Нелегальная разведка - Карпов Владимир Николаевич - Страница 7

В январе 1933 года молодой разведчик был приглашен в кабинет начальника внешней разведки А.Х. Артузова. В начале беседы Артур Христианович сразу же подчеркнул, что перед Ахмеровым ставится новая, исключительно важная задача. Артузов отметил, что помимо угрозы с Запада со стороны белогвардейской эмиграции и их покровителей на Востоке страны вырисовывается дополнительный очаг напряженности. Дело в том, пояснил он, что Япония захватила китайскую провинцию Маньчжурию и создала там марионеточное правительство. Японцы упорно работают над тем, чтобы превратить Маньчжоу-Го в плацдарм для агрессии против СССР и Китая. Оперативная обстановка в этом регионе чрезвычайно осложнилась. Белогвардейская эмиграция, окопавшаяся в Маньчжурии, открыто перешла на службу Японии и вынашивает планы агресии против СССР вместе с японской императорской армией.

«Мы решили направить вас в Китай в качестве нашего нелегального работника, — сказал в заключение Артур Христианович. — Вам предстоит выехать в Пекин под видом турецкого студента-востоковеда, легализоваться там и заняться приобретением источников, которые могли бы информировать нас о положении вещей в этом районе и планах белогвардейцев и японцев».

Предложение руководства разведки было несколько неожиданным для Ахмерова: до сих пор ему никогда не доводилось не только работать в Китае, но даже посещать его. Да и с нелегальной разведкой он прежде не был связан. Однако Ахмеров, не задумываясь, дал согласие на командировку.

Началась кропотливая подготовка разведчика в Центре к роли турецкого студента-востоковеда. Для Ахмерова был приобретен настоящий турецкий паспорт, тщательно отработана легенда-биография. В Китай он должен был ехать через Европу, где «турецко-подданному» предстояло получить китайскую визу, а затем на пароходе следовать до одного из китайских портов. Конечный пункт назначения — Пекин.

Через некоторое время «Юнг» (таким стал оперативный псевдоним разведчика-нелегала) оказался в Риме, где обратился в туристическое агентство для организации поездки в Китай. В агентстве выяснилось, что большинство европейцев направляется в Китай через Советский Союз, поскольку это быстрее, безопаснее и дешевле.

В китайском посольстве в Риме «Юнг» беспрепятственно получил китайскую въездную визу. Одновременно в посольстве его предупредили, что для поездки в Пекин требуется и советская транзитная виза, оформить которую тоже не составило большого труда. Однако после выхода из советского полпредства в Риме «Юнг» заметил за собой слежку. Поскольку все делалось официально и никаких предосудительных поступков он не совершил, разведчик не стал предпринимать попыток ухода от наблюдения.

Тем не менее, через несколько часов «Юнг» был задержан итальянскими карабинерами и доставлен в экзекватуру полиции. На недоуменный вопрос разведчика о причинах задержания полицейский ответил, что, согласно имеющимся у него инструкциям, все посетители советского дипломатического представительства подвергаются обязательной проверке. Убедившись, что причиной визита в полпредство было получение советской транзитной визы, шеф полицейского участка сказал, что претензий к «турецкому студенту» нет. Вместе с тем полицейский отметил, что иностранцу необходимо получить в экзекватуре разрешение на пребывание в Италии, и за установленную сумму тут же выписал ему итальянский документ. Так у разведчика-нелегала появилось выданное на законном основании настоящее итальянское удостоверение личности. В дальнейшем этот документ пригодился ему при легализации в Пекине.

Возвратившись в Москву, «Юнг» подробно доложил своему руководству о небольших происшествиях, случившихся с ним в поездке по Европе. Эти сведения были весьма полезными для нелегальной разведки, особенно для того ее подразделения, которое занималось направлением разведчиков в Китай, Корею и Японию.

Другое испытание ожидало «Юнга» на советско-китайской границе. На пограничной железнодорожной станции «Маньчжурия» в вагон вошли японские пограничники. Один из них, ознакомившись с паспортом разведчика, забрал его с собой. Через некоторое время «Юнга» пригласили к начальнику пограничной охраны. Остальные пассажиры оставались на своих местах. В голове у него мелькнула мысль о возможном «проколе». Однако, к счастью, все оказалось гораздо проще. Японцы, захватившие эту китайскую провинцию, требовали, чтобы у всех лиц, следовавших через ее территорию в Китай, была проставлена также и виза оккупационных властей.

Но и на этом «испытания на прочность» разведчика не закончились. Беседа с японскими пограничниками велась через эмигранта из России, татарина, владевшего турецким языком. Он переводил беседу с турецкого на русский, и, поскольку японский офицер-пограничник владел русским, Ахмерову пришлось пустить в ход все свое самообладание, чтобы не показать, что он понимает по-русски. К счастью, все обошлось благополучно, и в Пекин он прибыл без приключений.

В этой императорской столице Китая «Юнг» поступил в американский университет, где обучалась большая группа иностранцев. Вскоре он установил неплохие отношения с двумя студентами-европейцами. Один из них, англичанин, поддерживал контакты с посольством Великобритании и в беседах с дипломатами получал информацию о планах Японии в Китае. Ею он на доверительной основе делился с «турецким студентом». Другой студент американского университета, прибывший из Швеции для изучения китайского языка, снабжал разведчика достоверными сведениями о положении в Маньчжурии и действиях там японских оккупантов. Получаемые сведения были весьма актуальны и высоко оценивались в Центре.

В 1934 году «Юнг», успешно выполнивший стоявшие перед ним задачи в Китае, возвратился в Москву. Руководство разведки приняло решение направить его на нелегальную работу в США. Руководитель действовавшей там нелегальной резидентуры В. Маркин погиб при невыясненных обстоятельствах, о чем было подробно рассказано ранее. Его преемником стал опытный разведчик-нелегал Борис Базаров (псевдоним — «Кин»). «Юнг» был назначен его заместителем.

Завершив непродолжительную подготовку в Центре, «Юнг» выехал в 1935 году в Европу. Прибыв в Женеву, он обратился в американское посольство за въездной визой в США. Выяснилось, что для ее получения разведчик должен найти поручителя из числа местных граждан. Воспользовавшись тем, что он остановился не в гостинице, а на частной квартире, «Юнг» назвал консульскому работнику имя ее хозяина. Возвратившись домой, разведчик сообщил об этом хозяину квартиры и извинился перед ним. В ответ швейцарец только рассмеялся и сказал, что ему уже звонили из посольства США и он поручился за «Юнга». На следующий день в турецком паспорте разведчика-нелегала была проставлена американская виза.

Вскоре «Юнг» отбыл из Шербура в Нью-Йорк на французском скоростном лайнере «Нормандия». Правда, наслаждаться комфортом этого быстроходного судна он не мог, поскольку по легенде был студентом, поэтому приобрел билет в каюту третьего класса, где пассажиров было не меньше, чем сельдей в бочке. Тем не менее через три дня красавец-пароход пришвартовался в нью-йоркской гавани.

Прибыв в США, «Юнг», в соответствии с данными ему в Центре инструкциями, устроился на учебу в Колумбийский университет. Помимо легализации, это было необходимо ему для совершенствования знаний английского языка: ведь в дальнейшем он должен был выдавать себя за стопроцентного американца. Хотя разведчик хорошо говорил по-английски, он решил овладеть его американским диалектом. Спустя некоторое время разведчик-нелегал с помощью «легальной» резидентуры ОГПУ в Нью-Йорке приобрел документы уроженца США.

Начинать разведывательную деятельность в США «Юнгу» было нелегко. Резидент Кин поручил ему восстановить связь с рядом ранее законсервированных агентов. При знакомстве с этими источниками выяснилось, что они утратили необходимые разведывательные возможности. Нужно было все усилия резидентуры бросить на приобретение новой надежной агентуры, способной добывать интересующую Центр разведывательную информацию. Справиться с подобной задачей в одиночку было крайне трудно. Вскоре Центр направил в помощь «Юнгу» молодого, но уже опытного разведчика Нормана Бородина, работавшего ранее в нелегальных резидентурах в Норвегии, Германии и Франции, а также ряд других молодых разведчиков. К началу 1936 года в нелегальной резидентуре советской внешней разведки в США было уже шесть сотрудников, в том числе две женщины.