Воины света (СИ) - Бачурова Мила - Страница 12

Сущности, которые ещё во время нашего поединка заметно оживились и отвлеклись от рыцарей, теперь, очевидно, пришли к выводу, что Локонте — тоже вполне себе интересная добыча. Устремились к нам.

Локонте это заметил. Процедил:

— Отсюда надо выбираться. Идём, — и устремился к той радужной трещине-порталу, из которой появился.

— Мы уйдём тем же путём, которым прибыли, — сказал я. — Он приведёт нас прямо туда, где скрывается цесаревич.

— О, нет! — Локонте погрозил мне пальцем. — Хочешь заманить меня в ловушку?

Я принял максимально простодушный вид.

— И в мыслях не имел. Хочу побыстрее отвести тебя к цесаревичу и освободить своих друзей.

— Ты врёшь!

— Хочешь, чтобы я тоже принёс родовую клятву?

Разговаривать с существом, лицо которого закрыто забралом шлема, не видя мимики — удовольствие ещё то. Но всё же эмоции Локонте я улавливал.

— Хочу, — ухмыльнулся он.

— Ну, что ж… — Я поднял ладонь. — Клянусь, что путь, которым пришли сюда мы, не приведёт тебя в ловушку.

Ладонь окутали магические искры.

Кристина удержалась, не ахнула. Ахнул Мишель. Обескураженно пробормотал:

— Костя… Как ты можешь…

— Идём, — отрезал я.

И устремился к той расщелине, из которой вышли мы. Она затягивалась на глазах, становилась всё меньше. Нужно было спешить.

— Нет! — отрезал Локонте.

— Что такое? — я обернулся.

— Я не верю тебе!

— Несмотря на родовую клятву, которую я принёс?

Локонте замялся.

— По себе людей не судят, дружок, — вздохнул я. — Я — не ты. Я не обманываю. Идём.

Локонте заметно колебался. Желание добраться до цесаревича как можно быстрее боролось в его душе со страхом угодить в западню. И страх в итоге победил.

— Нет!

— Клятвопреступнику тяжело поверить в то, что для кого-то такие слова, как верность клятве — не пустой звук, — вздохнул я. — Ты не в силах поверить в то, что я сдержу слово, оттого, что самому его нарушить — раз плюнуть. Что ж, понимаю.

— Иди за мной, — процедил Локонте. — Тебе ли рассуждать о чести, clochard? В твоём мире…

— Ещё одно слово о моём мире — глотку перережу, — пообещал я.

Локонте ухмыльнулся. И принялся взбираться на холм, таща за собой Кристину.

— О чём это он? — спросил Мишель.

— Не обращай внимания, — буркнул я. И пошёл за Локонте.

— Что же теперь будет, Костя? — пробормотал Мишель.

— Не причитай, — прикрикнул я. — Иди. — Понизил голос и прошептал: — Помни главное: твоё дело — не мешаться.

— Но…

Я стиснул локоть Мишеля. Понял, слава богу. Заткнулся.

Мы приближались к расщелине.

— В портал войдём все вместе, — объявил Локонте. Свободной рукой подцепил за шиворот и притянул к себе Мишеля. — Ты — тоже с нами, — повернулся ко мне. — Мне не нужны сюрпризы!

Я пожал плечами. Шагнул к Кристине и взял её за руку.

— Идём, — скомандовал Локонте.

И мы дружно шагнули вперёд.

В этот раз портал сработал штатно, задержать нас в Изнанке ничто не пыталось. Шаг — и появилось уже знакомое ощущение, будто земля уходит из-под ног. Темнота, жутковатое чувство безвременья. Сонм разноцветных искр, с сумасшедшей скоростью несущихся мимо…

И вот мы уже — в каком-то помещении.

Почувствовал я это раньше, чем увидел. Просто понял — мы не в Изнанке, мы в реальном мире. Зрение, как и в прошлый раз, обрёл не сразу, от искр ещё долго рябило в глазах.

А едва начав осматриваться, я с изумлением понял, что помещение узнаю.

Это были покои матери Кристины, Марии Петровны Алмазовой.

Вот стол, вокруг которого мы тогда сидели. Вот диванчик, на который прилегла в тот день измученная Клавдия. Даже прозрачный чайник, наполненный целительским отваром, на месте! И пузатые глиняные чашки стоят на том же серебряном подносе. А шторы опущены — видимо, за окном всё ещё ночь…

Я похолодел. Неужели ошибся? Отчего-то был уверен, что Локонте не рискнёт пробивать портал, находясь на чужой территории. Полагал, что он будет действовать из собственного логова.

Значит, ошибся. Или же… Я повернулся Локонте и застыл.

Да, я ошибся. Но не в определении помещения, из которого будет действовать враг. Я ошибся в определении личности.

Кристину держал за руку не доктор Юнг — к которому, как рассуждали мы с Витманом, сходились все нити. Её держала за руку собственная мать. Мария Петровна Алмазова.

— Мама⁈ — взвизгнула Кристина.

Должно быть, она тоже обрела зрение после прохождения портала. И привычный облик к Кристине вернулся — так же, как и ко мне.

Мария Петровна холодно усмехнулась.

— Я тебе не мать. — Она смотрела куда-то в сторону. Куда-то мимо Кристины. Слова звучали глухо и отстраненно. — Ты — такая же моя дочь, как он, — Мария Петровна кивнула на меня, — внук князя Барятинского. И вы оба знаете об этом.

Меча в руках у Марии Петровны больше не было. Зато откуда-то появился кинжал — я был готов спорить, что узнал его. Тот самый, что торчал когда-то из спины «куклы» — которую я уложил вместо себя на кровать в своей комнате в Академии. То самое навершие с фамильным гербом Алмазовых… Теперь острие кинжала касалось горла Кристины.

— Госпожа Алмазова, вы, должно быть, бредите, — пробормотал Мишель.

Я отчего-то думал, что его маскировка от перемещений в Изнанку и обратно слетит, но, видимо, амулеты тайной канцелярии оказались достаточно сильными. Мишель снова выглядел как великий князь.

— Я не целитель, но даже я чувствую, что у вас расстроено сознание! Вам необходима медицинская помощь…

— Замолчи! — рявкнула Алмазова.

Она повернулась к Мишелю, но смотрела на него так же, как на Кристину — будто поверх головы.

— Глупые, самонадеянные дети! Что вы можете понимать во взрослых играх⁈

— Зачем тебе это? — прохрипела Кристина. — Я не понимаю… Ты — первая статс-дама Империи! Подруга самой Императрицы! У тебя и так есть всё, чего только можно пожелать! Почему… Как тебя купили⁈

Мария Петровна расхохоталась. Я понял, что её смех отдает безумием — тем, что слышал когда-то в голосе несчастной госпожи Ивановой.

— О, милая наивная девочка! В этом мире продаётся и покупается всё. Если что-то нельзя купить за деньги — этому чему-то можно назначить иную стоимость. Твой отец никогда не ценил меня так, как должно! Я, первая статс-дама Империи, была для него всего лишь любовницей! Одной из многих — в бесконечной череде женщин. Он никогда не предлагал мне обвенчаться. О том, что ты — его дочь, не знает никто, кроме Её Величества. И я сама молчу об этом вот уже семнадцать лет! Семнадцать лет я — лишь тень твоего отца. А ему наплевать на меня! Вот уже полгода он даже не смотрит в мою сторону.

— Неправда! — возмутилась Кристина. — Ты думаешь, я не знаю? Ты же сама его прогнала! Это было в твои именины, отец примчался к тебе сразу, как только сумел уйти со службы. Он, конечно, опоздал, но…

— Да, — Мария Петровна вскинула голову, — прогнала! Потому что я не в силах больше терпеть эту ложь!

— Давай поговорим с отцом. Я уверена, что он…

— Нет! — кинжал в руке сумасшедшей тётки сверкнул. — Поздно! Я уже добилась всего, чего хотела. Я уже — много выше, чем он!

— Я не верю, — упрямо пробормотала Кристина. — Не верю, что это сделала ты! Неужели ты правда способна меня убить?

— Не сомневайся, моя дорогая, — Мария Петровна улыбнулась. В голосе послышалась сладкая интонация Локонте — от которой даже мне стало не по себе. — Я давно переступила черту, за которой нет возврата… Где цесаревич⁈ — сумасшедшая повернулась ко мне. — Называй адрес, и я открою портал! Быстро — иначе она умрёт. А я займусь вторым заложником, — Мария Петровна кивнула на Мишеля.

— Поговори с отцом! — прохрипела Кристина. — Умоляю, поговори с ним!

— Нам не о чем разговаривать, — отрезала Алмазова. — Всё, чего я хочу теперь — увидеть, как этот негодяй упадёт к моим ногам.

— Упаду охотно, — раздался вдруг от окна знакомый низкий голос. — Хоть сию секунду — если это доставит вам удовольствие.