжил семейное дело. Лишился семьи в двадцать, продал бизнес, почти все вырученные средства положил в банк и при желании мог ничего не делать до конца жизни, но вместо этого продолжил обучение. Он брал бесконечное количество дополнительных курсов, ездил по всему миру, проходил стажировки. И, вернувшись в Треверберг к двадцати семи, был уже известным специалистом. Местные не сразу поверили, что Карлин хочет работать в полиции. До сих пор ему не дали отдела, но Марк знал: еще пара дел, пара десятков прочитанных лекций, несколько командировок, и Старсгард найдет деньги на то, чтобы выделить ему помещения и фот. Чтобы Карлин основал собственное направление профайлинга. Учил людей, которые бы разъезжались по всему миру. Пользуясь своей короткой связью с Куантико, Марк понимал, что его студентов примет даже ФБР. В этом плане академия и университет имени Люси Тревер оказались более проворными: курс профайлинга под руководством Карлина шел уже несколько лет. Но ничего. Марк умел ждать.

– Давай обсудим. Коллинс, присоединяйтесь. То, что вы делаете, важно, но задачу детектива вы выполнили. Мы с вами должны составить психологический портрет преступника. И урок номер один: если вы хотите сделать свою работу хорошо, дружите с криминалистами. Тим Дженкинс – ваш криминалист.

– Сейчас он просто копается в бумажках, как и я.

– Да. Но он криминалист. И стажеры первые пару лет всегда копаются в бумажках. Правила такие, – улыбнулся Карлин и хлопнул по пустому стулу рядом с собой. – Садитесь. Мы должны дождаться Грина, если не поступит иных указаний. У нас есть время решить задачку Тима. А потом поужинать.

– Вы не торопитесь? – спросила Кейра, опускаясь на предложенное место.

Пахла она тоже чудесно.

– Дело – приоритет. Для детектива Грина, для офицера Тресса, для доктора Абигейл, которая не спала сутки, но установила личность девушки и сделала отчеты о вскрытии. Для меня. И для вас, господа стажеры. Если это вас не устраивает, идите домой и подумайте, ту ли профессию вы выбрали.

Стажеры притихли. Но если Кейра выглядела испуганной и несколько пристыженной, то Дженкинс буквально светился от удовлетворения на грани радости. То ли у них конкуренция какая-то, то ли ему на самом деле здесь нравилось, и он сбросил маску.

– Итак. У нас мужчина. Есть признаки цирроза. Значит, пил, – заговорил Дженкинс, не глядя в отчет доктора Абигейл. Он уверенно себя чувствовал во взаимодействии с документами патолога. Полезный навык для криминалиста, расширяет угол зрения. Помогает приметить то, что недоступно коллегам. – На вид лет сорок. Но доктор Абигейл подчеркивает, и я с ней согласен, что ему может быть и 50, и 55. Несколько переломов. Возможно, он в прошлом спортсмен. Тело в хорошем состоянии, процент жира удовлетворительный.

– Значит, был сильным, – прошептала Кейра, и Карлин неожиданно почувствовал ее дрожь. Но не повернулся к ней. Ограничился лишь тем, что сделал мысленную заметку разобраться. Сейчас он был сосредоточен на том, что говорил Дженкинс. Точнее, на том, как он это говорил. Свободно, спокойно. Он не был похож на стажера. Всего один рабочий день, а он окреп.

Все-таки возраст – это преимущество. Карлин вообще думал о том, что до двадцати пяти в академию брать никого нельзя. Что может знать о правосудии, справедливости, законе и душе серийного убийцы двадцатилетний юнец? Ничего.

– Да, несомненно, – спокойно ответил Тим Кейре, переводя на нее холодный, как у любого криминалиста, взгляд. – Он явно был сильным и следил за этим. Немного не вяжется с алкоголем, но психика по части доктора Карлина, я в этом не силен.

Все заулыбались.

– Я подал запросы во все участковые отделения города. Ну и отнес на первый этаж, попросив их поторопиться. За тридцать дней – вы не поверите – за тридцать дней мы получили около сорока сообщений о пропавших людях, которые подходят под критерии.

Карлин вздернул голову.

– Почему так много?

– Мероприятия, – пояснил стажер. – Несколько фестивалей, крупные концерты. Всякое бывает. А может, просто осень. Но на самом деле, получив цифры, я позвонил в архив. В этом городе ежемесячно пропадает тридцать-сорок мужчин и столько же женщин.

Карлин усталым жестом прикоснулся к переносице. Он об этом не знал. Не думал. Не должен был думать, потому что размышления приведут лишь к новому расследованию. А это не его задача. Он работает с серийными убийцами, он не связан с отделом по борьбе с наркотиками. Или с полицией нравов. Или с ребятами, расследующими работорговлю, хотя последняя – грубо говоря – относилась к юрисдикции отдела Грина. Отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Но Грин таких дел не касался.

– Итак, у нас сорок мужчин, которые подходят под описание. Задача разработать и наложить на них фильтры и сузить круг поиска.

Тим кивнул.

– Если быть точным, их тридцать шесть. Это я и начал делать. Ну, буквально полчаса назад.

– А если пойти с другой стороны? – неожиданно заговорила Кейра. – Утром, когда детектив Грин не знал имени жертвы, он действовал логично. Но сейчас мы знаем ее. А это значит, что нам нужен мужчина, который с ней связан.

– Детектив Грин сказал мне это перед уходом, – подтвердил Дженкинс. – Я проверил. Это точно не ее отец – ее отец умер, когда малышке было три. Хотя по возрасту подходит.

– Может быть кто угодно. Не обязательно родственником. Учитель, садовник, работник соседнего магазина. Все равно все слишком размыто. Нам нужно дождаться возвращения детектива и надеяться, что он смог вытащить что-то из матери убитой.

– Все-таки зря он не взял меня с собой, – насупился Тим. – Я ничего полезного не сделал и задачу его не выполнил.

– Тогда предложи фильтры.

Стажер еще раз пробежался по списку. Карлин заметил в его глазах мрачный огонек, но списал его на гнев от неспособности решить задачку быстро.

– Мне нужно подумать, – проговорил Тим и укусил кончик карандаша. – Серьезно подумать.

– Отлично, – сказал Карлин. – Я предлагаю перерыв на час, а потом продолжим. Дженкинс, ты предпочитаешь думать в одиночестве?

– Да. Утром я либо дам варианты, либо не дам.

– Решил провести ночь в управлении? – спросила Кейра, поднимаясь с места.

Дженкинс усмехнулся.

– У тебя есть предложение поинтереснее?

Карлин не видел, но почувствовал, как она вспыхнула от смущения. Молодость. В свои тридцать четыре Марк иногда чувствовал себя умудренным опытом стариком. Видимо, сказывались преподавание, раннее признание в профессиональных кругах. Он встал с места, взял свой пиджак, который висел на вешалке, кивнул стажерам, прощаясь, и вышел из кабинета. Закравшаяся мысль, что можно пригласить Кейру на ужин, улетучилась. И он решил, что поработает или почитает в своем кабинете. Ему требовалось одиночество. А еще тишина. Потому что в отличие от молодняка он свою часть работы не сделал. Ему нужны личности жертв. Их связь. Понимание их истории.