Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич - Страница 71

Шанкар не ответил. Ибо не мог подобрать подходящих слов. Все было ясно и без них.

— Осторожно! — крикнул один из крестьян. — На эту телегу все! Иначе рассыпешь все зерно по дороге. Давай грузить другую.

Абхе и Шанкар окинули взглядом деревню.

Переход в Мохенджо-Даро будет долгим и тяжелым. Их будут замедлять телеги с зерном. Воины отдадут скакунов женщинам с детьми, но для них это будет нелегким испытанием все равно. Однако выбора нет. Оставаться в долине Сарасвати нельзя.

К ним подъехал Балдев:

— Скоро отправляемся.

Шанкар, молча, кивнул.

Воин посмотрел на восток. Туда, где виднелись заграждения от навеваемого ветром песка, и удрученно прошептал:

— И что же теперь?

— Доберемся до города, обустроим людей и перенесем запасы в хранилище, — ответил охотник.

Балдев сокрушенно покачал головой:

— Я не о том.

— А о чем же?

Воин посмотрел охотнику прямо в глаза, и тот увидел полное смятение и растерянность во взгляде Балдева.

— Как нам жить дальше? Житницы больше нет. Запасов надолго не хватит. А рядом бродит демон, готовый разорвать тебя на куски. Я не знаю, о чем думать?! — он вновь обреченно покачал головой.

Шанкар прекрасно понимал его, ибо сам терзался такими же вопросами. Ему с трудом удавалось держать собственный разум под контролем, не поддаваясь отчаянию и панике. Разум, на который демон наложил-таки свой отпечаток. Теперь он был уверен в этом наверняка. Пугающие видения Нилам в бассейне и здесь, в комнате привратника, были яркими тому доказательствами.

«Неужели это со мной до конца? До конца моих дней?».

Шанкар постарался отвлечься от дурных мыслей.

— Давайте сначала вернемся в Мохенджо-Даро, — мягко сказал он, — сейчас это самое важное. А затем подумаем об остальном.

— Да о чем тут думать?! — воскликнул Балдев, но, увидев хмурое и серьезное лицо Шанкара, немного остыл.

— Соберись, воин, — чуть строже молвил охотник, — и выстройтесь вокруг обоза живым кольцом. На всякий случай.

— Если демон нападет, это никого не спасет, — обреченно произнес Балдев, отворачиваясь, чтобы отдать распоряжение.

— Не спасет, — кивнул Шанкар, — но людям знать сие ни к чему. Нельзя сеять панику. Но они должны чувствовать нашу защиту. Что мы не бросим их.

Не оборачиваясь, Балдев кивнул, а затем направился к своим воинам. Шанкар задумчиво смотрел ему в след.

— Наша жизнь не будет прежней, так ведь? — глухо спросила Абхе.

Шанкар обернулся к дочери старосты. Порывы жаркого ветра трепали ее пышные волнистые волосы. Орлиный нос с вызовом смотрел прямо на него. В черных глазах пылало желание узнать честный ответ.

Охотник помедлил прежде, чем произнес:

— Нет. Не будет.

Абхе кивнула. Ее лицо стало еще мрачнее. Однако, вместе с тем, к ней будто бы пришло осознание того, что происходит вокруг них. А следом за ним явилось и смирение.

— Значит, пора двигаться дальше, — изрекла она, окидывая взглядом пустеющую деревню, по улицам которой начинал гулять ветер с примесью песка.

Шанкар с интересом взглянул на девушку.

— Говоришь, как мудрец.

— Сама удивляюсь, — горько хмыкнула Абхе.

— Но ты права, — Шанкар слегка дернул поводья, — пора двигаться дальше, — он посмотрел, как двое крестьян уложили последний мешок с зерном на очередную телегу, — и начнем прямо сейчас.

— Верно, — Абхе тряхнула головой, сбрасывая оцепенение.

— Твой отец готов?

— Я всегда готов, — послышалось позади хриплое и недовольное ворчание.

Они обернулись.

Нараян стоял в дверях собственного дома. Его плечи и спину покрывал походный плащ. Однако он не походил на обычные походные плащи. Пурпурного цвета, со вкраплением фиолетовых ниток, он скорее напоминал одеяние жреца. Его украшал рисунок цапли. На поясе красовался короткий кинжал с позолоченной рукояткой.

— Я всегда готов, — повторил староста, — только дайте мне пару минут.

Шанкар понимающе кивнул.

Нараян же развернулся лицом к своему жилищу и, молча, окинул дом пристальным взглядом. Со стороны казалось, что он ищет изъяны и трещины в кладке обожженного кирпича, чтобы потом как следует отчитать нерадивого строителя. Однако охотник прекрасно понимал, что староста просто хочет сохранить в памяти дом, в котором прожил большую часть жизни. Ведь он покидает его. Покидает навсегда. Простояв в полном безмолвии около минуты, Нараян аккуратно прикрыл входную дверь, несколько лишних мгновений подержав ладонь на ручке. Сильный порыв ветра всколыхнул его соломенные волосы. Морщинистое лицо под влиянием чувств стало походить на сушеный изюм. Тяжко выдохнув, староста развернулся и направился к конюшне.

— У вас есть знакомые в Мохенджо-Даро? — спросил Шанкар.

— Откуда? — бросила Абхе.

— Значит, вы не знаете, где остановитесь.

— Присмотрим что-нибудь, — она пожала плечами.

— У меня есть свободная комната, — сорвалось у него с языка.

— А, так ты приглашаешь? — Абхе вскинула брови и с вызовом посмотрела на охотника.

— Ну…

— Будем рады, — она улыбнулась.

Шанкара изумила ее реакция:

— Разве ты на меня не сердишься?

Абхе вздернула свой орлиный нос:

— Ну, должна же я получить что-то от тебя. Тем более, после того, как ты изрядно потрепал мне нервы.

У охотника отвисла челюсть. Он уже собирался возмутиться. Сказать, что никаких нервов ей не трепал, однако в их беседу вновь вклинился Нараян. Староста приблизился, восседая на гнедой кобыле.

— Я с тобой ночевать не собираюсь. А сниму комнату в борделе и напьюсь, как свинья, — староста выждал паузу, а затем добавил, — с горя можно. К тому же, на мне больше не лежит груз ответственности за сбор и хранение урожая.

— Опять ты… — начала, было, Абхе, но Нараян отмахнулся.

— А-а-а, ты можешь ночевать, где хочешь.

— Приятно слышать о твоей заботе, папочка, — съязвила она, скривившись.

— Ладно, оставим это на потом, — прервал их Шанкар, — пора в путь.

Более дюжины телег, груженых зерном, в которые были запряжены зебу, выстроились небольшим караваном у дороги, ведущей в сторону Мохенджо-Даро. Впереди и позади них постепенно выстраивались и жители деревни. С мрачными и угрюмыми лицами, они походили на узников темницы, приговоренных к многолетнему заключению. В их глазах мелькала неопределенность. Неопределенность и страх перед будущим. Спешившиеся воины взяли обоз в живое кольцо. Лошадей передали женщинам и маленьким детям. Пусть скорость передвижения и будет низкой, но длительный переход они точно не выдержат на своих двоих. Да и в седле им будет нелегко, так что придется делать привалы. До столицы они доберутся нескоро.

На дальнем восточном конце деревни послышался грохот. Обернувшись, Шанкар увидел, как под порывами ветра рухнул частокол и несколько заграждений от наносимого песка. Сердце сжалось от осознания того, что этот, некогда цветущий и плодородный край, умирает у него на глазах.

«И в этом виноваты мы сами. Некого винить, кроме себя».

— Все готово, — сообщил подошедший Балдев.

— Тогда выступаем, — кивнул Шанкар.

Вереница двинулась вперед по дороге, уходившей на запад. Тракт шел через поля, покрытые сухой желтой травой и терялся на горизонте, где начиналась полоса джунглей. Вновь охотник покидал долину Сарасвати. Только на этот раз — уже навсегда.

Амрит гнал вороную лошадь вперед. Длинные черные волосы развевались на ветру. Правая рука крепко держала древко копья. Воин старался преодолеть расстояние от долины Сарасвати до стен Мохенджо-Даро в максимально короткий срок, при этом не загнав кобылу вусмерть. Участь топать пешком оставшуюся часть пути отнюдь не привлекала его. Особенно учитывая то, что последний отрезок дороги проходил через густые джунгли, в которых мог скрываться он. Демон, не знающий жалости и сострадания. Демон, которому нужна кровь. Их кровь.

Отряд во главе с охотником не нашел чудовище в долине реки Сарасвати. Вместо него они наткнулись на странную повозку, запряженную двумя жеребцами. Но Амрита сейчас эта находка волновала в последнюю очередь. Очевидно, видение бывшего Верховного жреца Девадата оказалось ложным. Но Амрит прекрасно помнил лицо Шанкара, когда тот, израненный острыми когтями синха и весь в крови, вернулся к отряду. Охотник сомневался в том, что видение вообще имело место быть.