Грех Кабила - Кальби Иман - Страница 5

–Распробуйте чистоту вкуса элитной арабики (прим.– сорт кофе, популярный на Ближнем Востоке). Здесь лишь отборные зерна. Никаких примесей. Никакого кардамона, которым арабы так любят забивать вкус чистого кофе, словно это баранья нога, запеченная под костром в песке, а не напиток.

Эли чувствовала на себе заинтересованные взгляды всех троих в компании. Агилас изучал. Тарик был просто внимательным к гостье, до сих пор ощущая себя неуютно из- за того, что они увидели при входе. А Залия, так звали девушку, которую сношал Бензема, узнав теперь, кто такая Элисса, смотрела на нее с любопытством и колкостью, характерной для всех пустых девиц, завидующих таким, как Эли, по умолчанию- их красоте, молодости, непосредственности, хорошему воспитанию и «старым деньгам». Элисса ее узнала, как только нагая красотка вернулась из ванной уже одетой и причесанной. Залия была моделью, часто мелькавшей в модных журналах и на показах. И если она ничего не путает, девушка тоже была с севера Африки и тоже, наверное, кабилка.

–Ты знаешь, Элисса, что само слово кофе, на наших языках «кахва», происходит от названия области Каффа в Эфиопии? Существует легенда, что именно там впервые обнаружили кофейные деревья, плоды которых, как оказалось, воздействовали на местных коз и баранов. Пастухи попробовали зерна и ощутили яркий бодрящий эффект и прилив сил. Изначально люди не могли понять, как оптимальнее употреблять кофе. Зерна перемалывали, скатывали в шарики вместе с животным жиром и другими продуктами. Такая пища служила и едой, и таблеткой для бодрости.

–Да, я знаю, что обжаривать зерна, измельчать и варить придумали арабы,– улыбнулась Элиса, отпивая густой глоток насыщенного напитка. Она говорила для того, чтобы просто поддержать светскую беседу, не вкладывая в свои слова какого-то особого смысла. Расслабиться не получалось. Агилас давил на нее. Ужасная ситуация при входе в дом не выходила из головы. Единственное, что она сейчас хотела сделать, поскорее отсюда сбежать.

Только вот глаза Агиласа на ее комментарий как-то недобро сверкнули. Он снова улыбнулся. На этот раз снисходительно.

–Меня умиляет самонадеянность арабов, которые всегда и везде вставляют себя в первые ряды… Лучшие кофейные плантации, девочка, растут на высоте свыше 2 тысяч метров надо уровнем моря. Ваша пустыня не способна дать миру ничего, вы бесконечно далеки от кофе, но вы все равно приплетаете его появление себе…

Тарик нервно кашлянул, понимая, что резкость отца становится пограничной с хамством…

Элисса тоже стушевалась, не ожидая такой отповеди. Она слышала, что у кабилов довольно непростые отношения с арабами, но не ожидала, что…

–О чем ваша совместна работа?– неожиданно для всех вмешалась в разговор для разрядки обстановки Залия.

–Мы пишем о потаённом смысле известных сказок и их связи с политическими процессами в истории,– быстро ухватился за топик Тарик, радуясь такой возможности.

–Как интересно… И в чем же суть такого исследования?

– Сказки- шифр к культурному генокоду народа. Поняв его сказки, понимаешь его историю и менталитет. Это, если хотите, ценностная шкала, через которую можно пропускать любое политическое событие наших дней…

–И в чем же суть сказки о «Красавице и чудовище», Элисса?-спросил вдруг Агилас, откидываясь на кресле.

Девушка неловко забегала глазами. Едва ли она сейчас была готова к экзамену, да еще вот так, сходу…

–Очевидно, в понимании непреложной истины, что внешность не главное. Это ведь тоже универсально. Красота внутри. Внешность- лишь оболочка. Не этому ли нас учат авраамические религии? Не это ли суть глубины человека, его торжества над животным началом?

Агилас лишь усмехнулся в ответ. А Тарик, обрадовавшись, что отец, казалось, закончил свой допрос, начал весело рассказывать о двояком значении сказки о «Красной шапочке» и «Золушке». Дальше разговор был легче и спокойнее.

На выходе от Бензема Элисса пожала руку Агиласу и слегка улыбнулась.

–Надеюсь, Вы простите мою арабскую заносчивость, господин Бензема. И да, приготовленный у меня на родине барашек под костром, уверена, не оставит равнодушным даже Вас.

Мужчина улыбнулся в ответ.

– Спасибо, что не восприняли мою грубость и бестактность на свой счет, ваше высочество,– сделал ударение на обращение к девушке,– я просто неотесанный делец, который давно забыл, каково это- быть в компании настоящей леди.

Залия одарила мужчину самым острым из всех своих многозначительных взглядов, но промолчала. Как и все дорогие эскортницы, молчать ей все-таки удавалось лучше всего. А еще накапливать обиды, превращать их в яд и кусать своим жалом в нужный момент.

На улице уже смеркалось, когда Элисса вышла из машины Бенземы. Перед тем, как покинуть квартиру со своей подружкой Залией, Агилас настоял, чтобы обратно, «после занятий», дочь Макдиси, как он бесцеремонно назвал ее сразу после знакомства, отправили с водителем до дома.

Элисса знала, что ничего хорошего в возражениях и спорах с властными восточными мужчинами не было, поэтому просто промолчала. Слишком много шоков и потрясений и так случилось, стоило ей только переступить порог этой квартиры, чтобы еще доказывать этому бесцеремонному мужчине, что она в состоянии самостоятельно добраться до дома.

–Не стоит уточнять, что это не моя мать?-спросил с печальной усмешкой Тарик Эли, как только дверь за отцом и его метрессой закрылась.

Девушка смущенно опустила глаза в пол. Тактичность не позволяла ей сейчас развивать эту тему.

–Ничего страшного, Элисса. Прости, что тебе пришлось это увидеть. Отец такой… Бесцеремонный. Но он бы никогда себе такого не позволил, если бы знал, что я приду так рано и приведу с собой девушку.

Она молча кивнула, хотя что-то подсказывало ей, что по большому счету, Агиласу было на все плевать. И на всех.

–Он вообще должен был быть в Давосе на конференции. Мое упущение, что я пропустил его приезд,-сделал паузу, неловко заламывая руки,– а то, что он… ну, с этой женщиной… Просто они давно уже не живут с матерью в традиционном понимании этого слова. Мать не против. Это ему только тридцать шесть, а ей уже тридцать шесть. Она думает о других вещах, а не о том, как ублажить неуемное либидо отца.

Последние слова он произнес с явным болезненным сарказмом. Конечно, его задевала и даже унижала жизненная позиция отца, не скрывавшего своей любвеобильности.

Опровергать слова друга или расспрашивать о чем-либо Эли не стала.

Спустя три часа Кадиллак доставил ее до квартиры. Вежливо поблагодарив водителя, с чувством выполненного долга и домашнего задания девушка поднялась наверх и очень удивилась, что в дверях собственной квартиры ее дожидался Его превосходительство Посол Эмиратов собственной персоной.

–Ваше высочество,-обратился он к ней строго, но почтенно,– у Вас есть полчаса на то, чтобы собрать необходимое и отправиться со мной…

–Простите?-неуверенно переспросила Эли, не понимая, к чему клонит дипломат.

–Вы сейчас же вылетаете в Дубай. Ваш отец ждет Вас немедленно для разговора.

Руки девушки сразу похолодели, а дыхание сперло.

–Что-то случилось?-голос дрогнул.

–Надеюсь, что нет,– косо посмотрел на нее Посол,– не волнуйтесь. Дома все в порядке, если Вы об этом. Речь, предполагаю, пойдет о Вашем поведении, госпожа Элисса.

–Что… Что же не так в моем поведении?-страх сменился на ком обиды, застрявший в ее горле. Она так старается, из кожи вон лезет, чтобы отец оценил ее успехи в учебе, так что же не так?

Посол прокашлялся и продолжил.

–Я был вынужден доложить Его Высочеству, что Вы провели энное количество времени в квартире Тарика бен Агиласа Бенземы. Не мне Вам говорить, что подобного рода контакты неприемлемы для Вашей репутации. Я уверен, что о Вашей встрече никто больше не знает, ее конфиденциальность удалось скрыть, если только сам господин Тарик не захочет придать ее публичности, но, полагаю, что подобное не должно повторяться, госпожа. Я не мог не доложить Вашему отцу, поймите.