За грехи отцов - Блейк Анна - Страница 38

– Это полный бред. Невозможно стать нормальной после того, как… – Он не закончил фразу. Глаза застилали слезы. Он еще чуть сбавил скорость и перестроился в правую полосу. Он едет с дачи и никуда не торопится.

– …или не хочет верить, – продолжил Марк Карлин. – Что касается отчимов… Я думаю, вы сами понимаете, что он специально делает им больно.

– Он садист?

– Не думаю. Скорее, он действительно мститель.

– И как его найти?

– К сожалению, я не уполномочен раскрывать тайны следствия. Могу сказать лишь, что мы знаем, как он находит своих жертв. На этом все.

– Ну что ж, дорогие друзья….

Дальше он не слушал. Он выключил радио и резко ускорился.

«Мы знаем, как он находит своих жертв».

Черт, черт, черт! У него мало времени!

17 октября, воскресенье

17.54

Скалли вошел в чат.

Скалли: Что-то тихо сегодня.

Белль: Лилу не писала уже неделю.

Кларисса: Может, ее родители увезли? Помнишь, она говорила, что они собирались куда-то во Францию в санаторий. У нее расшаталось здоровье.

Скалли: Не родители. Мама.

Кларисса: Ну да. Но она их как бы родителями называла. Она что-то еще о себе говорила? У меня в последнее время завал, я не каждый раз могу зайти поболтать с вами.

Крепкий орешек: Не говорила. Но я уверена, что та девочка, о которой объявили вчера по телевизору, – это она.

Скалли: Ой, да ладно. Почему?

Крепкий орешек: Потому что он убивает таких, как мы. И опять убил девочку и ее отчима. Неделя уже прошла. А они рассказали только вчера. Почему?

Жасмин вошел в чат.

Жасмин: Всем привет, что обсуждаете?

Белль: Лилу и Саманту Бельмонт. Орешек решила, что маньяк убил нашу Лилу.

Жасмин: Ой, вам не надоело? Весь город только и говорит об этих убийствах. Как будто в нашей жизни было мало трэша. Давайте о чем-нибудь хорошем. Как прошел ваш день?

Скалли: Жа, ты же понимаешь, что это слегка мерзко. Мы тут разговариваем, обсуждаем важные вещи, а ты врываешься и требуешь сменить тему. Каждый из нас справлялся все детство и сейчас. А ты ведешь себя, как будто тебе плевать на то, ради чего мы вообще собираемся.

Белль: Жасмин, да плевать на день. Учеба, дом, дом, учеба. Воскресенье – учеба и уборка. Я так рада, что его сейчас нет.

Жасмин: Скалли, перестань зубоскалить.

Жасмин: Белль, а когда он вернется?

Белль: Мама говорит, что не раньше чем через месяц. Ему предложили работу где-то на севере, денежную. Так что он работает. А через месяц я уже тю-тю.

Скалли: Куда собралась, красавица?

Белль: Подальше от чудовища.

Крепкий орешек: Я б хотела. Я сейчас думаю, а что было бы, если бы я решилась рассказать маме? Она бы меня высмеяла? Или поверила бы?

Белль: Мне уже много лет не верит, идиотки кусок. Я столько раз говорила.

Белль: А ей все равно.

Белль: И какая она мать после этого?

Скалли: Моя тоже не поверила. Я больше и не говорила.

Кларисса: Может, он не тех убивает? Может, в этой ситуации надо убивать всех? Матерей за то, что они за своими ненаглядными муженьками не видят, что происходит на самом деле. Отчимов. Всех. Всех, кто знали и не помогли.

Скалли: Тогда можно вырезать весь город. И каждого найдется за что наказать.

Жасмин: Не надо никого убивать.

Белль: Тебе везет. Твоя тебе поверила, и твой ублюдок повесился в тюрьме. У всех нас иначе. И у Лилу было иначе. Помните, она говорила?

Крепкий орешек: Ага… такое трудно забыть. Мне нравится наше общение. Мы тут ни разу друг друга не видели. Но понимаем друг друга лучше людей, которые находятся с нами рядом. Лучше матерей, братьев и сестер. Только тут я могу быть сама собой.

Скалли: Орешек, ты повторяешься.

Крепкий орешек: Иди к черту, Скай. Я тут пытаюсь в любви признаться, а ты как всегда все обесценила.

Жасмин: Я тоже так чувствую, Орешек. Только нас мало в последние дни.

Кларисса: Осень. Неприятное время, чтобы выходить из дома, а компьютеры есть не у всех.

Белль: Я все равно думаю, что Саманта – это Лилу. Вы видели фото? Я именно так ее и представляла!

Кларисса: Не хочу в это верить.

Жасмин: И я не хочу.

Крепкий орешек: Мы никогда не узнаем. Ведь мы не знаем имен друг друга. Лилу может никогда не вернется, потому что у нее началась другая жизнь. Она старожил форума. Когда я приходила два года назад, она уже была.

Имхотеп вошел в чат

Скалли: Я верю, что с ней все хорошо.

Имхотеп: Привет. Как дела?

Скалли: Ку.

Жасмин: Привет.

Кларисса: Что твой отчим? Съехал?

Имхотеп: Избил мать. Она в больнице.

Жасмин: Да когда они уже сгорят!!!

Скалли: Почему избил?

Имхотеп: Из-за меня…

Жасмин: !!!! ;-(((

Скалли: Мы договаривались общаться словами.

Жасмин: У меня нет слов! Я плачу. Имхи, держись.

Имхотеп: Я сбежала. Он сидит дома, пьет. А я в компьютерном клубе. Экономила на обедах. Хватит на 6 часов.

Жасмин: Я с тобой!

Клео вошел в чат

Клео: Привет.

Скалли: Привет, Клео. Давно тебя не было.

Клео: Никак не могла прийти в себя. А сейчас зашла попрощаться.

Жасмин: Почему?!

Клео: Теперь это место небезопасно. Они все видят.

Клео вышел из чата.

Скалли: Пришла. Напугала. И ушла. Кто «они», черт возьми?

Крепкий орешек: Она всегда мне казалась странной. Как будто что-то знает.

Жасмин: Она вроде говорила, что работает в полиции. Может, действительно знает?

Кларисса: Девочки, анонимность – залог безопасности. Ну когда уже вы поймете, что даже на этом форуме не надо рассказывать ничего, кроме того, ради чего мы здесь.

Скалли вышел из чата.

Белль вышел из чата.

Кларисса: Мы действительно уязвимы. Особенно теперь.

19 октября 1999 года

Центральное управление полицией

Новый Треверберг

– Балерине балетное училище, певице – недостроенный концертный зал. Обеим по костру. Только вторую опалил частично, сохранил лицо. Видимо, понравилась девочка. Или решил что-то изменить от первого раза.

– Четвертого, – машинально поправил детектив Грин Тресса.

Они сидели на планерке полным составом команды, кроме Дженкинса, который уехал с родителями в отпуск. Грин тут же написал шефу, чтобы стажера и близко не подпускали к расследованию. Если ты пришел учиться, будь добр – учись. Если тебе плевать на профессию, не занимай время своих коллег. Конечно, Дженкинс оправдывался как мог. Но для Акселя эти оправдания остались белым шумом. Неважно, когда и что у тебя было запланировано. Ты пришел на стажировку, так стажируйся, щенок. Впрочем, Грин проверил билеты, сделал запрос на вокзал и убедился, что Дженкинс действительно уехал вместе с отчимом и его новой семьей. Возможно, Аксель так разозлился потому, что не имел семьи? Или потому, что расследование снова зашло в тупик? Второе убийство само по себе снимало обвинения с Вонга. Но вчера в управление наконец пришла информация, что мужчина найден мертвым. Он повесился в своем дачном домике. Судя по состоянию трупа, это случилось через несколько дней после его исчезновения.