Самозванец из Гессена (СИ) - Лахов Игорь - Страница 34

Но, выйдя на улицу, она вдруг со вздохом призналась.

— Слушай… Совсем себя необычно чувствую. Так обидно, что никто здесь не боится. Радоваться должна, а будто бы часть себя потеряла.

— Вообще-то, это и называется нормальной жизнью. Видела, как клерк на тебя смотрел?

— Ага. Аж мурашки по коже. Красавчик! Ты когда-нибудь сможешь также или всё время запираться будешь в своей комнате?

— Посмотрим…

В огромном автобусе мы оказались не самые первые. На заднем широком сидении вальяжно разместилась компания из пяти претендентов. Все в дорогих шмотках, с мечами, ножны которых отделаны золотом и драгоценными камнями. Явно элитная молодёжь.

— Ты! — указал белобрысый хмырь на Анну. — Можешь присоединиться к нам. А вот твой нищеброд обойдётся. Нечего ему рядом с самим сыном князя Волконского тусоваться.

Хотел было ответить хамлу, как полагается в таких случаях, но Аня, нацепив самую лучезарную улыбку, взглядом дала мне понять, чтобы не вмешивался.

— Легко! — сказала она и, подойдя к Волконскому, уселась ему на колени. — Давай знакомиться! Я Аня Достоевская…

— Олег… Кто-о-о-о⁈ — попытался сбросить с себя Аньку парень, но она вцепилась в него клещом.

— Дос-То-Евс-Кая… Знаешь таких?

— Проклятая!

— Целуй меня везде! Что там перед смертью ещё желают? Всё исполню!

— Памааагитееее!

— Чё орём? — высунулся пожилой водитель-капрал.

— Здесь Достоевская! — попытался всё объяснить перепуганный парниша.

— И чё? Велено взять на экзамен. Пусть сидит.

— Я с ней не поеду!

— Тогда выметайтеся. Будем считать, что экзамен для вас закончился.

— Я не могу! Папенька осерчает!

— Тогда сидите и не вопите. Вот когда Твари полезут, тогда ужо можно будет.

Притворно вздохнув, Анна отпустила своего несостоявшегося ухажёра и уселась рядом со мной.

— Нет. Ещё боятся… Прямо бальзам на всю душу! — тихо сказала она мне на ухо, посмеиваясь.

— Шикарно вышло. Молодца.

— Сама не нарадуюсь.

В автобусе наступила гробовая тишина. Молодые люди, постепенно заполняющие его, узнав, что едет сама Достоевская, старались сесть от нас как можно дальше.

— Много народу набирается, — прокомментировал я пассажиров. — А если учесть, что экзамен на Печать проводится несколько раз в неделю, то страшно представить количество одарённых в Петербурге.

— Ну да. Побольше будет, чем в относительно спокойных странах. Учёные давно установили, что в районах, где частые Дыры, рождается много детей, способных к Дару. Но не забывай, что тут не только из столицы экзамен проходят. Со всей Империи едут.

— На фига? Своих полигонов, что ли, нет?

— Здесь престижнее. К тому же можно засветиться в высшем обществе, показав отличные результаты. Так что наиболее одарённым открывается неплохая карьерная лестница. Обычно иногородние сдают экзамен на Печать отдельно от наших, питерских. На их испытаниях собирается приличная бригада рекрутов, которые вербуют не только в свои ведомства, но и в отряды.

— То есть я исключение, раз с вами еду?

— Ага. Прицепом ко мне записали. Одну пускать в люди Достоевскую пока не решаются.

— Господа! Выезжаем! — предупредил водитель и закрыл дверь.

Но тут же по ней кто-то сильно забарабанил с той стороны автобуса. Опоздавшими оказались лет семнадцати парень с девушкой. Рыжие, все в конопушках, которые, впрочем, не портили их, а придавали некую изюминку. Похожи друг на друга так сильно, что не оставалось никаких сомнений — это брат и сестра. Влетев в салон, они плюхнулись на свободные места рядом с нами.

— Уф… Чуть не опоздали! — облегчённо выдохнула девушка.

— Заранее собираться надо было! — попенял ей брат.

— Думала, что вся ночь впереди. Кто ж знал, что она такая весёлая получится.

— Отмечали начало взрослой жизни? — улыбнулся я, пытаясь завести знакомство.

— Если бы! — ответил парень. — Представляете! Ни с того ни с сего прямо в нашем доме Дыра образовалась! Д1А! Отец говорит, что чудом остались живы: спали же все, а тут Каракурты полезли. Спасибо соседям! Выручили! Потом Чистильщики трупы Тварей утилизировали. Проверку всего дома устроили на всякий случай. Опросы, бумажки…

Мы с Аней переглянулись. Вот так сюрприз!

— Вы Воронины? — продолжил я беседу.

— Верно… — удивилась девушка. — Анастасия и Кирилл. А как вы догадались? Мы вроде с вами не знакомы.

— Всё просто. Я Максимилиан Гольц, а моя спутница — Анна Достоевская. Ночью имели честь посетить ваш особнячок в компании её матери Юлии Петровны.

— Достоевская⁈ — привычно отреагировала парочка, попытавшись отодвинуться от нас.

— Ага, — кивнула Аня. — Не бойтесь. Проклятие исчезло, а то бы никто в здравом рассудке меня в автобус не посадил, да и до экзамена не допустил.

— Отец тоже что-то такое говорил. Но, — призналась Анастасия, — всё равно страшновато… Извините.

— Ерунда. Я уже привыкла.

— Савелий Тихонович не говорил, что у вас сегодня тоже экзамен намечается, — перевёл я разговор на менее скользкую тему.

— Так, папа и про вас ни слова не сказал. Просто заявил, что в хорошей компании поедем.

— Наверное, это он специально, — пояснил Кирилл. — Чтобы мы не дёргались больше, чем нужно, узнав, что с самой Достоевской рядом окажемся. Да! Пользуясь случаем, хотим вас лично поблагодарить за ночное спасение!

— Не стоит, — отмахнулся я. — Это всё графиня, а мы лишь на подхвате были.

— Нет, стоит! — возразила мне девушка. — Броситься на помощь незнакомым людям, зная, что появление проклятых могут превратно истолковать — это очень достойный, благородный поступок. Отец нас с детства воспитывал на понятиях чести, так что если будет необходимость, то всегда можете рассчитывать на нас.

— А мама против не будет? — поинтересовалась Анна. — Всё-таки репутация у Достоевских сильно подпорчена проклятием, чтобы знакомство с такими водить.

— Мама умерла… — вздохнула Настя. — Погибла. Мы же сами из Перми.

— Ого! Опасное место!

— Очень. Ехала из города в наше поместье и нарвалась на небольшую неучтённую Дыру. Там серьёзных образуется много еженедельно. Вот под их фоном мелкие и прячутся. Нам тогда по три годика было. Папа чуть с ума от горя не сошёл. Стал постоянно в рейды ходить, мстя Кочующим Мирам.