Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич - Страница 73

Воин перемахнул через заборчик и приземлился в палисаднике. Несколько стебельков жасмина сломались под его весом.

— Извини, — бросил он Карану.

— Да пёс с ними, — буркнул тот, быстро подбегая к входной двери.

Амрит поспешил следом. Мальчишка толкнул деревянную дверь, и воин прошмыгнул в темное помещение. Как только он зашел внутрь, Каран, стараясь не шуметь, осторожно прикрыл вход и ловко задвинул засов. Тот встал в пазы с глухим стуком.

— Проходи на кухню, — кивнул мальчуган, — госпожа, наконец, уснула. Не будем ей мешать.

Амрит согласился. Он помнил, что Пратибха женщина уже немолодая. Не стоит тревожить ее лишний раз. Миновав на цыпочках комнату хозяйки дома, воин прошел на кухню и облегченно рухнул на табурет за столом. Каран прошмыгнул следом и зажег терракотовую остроносую лампу. Оконные ставни оставались прикрытыми. Когда мальчуган сел напротив него, Амрит заметил, как напряжено его лицо.

— Рассказывай, давай, — зашептал воин.

— Дела плохи, — также шепотом ответил Каран.

— Это я и сам догадался.

— Демон прорвался в город.

— Как?

— Не знаю, — сокрушенно покачал головой мальчик, — я видел, как он пронесся по дороге в сторону рыночной площади. Здоровая туша.

Амрит похолодел:

— Он пробежал в сторону Цитадели?

Каран закивал.

— И больше ты его не видел?

— Нет.

— Давно это было?

— Вечером.

— Значит, он может быть в городе, — пробормотал Амрит.

— Поэтому я из дома носа и не высовываю, — хмыкнул Каран.

— Что-нибудь еще?

— Да. В Цитадели что-то сгорело.

— Сгорело? — непонимающе переспросил воин.

— Ага. Дымило знатно.

— А что горело, точно не можешь сказать?

Каран нахмурился:

— Слышал, что люди говорили о зернохранилище, но точно сказать не могу.

Даже в смутном свете терракотовой лампы, мальчик заметил, как посерело лицо Амрита.

— Что с тобой? — с тревогой поинтересовался он.

— Н-ничего, — запинаясь, ответил тот.

— Меня не проведешь, — цокнул языком Каран, — я крайне наблюдательный.

Амрит кисло улыбнулся:

— Правда?

— Ага, — кивнул тот, — сам Шанкар подмечал.

— Ты знаешь Шанкара? — удивился воин.

— Пф, — фыркнул Каран, — он мой сосед вообще-то.

— Твой сосед? — тихо присвистнул Амрит. — Да, город тесен.

— Так чего ты побелел, словно ужаленный?

— Неважно, — взял себя в руки воин.

— Брось. Я уже не маленький. Рассказывай, давай.

Амрит задумался.

«Рассказать или нет? Парень-то смышленый… нет! Разболтает еще, что долины Сарасвати больше не существует. Паника лишняя ни к чему».

— Не могу, — выдавил он.

— Но почему? — возмутился Каран.

— Шанкар так велел, — соврал Амрит.

Мальчик обиженно надул губы:

— Вот так всегда.

— Лучше расскажи, где все? Почему так тихо?

Каран помрачнел:

— Кто-то затихарился в собственном доме, как мы. Кого-то порвал демон… — мальчик запнулся, — я слышал жуткие крики со стороны рыночной площади. Но потом они стихли. С тех пор вокруг тишина.

Амрит почувствовал, что внутри у него все похолодело, а по спине бегают мурашки. Сидя на кухне посреди полного мрака, где лишь одна терракотовая лампа разгоняла тьму, подобно далекой звезде, он по-настоящему испытал весь тот ужас, что свалился на их народ. А где-то там, снаружи, рыскал демон, голодный до крови…

Воин непроизвольным движением вытер лицо дрожащей ладонью. Оно продолжало сохранять мертвенно-бледный оттенок. Тусклое пламя от лампы добавляло какой-то болезненной желтизны.

Каран посмотрел на свои руки, сжатые в кулаки, а затем поднял на Амрита сосредоточенный взгляд:

— Но это еще не все.

— Не все? — сипло переспросил воин. — Что же еще может быть?!

— Иногда по улице проходят люди…

— Люди?

Каран утвердительно кивнул.

— Так надо поговорить с ними! — не сдержавшись, воскликнул Амрит и тут же нарвался на шипение мальчугана.

— Тише! Хочешь, чтобы нас весь город услышал?! И не буди госпожу Пратибху! Она плохо себя чувствует в последние дни.

— Прости, — опомнился воин и виновато взглянул на него, — так, что там с людьми? Я считаю, с ними надо поговорить. Это же очевидно.

Каран сокрушенно покачал головой и буквально впился взглядом в Амрита. Каким-то подсознательным чувством, тот ощутил, что мальчик сейчас скажет нечто жуткое.

— Не стоит с ними связываться. Они словно безумцы. Их возглавляет Панишвар.

— Панишвар? — недоуменно переспросил воин. — Хозяин свинофермы?

— Да, — кивнул Каран, — он и его последователи призывают отказаться от всех благ нашей цивилизации. Покаяться перед Богиней-матерью. И тогда нам даруется спасение.

— Отказаться от благ? — непонимающе уточнил Амрит.

— Вещей, одежды, оружия, — пояснил Каран, — несогласных приносят в жертву Богине.

— Что?!

— Просто убивают на месте, — ответил Каран. Его голос начал подрагивать.

Амрит испытывал полное смятение. Его разум отказывался воспринимать то, что поведал ему Каран.

Выдохнув, он спросил:

— Вас не тронули?

Каран покачал головой:

— Мы не выходим из дома. Держим дверь на засове. Я к тебе-то выбежал только потому, что увидел сквозь ставни, как ты крадешься по улице.

— Мне нужно в Цитадель, — проведя ладонью по лицу, произнес Амрит. Каждая новая весть, услышанная из уст мальчишки, повергала его во все больший шок. Ему пришлось приложить немало усилий, дабы сохранить самообладание.

— Уверен?

— Да.

— Тогда мой тебе совет, — Каран подался вперед, — не иди по главной дороге. Иначе легко можешь нарваться на этих безумцев.

— А как тогда?

— Выходишь из дома, проходишь немного дальше, а затем свернешь в первый же проулок. Он ведет на восток. В нем еще живет семья Анила. Может, знаешь?

— Да, знаю, — кивнул Амрит, внимательно слушая.

— Ну, вот, — продолжил Каран, — свернешь туда и пройдешь на восток до самого конца. Выйдешь к восточной стене и пойдешь по ней на юг, пока не окажешься возле восточных ворот Цитадели. Запомнил?

— Да, — сказал воин, нехотя поднимаясь.

Желания идти на встречу с Верховным жрецом резко поубавилось. Тем более, когда снаружи царит темная ночь и разгуливают безумцы Панишвара. Предательская слабость появилась в ногах. Однако ждать он не мог. Да и тьма поможет ему скрыться от недобрых глаз.

«Если только это не будут глаза демона».

Нервно сглотнув, Амрит натянуто улыбнулся и похлопал Карана по тощему плечу.

— Спасибо.

Тот вяло ухмыльнулся:

— Удачи, воин. Она тебе пригодится. И передай жрецу, пусть решает эти проблемы поскорее. Не вечно же нам тут торчать? Еда скоро закончится.

«Еда скоро закончится у всех».

Подумал Амрит, но вслух ничего не сказал. Кивнув мальчику на прощание, он вышел из дома.

Когда за ним затворился засов, воин ощутил себя бабочкой посреди муравейника. Некогда родной город, нависал над ним во мраке ночи, словно свинцовые тучи страшной бури. Каждый его шаг мог окончиться смертью…

[1] Амрит — с древнеинд. — бессмертный.

Амрит осторожно ступал по обочине дороги, стараясь не издавать лишнего шума. Улица тонула в ночном мраке. Факелы не освещали мостовую. Небо заволакивали облака, через которые не пробивался лунный свет. Воин мог более-менее различать предметы вблизи себя только потому, что глаза уже начинали привыкать к тьме.

Рассказ Карана не внушал уверенности в том, что он доберется до Цитадели в целости и сохранности. О сгоревшем зернохранилище Амрит в эти минуты даже не думал. Проблем хватало и без того. Сейчас самое главное — встретиться с Верховным жрецом. А уж он-то точно придумает, как выбраться из этой незавидной ситуации.

Амрит уже почти достиг заветного проулка, когда впереди показался свет от огней. Воин замер, крепко сжав древко копья. Он так сильно вжался в стену дома, будто пытался срастись с ней. Сердце стало гулко отбивать ускоренный ритм. На дороге показались люди. Двое. Полностью обнаженные, с горящими факелами в руках. Пламя освещало их суровые лица и плясало в глазах, предавая безумный вид. Амрит похолодел.