Грех Кабила - Кальби Иман - Страница 7

Эли выпила таблетку от головы, закономерно разболевшуюся после эпичного разговора с отцом. Посмотрела в зеркало в своей такой родной комнате. Она любила это личное пространство, менявшееся пропорционально ее взрослению. Родители всегда были очень чуткими ко всем ее потребностям. Тем обиднее сейчас было слышать такую категоричность со стороны отца. Да, Элисса понимала, что данная тема очень щекотливая и, видимо, даже болезненная для ее семьи, но всё же… Собралась с силами. Нужно было спускаться вниз, скоро ужин. Поддерживать милые светские беседы сейчас совершенно не хотелось. И все- таки взяла себя в руки, чтобы не обижать домочадцев. Вышла в гостиную внутреннего ансамбля дворца, что называется, только для своих. Сегодня дома вообще должны были быть только самые близкие, поэтому не стала заморачиваться с внешним видом- джинсы, футболка, кеды…

Спустилась вниз и поймала себя на мысли, что совершенно отвыкла от этих широких пространств, огромных помещений, величия, которое ощущалось в интерьере гостиной.

Родителей еще не было. Зато на диване- лежаке вальяжно растянулся ее старший брат Шериф и дядя Али, показывающий на телефоне племяннику с типичной похотливой улыбочкой на лице какой- то очередной похабный ролик, что можно было понять даже без его просмотра по доносящимся звукам истошно кричащей, как кошка, женщины.

–Эли, салам!– воскликнул брат, подрываясь к сестре.

Шериф был хорошим парнем, пусть и находился сейчас в самом невыносимом возрасте, когда положение, деньги и красивая внешность кружат голову от вседозволенности и жадности вкусить поскорее все возможные грешные плоды. А когда рядом есть такой «хороший наставник», как дядя Али, сделать это проще простого.

–Здравствуй, детка!– Али поднялся с дивана и, сделав к Эли несколько шагов, одарил ее таким оценивающим взглядом, что стало не по себе.

Он всегда заставлял чувствовать себя напряженно. Всегда давил своим присутствием, душностью и испорченностью, которую не получалось спрятать даже под личиной добропорядочного родственника.

–Здравствуйте, амму (араб.-дядя), яхаля ( араб.-привет), Шериф!– ответила приветливо Эли.

–Папа тебя еще на обрядил в абайю? Пора. Такую красоту нужно прятать от посторонних глаз мужчин, куколка.

Элисса лишь опустила глаза. Она была воспитана не вступать в бессмысленные споры, а речь сейчас шла именно о таком. Али давно и бесповоротно закрепил за собой репутацию заядлого гуляки, повесы и сластолюбца. Про его постоянные хождения на сторону, бесчисленных любовниц, содержанок и просто эскортниц слагали настоящие легенды. И если бы не авторитет родного брата, Фахда, который по завету отца пристально следил и даже опекал непутевого братца, он давно бы закончил в бесславной ссылке вдали от родины.

–Как учеба в Париже, Эли?– продолжил мужчина с двусмысленной улыбочкой,– западный мир манит и затягивает?

–Я прочно стою на ногах в нашем мире, чтобы меня куда- то утянуло,– смело парировала она, глядя в глаза Али.

–Твоя мать тоже всегда слишком смело и открыто смотрела в глаза мужчинам, девочка. Будь осторожнее. Не всем удается встретить своего принца- защитника, как это удалось ей…

Али не был добрым человеком. Напротив, рассказывали о том, как он срывался на прислугу, какие чудовищные скандалы из- за ерунды мог закатить жене, поговаривали даже, что в порыве злости он скинул с балкона отеля в одном из европейских городов сотрудника стаффа только за то, что тот сказал что- то против.

–Я встречу, дядя, обязательно. У меня будет и принц, и защитник…– снова решительный взгляд- отпор. Снова максимальное напряжение.

–Поедешь с нами на квадроциклах? Приезжают Кальсумы, Бадави и Бени-Хило,– перевел тему Шериф.

Дети Фахда с детства дружили с представителями самых видных семей Эмиратов. Здесь все держалось на родоплеменных связях, сговоре, балансе сил и интересов. Некогда Шериф Макдиси и унаследовавший за ним престол сын Фахд смогли создать мощную систему сдержек и противовесов, которая позволяла учитывать интересы всех влиятельных бедуинских родов полуострова. Не являясь самыми богатыми и могущественными, отнюдь не поражая чистотой происхождения, Макдиси, однако же, собственной мудростью и харизмой смогли встать у руля этой большой государственной махины. Конечно, первостепенной задачей Фахда после кончины всесильного отца было сохранить власть в своих руках и передать ее сыну- наследнику. Поэтому гулянки Шерифа младшего с дядей Али не сильно радовали самого шейха.

–Элиса, ты поговорила с мамой?– Фахд Макдиси появился сзади неожиданно, заставив всех вздрогнуть. Приобнял красавицу- дочь патерналистски.

–Да, пап, все нормально,– не без облегчения улыбнулась отцу красавица. Хорошо, что больше не придется слушать этого Али…

–Мама вот- вот спустится, а мы давайте пройдем к столу. Сегодня прекрасный день- вся семья в сборе. Разве может быть что- то лучше, когда твои родные дети могут всегда прийти в отчий дом за советом и наставлением, а ты можешь им помочь? Я помню, отец говорил, что ребенок остается ребенком до тех лет, пока живы его родители. Да, Али?

Тот в этот момент опять лазил в телефоне, проигнорировав слова брата.

Фахд лишь терпеливо вздохнул.

–Все- таки кто- то остается ребенком навсегда, вроде нашего Али…

–Разве это плохо?– вмешался Шериф.

–До тех пор, пока ребёнок не начинает играть во взрослые игры.

Париж,

Спустя три с половиной года

– Эли, ты готова?– спрашивает Моника подругу, крутясь у зеркала в своем ярком, блестящем платье. Когда та, наконец, показывается из гардеробной комнаты, Мони не может скрыть удивления и даже раздражения.

–Ты серьезно? Мы что, в монастырь собрались? Вернее, куда там у вас ходят- в мечеть…

Элисса пропускает едкий комментарий подруги мимо ушей, лишь снисходительно отмахиваясь. На ней сейчас черное платье- футляр, которое едва можно назвать образцом скромности как минимум за идеальную посадку на точеной фигуре, но бразильянке Монике с шикарными формами и не менее шикарными запросами в отношении мира такие минималистичные образы едва ли по душе.

– Я в курсе, что такое монастырь, Моника,– лишь усмехается она, ловя свое отражение в зеркале и убеждаясь сама для себя, что все с ней в порядке.

– В кои-то веки тебе можно выбраться на тусовку, от души оторваться, но ты и здесь пытаешься играть роль примерной цыпочки.

–А я и есть примерная цыпочка, Мони. Вопрос не в том, куда, вопрос в том, кто, понимаешь?– Элисса присаживается на пуфик у входа и надевает высокую шпильку-стилетто. Неудобно до безумия. И как мама все время ходит на таких каблуках? Глядишь, так можно и голову разбить, не вытянув очередной шаг «тигрицы от бедра».– Это всего лишь осенний бал университета, а не вечеринка на Ибице. Там будут всё те же ребята, преподаватели, выпускники. Так что никаких сумасшествий. Я не могу позволить себе напиться и свалиться без сознания в туалете. Завтра же об этом доложат отцу, если только раньше о таком позоре не напишут какие-нибудь желтогазетчики.

– Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, Эли?– продолжала гнуть свою линию Моника,– тебе не кажется, что такая жизнь- это путь в никуда? Нет, я не говорю, что образ жизни раскрепощенных, девальвировавших свою ценность девиц правильный, я и себя считаю той еще грешной бестией, но… Понимаешь, против природы не попрешь. Похоть- это инстинкт.

–Нет, Моника. Похоть- это распущенность. Инстинкт- это полюбить человека и захотеть с ним большего. Если ты об этом, я такого еще не встретила, так что смысла в этом разговоре попросту нет…

–А встретишь ли с узурпатором- послом на хвосте, работающим не над франко-эмиратскими отношениями, а над присмотром за твоей добродетелью, и строгим папочкой, контролирующим каждый шаг?

Элисса старалась не думать о том, куда вела подруга. На худой конец, в ее окружении- среди близких родственников- почти все были замужем по любви, значит… Пугало лишь слово «почти»… Если положить руку на сердце, едва ли хоть какую-то историю любви ее родственников можно было назвать простой… И ведь речь шла о том, что она знала. Наверняка, цензура умалчивала о большем… Вопрос был в том, что ни отец, ни мать не позволили бы ей ступить и на шаг в сторону тех драм, которые пережили, скажем, ее двоюродная сестра Иштар или ее отец, родной дядя Элиссы шейх Нур5. Правда была в том, что Эли с детства слишком опекали, чтобы отпустить на свободу. А противоречивые приключения Ташы (прим. сокращенное имя Иштар) вдвойне вынуждали отца усилить контроль над дочерью- красавицей.