Мой старый добрый враг - Федотова Надежда Григорьевна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/67
• Следующая

Он спрыгнул на пол. Вожак собачьей своры навострил уши.

— Так, тут пусто… — бормотал себе под нос хвостатый, роясь в старой соломе. — Хоть шаром покати!..

Пес облизнулся и встал. Остальные, с интересом втягивая носами воздух, зашевелились. В собачьих глазах зажглись голодные огоньки…

— Мыш.

— А?..

— Замри.

— Че?.. — обернулся он. И нос к носу столкнулся с вожаком. Судя по всему, выражение янтарных глаз пса крысу понравилось еще меньше, чем мне… В принципе, вполне объяснимо — кому приятно, когда в тебе видят неплохую закуску?.. Меня в прошлый раз тоже «ели», я знаю…

— Спасите-е! — отчаянно пища, хвостатый удачно сиганул мне в руки, успев до того, как щелкнули собачьи челюсти… Мгновение — и вся упряжка, позабыв прежние аморфные настроения, с исступленным лаем вилась у моих колен, взвизгивая и подпрыгивая.

— Господи… — Серый в полуобморочном состоянии свисал с моей вытянутой кверху руки. — Вся жизнь перед глазами промелькнула… Инфаркт миокарда, инсульт миосульда!.. Они их что, в принципе не кормят?!

— Спокойно… — Я внимательно оглядела умильные собачьи морды и что-то прикинула в уме. — У меня идея…

— Опять?

— Ага… Придется тебе, Мындер, послужить Родине.

— Я? Мне?.. — забарахтался крыс. — Пошла на фиг! Не хочу!!

— Надо, Федя… Надо!..

Когда-то, в далекой моей юности, а точнее — в детсадовском розовом детстве, мне подарили проектор для диафильмов. И был там один фильмец, серия приключений «Трое из Простоквашино»… Так вот, был у небезызвестного дяди Федора трактор, если мне память не изменяет, по имени Тр-р-Митя. Трактор был особенный: он питался супом и котлетами. А ездили на нем исключительно сидя на крыше с удочкой, на крючок которой была насажена сосиска. Трактор видел перед собой цель и поэтому ехал, куда следовало… Возвращаясь к нашим баранам — сосиски у меня не было. У меня была только средней упитанности серая декоративная крыса…

Упряжка, высунув языки, неслась по скрипящему снегу в сторону гор. Теперь они уже не казались такими недосягаемыми… В полуметре от морды вожака, на длинной хворостине (удочек, сами понимаете, в деревне не держали), раскачивался в моей перчатке дико вопящий качественным русским матом Мышель. Чего я только от него не наслушалась!.. Про себя-то молчу, но мои ближайшие родственники по материнской линии икать будут как минимум еще лет пятнадцать…

— Мындер, не разоряйся. Всё равно не сниму, пока до места не доберемся…

— У, дочь ехидны и обезьяны! — орал хвостатый, грозя мне кулачком. — Ты мне еще за это ответишь!.. Ты со мной за это ничем не расплатишься!

— Даже сыром?..

— Да!!

— Тремя килограммами?..

— Да хоть пятью!.. — уже не так уверенно ответил он.

— Ну, не знаю… — задумчиво посмотрела я на небо, — если уж даже пять кило французского рокфора в оригинальной упаковке от производителя не катит…

Он на минуту замолк. Потом недоверчиво взглянул на меня:

— Пять?..

— Ну.

— Рокфора?..

— Его самого.

— Прямо из Парижу?!

— Можно устроить… — пожала я плечами. — Но если ты не хочешь, то…

— Щас! — подпрыгнул Мышель, чуть не вывалившись из перчатки. — Хочу! А ты не врешь?..

— И в мыслях не было!

— Да? Ну, тогда ладно… — он успокоено примолк и спросил: — Слушай, горы — это хорошо, конечно… но альпинистским снаряжением мы как-то не запаслись!

— Так полезем.

— Ой, не нравится мне всё это…

— Да ладно! — махнула я рукой. — Что-нибудь придумаю.

— Тогда давай уже, начинай! Собачки, я смотрю, шустрые, скоро там будем…

— Угу, — изобразила я на лице бурную работу мысли. Даже глаза прикрыла для более полной картины грандиозной умственной деятельности. И… почувствовала, что засыпаю! Ну а что вы хотели — считай, сутки не спавши!.. Между прочим, Дмитрию Ивановичу Менделееву недостающие элементы знаменитой таблицы именно приснились! Имеет смысл попробовать тоже… это, конечно, просто отмазка перед совестью, но… глаза слипаются, а скользящий бег собачьей упряжки по ровному насту так убаюкивает…

…Ба-бах!!!

— Стаська-а-а!!

— А?! — Я, ничего не понимая, заозиралась по сторонам, сбрасывая с тяжелых век прилипший сон. И обнаружила, что… сижу на снегу! А упряжка, воя, стремительно уносится в сторону родной деревни, волоча за собой перевернутые сани. Рядом со мной, утопая в снегу почти наполовину, лежал здоровенный камень…

Ба-бах!!

Рядом с первым, едва не задев меня, грохнулся второй. Я вскочила на ноги:

— Мыш!

— Тут!.. — Ко мне в перчатке, как спортсмен в мешке, подпрыгал крыс. Я быстро схватила серого приятеля на руки:

— Что это было?!

Ба-бах! Ба-бах!! Хрясь!..

Какой-то шибко умный артиллерист зафигачил по нам еще одну «очередь». Я заскакала по снегу, уворачиваясь от булыжников.

— Они… там… совсем… крякнулись?.. — в такт моим прыжкам проикал не на шутку струхнувший крыс. — Или… тут… в горах… какой-нить блокпост?!

— Умный в гору не пойдет, — вслух заметила я, потея от интенсивной пробежки, — умный гору обойдет!.. Ай!.. Блин! Кто это там такой меткий?!

Я остановилась и, растопырив руки в стороны, прокричала как можно громче:

— Эге-гей!.. Прекратить артобстрел! Очумели вы, что ли?!

— Почему «очумели»?.. — ответил мне сверху мужской голос.

— А какого фига камнями швыряетесь?!

— Людям в горы вход запрещен! — просветили оттуда.

— Почему?..

— Деретесь!

— Я не буду. Честно!..

— Все вы так говорите… зачем ты пришел, человек?..

— Надо!

— Это не ответ…

— Перестань придираться! — Я перешла на «ты», это сближает. — Я сама не из местных, они мне тоже не понравились…

— Ага, конечно! — недоверчиво сказал голос. — А собаки?..

— Увела, — ухмыльнулась я. — Слушай, ты хоть покажись, что ли!.. А то как с эхом разговариваю…

— Ты знаешь Эха?! — изумился невидимый собеседник. — Так что же сразу не сказала?!

Из расщелины в скале показалась физиономия, щедро украшенная большим голубым глазом. Одним. На переносице. Чтоб мне прикладную химию пересдавать за прошлый семестр… циклоп?!

У Мыша, высунувшего голову из кармана, отвалилась челюсть.

— …И привел Моисей народ иудейский к морю… — пробормотал крыс, — и ударил посохом в землю… и расступились воды морские, и сказал Моисей — АХ-ХРЕ-НЕТЬ!

— Да уж…

Тем временем голубоглазый горным козликом спрыгнул на снег и подошел к нашей «скульптурной группе».

— Про Эха надо было сразу!.. — виновато улыбаясь, сказал он. Росточком циклоп был метра три. Я задрала голову:

— Так ты тут знаков опознавательных не выставил! С места в карьер — кидаться…

— Не убил же! — беспечно разулыбался он.

— Как там Эх поживает?.. — поинтересовалась я, радужно улыбаясь и пытаясь сообразить, что делать, если вдруг этот самый Эх сейчас из-за угла выйдет?..

— Мне очень жаль… — погрустнел одноглазый. — Но вы с ним больше не увидитесь… Он нас покинул!..

— В каком смысле?

— Ушел в Великие Снега!..

— Помер, что ли? — догадалась я.

— Увы…

— Слава богу! — выдохнула моя светлость и, опомнившись, схватилась за сердце. — …Слава богу, что его друзья по ту сторону гор не знают об этом! Это было бы для них таким уда…

— По ту сторону гор?! — обалдел циклоп. — Но Эх был хромой от рождения! Он и за пределы дома-то редко отлучался!..

— Мы общались на космическом уровне! — лихо отовралась я. — Психокинез! Слыхал про такое?..

— Нет… — растерялся он.

— Вот! А паришь мне мозги всякой ерундой… Друг! Раз уж с Эхом такая беда — может, ты мне поможешь?..

— Всем, чем смогу!

— Вот спасибо! — обрадовалась я. — Мне, видишь ли, через горы надо. И чем скорее, тем лучше…

— Запросто! — с готовностью кивнул наивный глазастик. — Кстати, меня зовут Ух!.. А тебя?

— Станислава, — важно поклонилась я.

— Какое длинное имя!

— Дык… от большого ума дадено…

• Предыдущая
• 7/67
• Следующая