КАРАТЭ-ДО: МОЙ ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ - Фунакоси Гитин - Страница 14

Месяц спустя, меня вызвали в отдел просвещения префектуры Окинава и сообщили о моём переводе с повышением в школу в центре города. Моя заветная мечта сбылась, и я приписываю её исполнение только моим занятиям каратэ, которое оказалось столь полезным в моей миротворческой миссии.

Когда я работал помощником учителя в школе города Наха, то вынужден был дважды в день совершать длительную прогулку, потому что мы с женой жили в доме её родителей в Сюри. Однажды в нашей шкоде состоялось совещание учителей, которое продолжалось слишком долго. Когда я отправился домой, было уже поздно, начинал накрапывать дождь, и единственный раз я решил быть расточительным и нанять рикшу.

Чтобы скоротать время в пути, я завёл с рикшей разговор и, к своему удивлению, обнаружил, что он односложно отвечает на мои вопросы, я знал, что обычно рикши так же болтливы, как парикмахеры. Кроме того, его речь была исключительно вежливой и больше подходила образованному человеку. В то время на Окинаве существовало два вида рикш – «хиругурума» («дневные рикши») и «ёругурума» («ночные рикши»). Я знал, что некоторые ночные рикши были самураями, утратившими своё прежнее положение после реформы.

«Может быть, человек, везущий меня в Сюри, является одним из моих знакомых – подумал я.– Если это так, то мною нарушены правила приличия.» Однако, этот вопрос оставался открытым и решить его мне было нелегко, потому что на рикше была широкополая соломенная шляпа, с помощью которой ему удавалось скрывать от меня своё лицо.

Тогда я решил применить способ, который, как я думал, позволит мне увидеть лицо рикши, я попросил его остановиться, чтобы оправиться. Когда он опускал ручки коляски на землю, я ясно понял, что этот человек – не обычный рикша. Я попытался взглянуть ему в лицо, но он быстро отвернулся. Всё же было что-то очень знакомое в осанке этого высокого и стройного человека.

К этому времени дождь прекратился, к бледная луна вынырнула из облаков. Когда я вернулся к коляске, то вновь попытался взглянуть рикше в лицо, и снова моя попытка не удалась. Раздосадованный своей неловкостью, я решил прибегнуть к другому плану, который должен был сработать. «Мы прошли уже значительную часть пути,– сказал я рикше.– Вы, должно быть, устали. Вечер сегодня прекрасный. Почему бы нам не прогуляться немного?»

Рикша согласился, но мой план снова потерпел неудачу, потому что рикша отказался идти рядом со мной, а всё время держался на шаг или два позади. На повороте дороги я внезапно резко обернулся, и, схватив ручку коляски, попытался ещё раз разглядеть лицо своего спутника. Однако, несмотря на всю быстроту моих движений, рикша оказался быстрее и успел надвинуть шляпу и спрятать лицо. Его реакция была такой быстрой, что теперь я был абсолютно уверен в том, что мой спутник не простой рикша.

Более того, я был почти уверен, что знаю этого человека, поэтому я вежливо снял шляпу и спросил его: «Извините меня за вопрос, но Вы, случайно, не господин Суэёси?» Мой спутник вздрогнул, но, тем но менее, твёрдо ответил: «Нет!»

Так мы стояли несколько мгновений, словно в немой сцене: я держал коляску, а он стоял, уставившись в землю и скрывая своё лицо широкополой шляпой. Затем он внезапно решился, снял шляпу и опустился на колени. Я увидел, что не ошибся. Это действительно был Суэёси. Я взял его под руку, чтобы помочь ему подняться, а потом сам опустился на колени, назвал своё имя и извинился перед ним за своё настойчивое любопытство. Мне было хорошо известно, что Суэёси был родом из семьи, принадлежавшей к высшему сословию, а его предки были знаменитыми воинами. Кроме того, Суэёси был старше меня по рангу в каратэ и прекрасно владел искусством бодзюцу. Впоследствии он даже открыл свою школу обучения бодзюцу.

Очевидно, что после этого не могло и речи быть о том, чтобы Суэёси вёз меня в коляске. Мы пошли с ним рядом и вели дорогой очень интересную беседу о каратэ и бодзюцу. Возле моего дома Суэоси, очень смущённый тем, что я узнал его, просил меня никому не рассказывать о том, что он подрабатывает рикшей. Я узнал от него, что его жена очень больна и прикована к постели. Чтобы прокормить её и себя, а также покупать необходимые лекарства, Суэёси днём работал в поле, а ночью подрабатывал рикшей.

Если бы Суэёси жаждал славы и богатства, он несомненно добился бы этого, но для этого ему пришлось бы заниматься тем, что он считал ниже своего достоинства. Суэёси был истинным самураем и не мог отступать от кодекса чести даже в мелочах. Ловкость, с которой он вёз коляску рикши, соответствовала его высокому уровню знаний и боевых искусствах.

Суэёси умер вскоре после моего отъезда в Токио, но я навсегда запомнил вечер, проведенный в его обществе. Этот человек для меня, навсегда остался живым воплощением истинного самурайского духа.

Перетягивание каната – очень популярное состязание на нашем острове. Оно часто бывает главным событием всех наших праздников. Окинавское перетягивание каната отличается от подобных состязаний в других префектурах. Прежде всего, наш вариант гораздо динамичнее, с чем согласится каждый, видевший перетягивание каната на Окинаве. Я заверяю читателей, что это состязание не для детей.

Сначала тщательно готовят канат, очень длинный и очень толстый. Иногда канат бывает толще, чем ствол большого дерева. Плетут его из рисовой соломы и состоит он из двух отдельных частей, которые перед соревнованием соединяют вместе. Для этого на одном конце каждого куска каната сплетается большая петля, и, после того, как одна петля продевается в другую, прочным дубовым суком их сцепляют вместе. От основного каната отходит множество более тонких верёвок, делая его похожим на огромную многоножку. Эти тонкие верёвки называются «мэдзуна» («женские верёвки»). Дубовый сук в петлю вставляет судья соревнований. Дело это очень ответственное, и в окинавском варианте перетягивания каната оно является частью обязательной церемонии.

Состязание начинается с того, что судья наступает на ноги участников из двух противоположных команд, находящихся наиболее близко к центру. При этом все участники хватаются за «женские верёвки» и по команде начинают их тянуть под грохот гонгов и барабанов. Болельщики поднимают знамёна с названиями команд и подбадривают участников, стараясь создать, как можно больше шума.

Хотя перетягивание каната – это всего лишь игра и спортивное состязание, оно является точным подобием военного сражения и, если решение судьи оспаривается, то на поле начинается сражение настоящее. Многие жители Окинавы получили свои увечья в драках, которые были продолжением состязаний по перетягиванию каната. По этой причине судьёй должен быть человек, рекомендованный обеими командами. Кроме того, он должен быть не только судьёй по спорту, но и хорошим посредником в драке, которая может, возникнуть после состязания.

В древней королевской столице Сюри перетягивание каната было популярным состязанием в течение многих веков. После реставрации Мэйдзи столицей Окинавы стал город Наха, который быстро перерос прежнюю столицу. В те годы, когда я был учителем в Наха, меня часто просили судить перетягивание каната, и я горжусь тем, что при этом ни разу не возникло кровавой драки. Наблюдая эти состязания, я пришёл к выводу, что команда стремящаяся к победе любой ценой, обычно проигрывает. И, напротив, команда вступающая в состязание, чтобы насладиться самим процессом борьбы, не слишком думая о победе, побеждает чаще. Это наблюдение справедливо и в отношении каратэ.