Сдавайтесь, мистер Уэйн! или Мой волшебный арест (СИ) - Княжина Елена - Страница 13

Какой-то час – и я буду дома. Закажу горячей лапши, заварю что-нибудь хоть слегка напоминающее кофе… и усядусь за записи.

Нетерпение съедало изнутри: кто же ты, тигр? Даже губу прикусила от распирающих эмоций, подгоняя свой серебристый фордик по влажному дорожному полотну. Дождь захлестал, как умалишенный, и салон заполнился звуками неистово бьющихся в стекло «дворников».

– Если кто-то звал кого-то, – напевала себе под нос, сосредоточенно вписываясь в мокрый поворот, – сквозь густую рожь… И какая вам забота…

Гитарный риф разорвал уютное пространство салона. Хватило одного взгляда на экран, чтобы понять: меня ждет мощный разнос. Таша, Таша… Как ты могла забыть?

– И где тебя черти носят, Наташа? – голос Элис звенел обидой.

– Ты застала меня в пути, – пробормотала, притормаживая.

Съехала на обочину, включила аварийки. Опустила голову на руль, потерлась лбом о прохладную кожу. Твою ж!..

– В пути на мой девичник?

– Не совсем. Прости, Алиска, я…

– Забыла, да? – разразилась возмущенным визгом сестра. – Променяла меня на очередного карманника, да? К матери полгода не заезжала, ладно, это я еще могу понять… Но я, Нат? За что?

Совесть тошнотворной волной подкатила к горлу. Да, я сволочь. Вечно занятая, одержимая работой сволочь, не склонная к поддержанию социальных связей.

– Я еду из аэропорта. Только сели, – сглотнула лютую горечь.

– Ясно! Ладно, переживу! – истерично заявила нетрезвая уже невеста. – Сама не знаю, чего ждала.

– Я сейчас приеду. Через сорок минут, – пробормотала виновато. На остальные социальные связи мне было плевать, но эту я старалась хоть немного поддерживать. – Нет, через час: надо переодеться. Праздник все-таки.

– Точно? Приедешь? – прошептала Элис мне в ухо. Слышала, как она замерла в ожидании ответа.

– Точно. Обещаю. Не каждый день сестра замуж собирается, ага? – воздела глаза к крыше, по которой неистово барабанил дождь. Казалось, даже он меня сейчас проклинал. – Я собиралась приехать, Алис. Счет времени потеряла, думала еще шесть. Забыла про смену поясов. Прости, прости.

Я действительно собиралась пойти на чертов девичник. И даже терпеливо досидеть до конца, пока все обмасленные мужчины не вылезут из тортов. Кто знает, сколько Алиска их заказала? Она обычно все организовывала с размахом, чтобы «не хуже, чем у других». Вся в мать пошла.

– Ладно, прощаю на этот раз, – великодушно проворчала сестра. – С условием, что ты засунешь свои джинсы в шкаф и наденешь в кои-то веки платье!

Это Элис просто не знала, что я тут который день вылезаю из зоны комфорта. И влезаю в платья ради чертового маньяка. Первые два раза как-то пережила, но третий?..

– Надену, – стукнулась головой об руль и выключила телефон.

Как я могла забыть?

Я же помнила об этом еще несколько дней назад. Ровно до той минуты, когда все мои мысли занял «Чертов маньяк». С первой встречи с Уэйном все пошло под откос. Я сорвалась в пропасть и теперь летела, летела… уже и не ожидая, что под ногами когда-то вновь появится опора.

В голове остался только он. Хищный, пугающий экземпляр с зелеными глазами вытеснил все мысли. Заполнил собой все… всю меня, до последней поры. Рейнар Уэйн прав: я им одержима.

***

– Подождите меня тут, – кинула конверт с дисками на стол. – И ведите себя хорошо…

Яркое васильковое платье с разлетающейся юбкой до колена обнаружилось в шкафу случайно, забившееся в самый угол. С минуту мы друг на друга недоуменно смотрели, а потом я вспомнила, как однажды Элис убедила меня купить с ней одинаковые наряды. Однажды – это лет десять назад. Оно так хорошо спряталось, что умудрилось пережить все эти мрачные годы.

– Ладно. Я тебя надену, – со вздохом ответила платью, призывно поблескивавшему в темноте шкафа.

Причина сияния тут же себя обнаружила: лиф был усыпан серебристыми пайетками. Лютый кошмар. Моя кара, затаившаяся в углу и все эти годы меня дожидавшаяся. И сегодня я ее заслужила.

К нелепому образу просились моя кожаная куртка и бабушкин серебряный браслет. Тот самый, из-за которого Алиска в детстве мне чуть клок волос не выдрала, уверяя, что это ее наследство. И бабушка ее любила больше. Но я была старше, выше и сильнее, так что ее аргументы не сработали.

Я покрутила браслет на запястье: наверное, пора отдать его сестре. Хоть бабушка и любила нас одинаково, но… самое время забыть старые обиды, да? Элис уже совсем взрослая. Вон, замуж выходит, а там и до детей недалеко… Будет кому передать реликвию по наследству.

Телефон расстроенно пропищал, возвестив о «сберегающем режиме» и продемонстрировав мне оставшиеся 7%. Я машинально сунула зарядку в карман, смотав шнур в тугой комок.

Хорошенько подумав, заглянула в комод и разорвала упаковку на подарке от Вики. Закатывая глаза, натянула на себя красивое кружевное белье. Сколько оно будет валяться в шкафу без дела? Может, те, из торта, и ничего… А записи подождут. Конечно, подождут.

Два года без нормального (и пять месяцев без ненормального) – это и впрямь многовато. Этак, Таша, ты на маньяков начнешь бросаться. С наручниками. И совсем не с той целью, за которую хотя бы не стыдно.

Алиска выросла другой – общительной, улыбчивой, яркой. Отец ушел от нас, когда она была совсем крохой. Сероглазым ангелочком с двумя пшеничными косичками-колосками. Мамина копия.

Болезненный развод родителей выветрился из ее головы так же быстро, как пропадает изо рта вкус мятной пастилки. Вместе с папиным образом.

Мать в младшей дочери души не чаяла, а вот мне, чтобы добиться ее расположения, приходилось попотеть. Вины моей в том, что я полная копия отца – никакой, но я понимала ее. Кому приятно смотреть в лицо предателя?

Папаша уехал обратно в США, а нам оставил только модную иноземную фамилию. Холден. В школе над ней почему-то смеялись. Потом я стала старше и начала с важным видом пояснять, что это псевдоним. Слово было новым, интересным, и хихикать надо мной перестали.

Зваться в честь героя Сэлинджера было приятнее, чем в честь бросившего нас мужика. Правда, с книжным мальчишкой наши пути тоже разошлись. Холден Колфилд мечтал ловить детишек, чтобы те не сорвались в пропасть… Я же ловила все больше преступников, в эту пропасть уже сорвавшихся.

Но что, если Лали Берг еще тут? И я смогу протянуть руки и поймать ее до падения?

– Я ведь уже опоздала на праздник, – постучала пальцами по столу, незаметно подбираясь к конверту с дисками. – Разве полчаса что-то решат?

Нет, Таша. Ты едешь смотреть, как красивые мужики вылезают из торта. И точка.

После исчезновения Ульки у меня всего-то и осталось, что сестра. Крючок, за который можно зацепиться, предчувствуя падение. Вики не в счет: она в этот час уже сама пошатывается. «Живет полной жизнью» и вся такая чушь.

Взгляд прошелся по полке, заваленной книжками, посвященными праву. Однажды горе-папаша вдруг вспомнил о нашем существовании и перевез семейство в штаты. Совесть вынудила его заняться нашим с сестрой образованием и трудоустройством.

Алиска тут же его простила, она отходчивая. Сейчас мне это было как никогда на руку. Для меня же отец остался той «социальной связью», которую поддерживать необязательно.

Записи с камер «Аструма» манили, не давая повернуть ключ в замке. Один раз я уже сбежала, испугавшись ответов. Не была уверена, что я к ним готова. К цене, которую придется за них заплатить.

«И вы так ничего и не узнаете… И так ничего и не поймете».

Я ведь уже опоздала. Наверняка обмасленный красавец давно выпрыгнул из торта, стер полотенцем масло, оделся и уехал на другую вечеринку. Ничего страшного, если я совсем немного посмотрю диски и поищу опасного «тигра». Укравшего у меня Ульку, восемь лет жизни и остатки нервных клеток.

Не снимая куртки, я решительно уселась за стол и сунула диск в ноутбук. Нашла в папке отметки «Двенадцатый этаж», щелкнула на первое видео из предложенных. Запись побежала в ускоренном темпе: 14.00, 15.30, 17.25…