Нелегальная разведка - Карпов Владимир Николаевич - Страница 49

…Берия перестал листать «дело» и, вскинув голову, устремил пронзительный взгляд на начспецотдела.

— Хорошо… С него уже сняты все обвинения.

— С Серебрянского? — удивился Баштаков.

— А о ком, по-вашему, говорим? — хмуро отреагировал Берия. — В течение ближайшего часа будет поднят наверх. Направим бумагу на его восстановление во всех правах. Также и в отношении жены».

Решением Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1941 г. Яков Серебрянский и его жена Полина были амнистированы. Они вышли из тюрьмы и были восстановлены в партии. 22 августа им были возвращены все награды. После двухмесячного отдыха и лечения Серебрянский был назначен начальником группы в 4-м управлении НКВД. В годы Великой Отечественной войны он занимался подготовкой и заброской в тыл врага оперативных групп для выполнения разведывательно-диверсионных задач. За конкретные результаты в работе Серебрянский был повторно награжден орденами Ленина и Красного Знамени, а также медалью «Партизану Отечественной войны» I степени.

В 1946 году министром госбезопасности СССР был назначен Виктор Абакумов, который в предвоенные годы вел дело Я. Сереб-рянского и лично участвовал в его допросах. Разведчику ничего не оставалось, как выйти в отставку «по состоянию здоровья». Это было неприятно, но все-таки лучше, чем снова попасть в лапы Абакумова. Однако боевой и профессиональный опыт Серебрян-ского вновь понадобился органам госбезопасности, и в мае 1953 года по ходатайству Судоплатова он восстанавливается на работе в 9-м отделе МВД СССР в качестве оперативного работника 1-й категории.

И вновь судьба оказалась неблагосклонной к Серебрянскому. В июле 1953 года был арестован Берия. А 8 октября решением Генерального прокурора СССР арестовывается Серебрянский «за тяжкие преступления против КПСС и Советского государства».

В процессе следствия найти доказательства его причастности к «заговору Берии» не удалось. Однако и выпускать Серебрянского на волю власти не стремились. Тогда было реанимировано фальшивое дело 1938 года. 27 декабря 1954 г. было отменено постановление Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1941 г. об амнистии несмотря на то, что уже начинался процесс реабилитации жертв необоснованных репрессий. Интенсивные допросы разведчика продолжались. Следователи, правда, мер физического воздействия к арестованному не применяли, однако на него постоянно оказывалось психологическое давление с целью получения признательных показаний. Такого поворота событий Яков Сереб-рянский не ожидал. 30 марта 1956 г. на очередном допросе у следователя Военной прокуратуры СССР генерал-майора юридической службы Цареградского сердце Серебрянского не выдержало, и выдающийся разведчик-нелегал скончался на 64-м году жизни.

В 1971 году в связи с подготовкой первого учебника по истории советской внешней разведки председатель КГБ Ю.В. Андропов узнал о героической и вместе с тем трагической судьбе Якова Исааковича Серебрянского и распорядился провести дополнительное расследование. Его указание было выполнено.

13 мая 1971 г. решением Военной коллегии Верховного Суда СССР приговор в отношении Я. Серебрянского от 7 июля 1941 г. был отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Через неделю было прекращено и дело 1953 года в связи с недоказанностью обвинений в его адрес. Разведчик был полностью реабилитирован. Но только спустя четверть века, 22 апреля 1996 г., Указом Президента России Яков Серебрянский был посмертно восстановлен в правах на изъятые у него при аресте награды. Их возвратили сыну разведчика Анатолию Серебрянскому.

15 июня 1996 г. Указом Президента Российской Федерации за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни, проявленные при этом героизм и мужество, звание Героя России было посмертно присвоено замечательной советской разведчице-нелегалу Леонтине Коэн.

Несколько ранее, 20 июля 1995 г., такого же высокого звания был посмертно удостоен другой легендарный советский разведчик-нелегал — Моррис Коэн, муж и боевой товарищ Ле-онтины.

В галерее разведывательной славы нашей страны, ставшей для них второй Родиной, Моррису и Леонтине Коэн принадлежит видное место. В военные и послевоенные годы они участвовали в добывании для Советского Союза информации о разработках атомной бомбы в США, а затем о программах создания вооружений в Англии. Убежденные интернационалисты, Коэны внесли значительный вклад в установление ядерного паритета и делали все возможное, чтобы «холодная война» не переросла в «горячую».

Моррис Коэн родился 2 июля 1910 г. в Нью-Йорке в семье выходцев из России. Его отец был родом из-под Киева, а мать родилась в Вильно. Еще в начале ХХ века семья Коэнов эмигрировала в США и поселилась в Нью-Йорке, в районе Ист-Сайда.

В автобиографии, хранящейся в его оперативном деле, Моррис Коэн по этому поводу, в частности, писал:

«Мои родители — эмигранты. Мать родом из Вильно, отец из местечка Таращи, что под Киевом. Живут они в Нью-Йорке, в районе Гарлема, на Ист-Сайде. В доме у нас часто собирались выходцы из России и Украины и слушали привезенные с собой пластинки, пели народные песни, по праздникам устраивали балы, на которых танцевали польку и гопак. Но больше всего мне запомнились их рассказы о неведомой мне стране — России. Всякий раз, как только они начинали вспоминать о ней, у меня возникало желание хоть одним глазом увидеть родину моих предков. Это желание с возрастом еще больше укреплялось.

Россия в самом деле была не похожа ни на какую другую страну, она являла собой эталон нового, справедливого общества, и потому многие обращали к ней свои взоры. Да и как было не обращать, если весь Запад впадал в состояние глубочайшей экономической депрессии, а юная Русь набирала обороты, смело приступала к осуществлению геркулесовского плана первой пятилетки. Советский Союз был привлекателен для меня еще и потому, что в нем всем предоставлялась работа, а у нас, в Америке, наоборот, процветала безработица».

Обучаясь в колледже, Моррис прославился как отличный игрок в регби. Семья была небогатой, и полученная юным Моррисом спортивная стипендия позволила ему поступить в Колумбийский университет, который он окончил в 1935 году. Затем работал преподавателем истории в средней школе в Иллинойсе.

В 1936 году Моррис вернулся из Иллинойса домой в Нью-Йорк, вступил в члены Компартии США и начал активную деятельность в ее нью-йоркском территориальном отделении. Безработица в городе была огромной, и трудоустроиться где-либо было практически невозможно. Товарищи по партии нашли Моррису временную работу: распространять прогрессивные газеты и журналы за 15 долларов в неделю. Потом он устроился наборщиком в типографию, работал слесарем на машиностроительном заводе, был служащим в одном из отелей Нью-Йорка. Одновременно вел агитационную работу в профсоюзах и продолжал заниматься распространением партийной литературы. «Пожалуй, не было в то время в Нью-Йорке ни одного массового митинга, пикета или демонстрации, в ходе которых я не распространял бы газету Компартии и другую литературу», — вспоминал М. Коэн в конце 1980-х годов.

На массовом митинге в поддержку республиканской Испании, проходившем в мае 1937 года в Нью-Йорке, товарищ Морриса познакомил его с молодой и красивой девушкой Лоной Петке. А двумя месяцами позже Моррис уже был в Испании.

Гражданская война в этой стране не оставила равнодушным Морриса, и он отправился туда добровольцем.

Из автобиографии М. Коэна:

«Это было время митингов и демонстраций в поддержку республиканской Испании. В Америке, как и во всем мире, шла поляризация сил: с одной стороны — силы мира, прогресса и демократии, с другой — приверженцы реакции, угнетения и тирании. Каждому надлежало тогда сделать выбор: на чьей он стороне. У меня иного выбора, чем добровольно встать на защиту Республики, быть не могло: это соответствовало моим политическим убеждениям. На митинге в Мэдисон-сквер-гарден я, не задумываясь, в числе первых подал заявление о вступлении в интернациональную бригаду имени Авраама Линкольна…»