Помощница на заказ (СИ) - Либрем Альма - Страница 36

Судя по всему, она тоже не в восторге от возможности быть услышанной.

Я, впрочем, тоже смогла выдохнуть с облегчением, только когда оказалась в своей комнате. Да уж, вляпалась, Ксюшенька, по самое "не хочу"! Теперь наслаждайся перспективой стать соучастницей преступления!

Месть зато будет что надо!

Я представила себе Воронцова, которого оставлю без единого гроша, бедного, несчастного, ещё и в долгах. Асин отец, до сих пор казавшийся Воронцову пусть страшной, но далекой величиной, теперь подкрался как нельзя ближе. Он же, наверное, сделает всё, чтобы вытрясти свои денежки с незадачливого родственника, если Ася и Кирилл всё-таки поженятся. А если нет? Кому будет нужен Воронцов без копейки денег?

Точно не своей мамочке…

— Какой ужас, — вслух промолвила я. — Какой ужас…

Нет, так мстить Воронцову я точно не собиралась. Я хотела немного его проучить, хвост ему прижать, как-то на место поставить, что ли. Не ограбить, оставить без гроша на растерзание какого-нибудь в лучшем случае влиятельного бизнесмена. А если там вообще бандит? Нет уж, извините, я в судьи не нанималась, чтобы смертельный приговор Кириллу выносить. А Анжелика Пантелеевна, очевидно, такая женщина, что потом я ещё и в виноватых останусь, а она сбежит и будет где-то на Мальдивах посмеиваться над дурочкой, которую так просто развела, ещё и заставила сына её подставить.

Спасибо, обойдусь!

Я лучше…

В дверь постучали, и я аж подскочила от неожиданности на месте. Если б держала что-то в руках, обязательно выронила бы, но руки у меня оказались пустыми, так что и выпускать из них оказалось нечего. Я только ошеломленно завертела головой в попытках обнаружить источник звука и лишь через минуту, когда стук повторился, осознала, что именно от меня требуется.

— Открыто! — отозвалась я, плюхаясь на стул и пытаясь принять какую-то более-менее расслабленную позу. Получилось плохо, потому что я, по привычке закинув ногу на ногу, теперь этой ногой дергала. Со стороны, наверное, сие движение напоминало нервный тик, а не невинное покачивание.

Воронцов — а скребся в дверь именно он, — заглянул в комнату и расплылся в совершенно глупой и неуместной улыбке.

— Привет! — поздоровался он со мной. — Как спалось?

— Суперски, — буркнула я.

— А как мне спалось, не спросишь?

— Не спрошу, — я скривилась. — Потому что я и так знаю, что ты в три часа ночи всё-таки рискнул разбудить Василису Михайловну, и она долго и нудно искала запасной ключик от твоей комнаты.

Кирилл скривился. Напоминание о вчерашнем приключении его расстроило. Очевидно, Василиса Михайловна, или к кому он там прицепился, не погладила по голове за попытки выбраться из своей комнаты каким-то другим способом, кроме как выйти через дверь, прихватив с собой ключ и не потеряв его где-то по пути от спальни к туалету и обратно.

Вот только, к сожалению, мне было о чем поговорить с Воронцовым и без всяких попыток убедить его в собственной несостоятельности.

— Слушай, — я взглянула на него, — мне надо кое-что серьезное тебе рассказать… Это касается твоей матери.

Кирилл, до этого улыбавшийся, как-то моментально сник. Судя по всему, вопрос Анжелики Пантелеевны он точно не собирался обсуждать с кем-нибудь посторонним вроде меня.

— И что ты хочешь мне сказать? — мрачно поинтересовался он. — Теперь ты думаешь, что это моя мама подкинула тебе эту мышеловку? А как же тысяча аргументов, что она ни за что не могла этого сделать.

Я воззрилась на Воронцова, как на сумасшедшего.

— Ты всерьез полагаешь, что эта долбанная мышеловка — единственная проблема, присутствующая в моей жизни?

— Ну, — он явно смутился, подошел ко мне поближе, присел на корточки и взял за руку, заглянул мне в глаза, да ещё и так, как обычно смотрят на каких-то сумасшедших, и мне отчаянно захотелось врезать ему посильнее, чтобы вытрясти из этой тушки весь этот якобы сожалеющий вид, взгляд, направленный на меня — как будто я на фоне паники совсем одурела. — Я понимаю, ты испугалась, у тебя был сильный стресс… Так что там по поводу моей мамы?

Та участливость, с которой Воронцов озвучил сей вопрос, если честно, раздражала невыносимо. Но самое главное, в своих подозрениях я таки утвердилась: Кирилл ни за что не поверит, что Анжелика Пантелеевна хочет его подставить. Скажет, что у меня паранойя.

Это не у меня паранойя, это кому-то мозгов не хватает! Определенно!

— Да ничего, — отмахнулась я. — Хотела сказать, что в отличие от тебя, она в мою мышеловочную историю всё-таки поверила!

— Ксю…

— Да ладно, я не обижаюсь, что ты не веришь, — отмахнулась я. — Кто ж виноват, что у тебя немного недоразвитый мозг, Кирюша? А этот факт давно мне был известен.

Воронцов скривился, глядя на меня, но я сказала это специально — чтобы не выходить из образа. Нет, надо как-то подыскать доказательства, чтобы потом можно было предъявить их Воронцову и прямо в лицо ему сказать, что его мать собирается его разорить, а сама сбежит потом куда-то со всеми деньгами.

Наверное, надо почитать тот договор…

Ещё б я что в этом понимала! Вот Оля бы тут, конечно, всё мигом по полочкам разложила, да и Анжелику Пантелеевну поставила бы на место, и все документы подняла бы, и несоответствия бы в них отыскала. А я только прочесть могу да Воронцову рассказать, но Кирилл сам глупее меня в этом плане будет.

А вот нельзя так слепо кому-то доверять. Думать надо головой!

Хотя, было у Кирилла, конечно, там тоже пусто и ветер гуляет. С кем я связалась? Маменька — аферистка, сынок — олух, а я ему ещё помогать подвязалась с какой-то радости. Бежать надо было, сломя голову, так нет же, вздумала отомстить!

Теперь и мстить не хочется. Смотрит вон, как побитая собака, лезет со знаками внимания своими, а надежности в Воронцове, как в человеке, ноль целых ноль десятых!

— Вот ты всё время дерзишь, — протянул он ни с того ни с сего, — а на самом деле такая милая! Зачем огрызаешься, Ксюша?

Я взглянула на него и едва сдержала рвущийся на свободу смех.

— Воронцов, — раздраженно поинтересовалась я, — ты имя моё вспомнил?

Кирилл не стал отвечать. Вместо этого встал на ноги, посмотрел на меня серьезно так, взял за руку, стягивая со стула, обнял, заглянул в глаза… Прямо-таки романтика зашкаливает. Склонился ко мне, искривил губы в улыбке, мягкой и нежной, как будто рассчитывал на что-то…

Потом поцеловал.

Поцелуй получился приятным. Я даже ответила на него, и точно не потому, что хотела поддаться на провокацию. Даже не знаю, что мною руководило в эту секунду, просто захотелось в кои-то веки не отталкивать, а ответить взаимностью. Я прильнула к нему — ровно на мгновение, давая возможность поверить в ответные чувства, — а потом самоуверенно оттолкнула.

— Ты чего?! — ошеломленно воскликнул Воронцов, поймав на себе мой сердитый, возмущенный взгляд.

— То есть, ты хочешь, чтобы я тебе ещё и объяснила? — усмехнулась я. — К Асеньке, Кирилл. К Асеньке.

— Ревнуешь?

— Ничего подобного, — возразила я. — Я просто так и не услышала ответа на главный вопрос.

— На какой? — заинтересовался Воронцов.

Пришлось даже воспроизвести:

— Как меня звали тогда, Кирюша?

Он сердито поджал губы.

— Так нельзя, Ксю.

— Так нужно, Кир, так нужно, — покачала головой я. — И оставь меня наконец-то в покое, если у тебя вместо памяти дыра какая-то.

Воронцов укоризненно взглянул на меня, махнул рукой и, явно решив, что в этом раунде он однозначно проиграл, удалился. Я только усмехнулась. От желания мстить осталась только легкая дымка молодой, юношеской даже злости. Вот только улики мне всё ещё нужны… Иначе, возможно, Воронцов очень быстро придет примерно к моему уровню достатка, и тогда неравной парой нас уж точно будет не назвать.

…Чтобы провернуть свой хитрый план по разоблачению Анжелики Пантелеевны, пришлось не спать. Я очень надеялась на то, что этой ночью Воронцов не станет совершать дурацкие попытки пробраться ко мне в комнату, но на всякий случай подперла шкаф всем, чем только можно было его подпереть, а из комнаты выскользнула настолько тихо, насколько это было возможно. Кирилл, благо, не подавал никаких признаков бодрствования, посапывал себе, наверное, в кровати, пока я отчаянно пыталась спасти его шкуру и его деньги.