Лейтенант милиции Вязов. Книга третья. Остриё - Волгин Сергей - Страница 17

- А мне все до лампочки,- парень ухмыльнулся.

Подполковник позвонил, и в кабинет вошла пожилая женщина, очень худая, с седыми прямыми волосами, но прошла к столу она быстро. Пригласив ее сесть, подполковник сразу спросил:

- Ваш сын, Лидия Павловна, говорит, что вы попросили его продать на базаре отрез плюша. Правильно это?

Женщина живо повернулась к сыну.

- Валерии, какой плюш? Что ты плетешь! ..

- Ты забыла,- сказал парень, прямо глядя матери в глаза,- этот материал еще отец купил.

- Валерии, как тебе не стыдно. Все, что было нажито твоим отцом, мы с тобой давно прожили. А плюш нам вообще ни к чему.

- Обманываешь.

Женщина встала и заплакала.

- Не могу я больше с ним разговаривать, товарищ подполковник.

- Он лжет. Я не знаю, чем он занимается, но деньги у него есть всегда, хотя мне ни разу не дал и копейки. И пьет каждый день. Значит, темными делами занимается. Измучилась я с ним. Пожалеете меня, товарищ подполковник. Научите его жить по-человечески …

- Не волнуетесь, Лидия Павловна,- подполковник тоже встал,-мы сделаем все, что от нас зависит. Идите домой, отдыхаете.- А когда женщина ушла, он снова сел, с презрением оглядел Святого и сказал спокойно: - Еще раз советую, учтите: чистосердечные признания - обстоятельство, смягчающее вину.

Мы сидели вдвоем в сумерках. На столе лежали дневники - Надин и мои. С улицы доносились рокот моторов и говор, где-то плакал ребенок, кто-то пел,- был обычный городской вечер. Надя сидела грустная, и мне шутить не хотелось.

Хорошее время - сумерки: на сердце легкая грусть, думается ясно. По окнам то и дело скользят ломкие лучи автомобилей, перекраивая вдоль и поперек комнату, делая ее невесомой, причудливо фантастической. Улица шуршит, смеется, разговаривает. Тоненько доносится голос скрипки …

Я смотрю на бледное лицо Надюши и мне ее жалко. Смешно,- зачем жалеть? Не лучше ли восхищаться ею? Я беру Надю за руку, мне необходимо ощутить, узнать, что волнует ее, что тревожит, но она руку отдергивает. Настроение у нее воинственное, что-то она скажет.

- Знаешь, Миша, мы, кажется, взяли на себя непосильный груз.

Я молчу. Пусть выскажется. Мимолетная это слабость или уже наболевшее?

- Пока вроде бы все хорошо, ни одного серьезного упрека, но мне, например, все тяжелее сдерживаться, усмирять вспышки тревоги и недоверия … Пойми правильно, Миша, я забочусь не только о себе … Видно, такой уж я человек - с пережитками, что ли,- не могу полностью доверять … Глупая мнительность, недоверчивость? Но если они есть? ..

- Трудно, Надюша?- спросил я тихонько.- Верю, не легко. Но я не знаю, заживем ли мы легче, если не будем абсолютно откровенны … Скажем, я отправляюсь по служебным делам, возвращаюсь домой поздно, как же ты будешь чувствовать себя, сомневаясь во мне?

- А как же люди живут?- воскликнула Надя.

Тяжелый вопрос. Задают его многие.

- По-всякому живут,- отвечаю.- Одни обманывают друг друга, финтят, выкручиваются, другие - много горя переносят из-за своей непосредственности и откровенности, и есть, Надя, постоянные и чистые и немало их. Это люди будущего, люди, пробивающие дорогу в коммунизм. Высокие слова? Нечего их стесняться, когда они идут от сердца.

Наверное, я нехорошая …. - сказала Надя.- И что ты думаешь обо мне? Я стараюсь изо всех сил … Но сердцу не прикажешь. Оно, болит и болит …

Надя смеялась.

Пашка видел, как забирали на толкучке Святого. Стоял в сторонке. Лейтенанта Вязова тоже приметил. Нет, Пашка не испугался, но сверток свои сунул за пазуху.

Святого увели, и Пашка, крутнувшись на каблуке, тоже пошел к выходу. «Дожидаться, пока заберут? Нашли дурака! Больше на куркулей не работаю. Гробить их надо - вот это дело!»

В автобус Пашка не сел - теснота. Пошел пешком по узкой улице к центру.

При выходе на одну из центральных улиц Пашка лицом к лицу столкнулся с Костей. Остановились, поздоровались.

- У меня есть предложение: поедем сегодня в кино,- сказал Пашка пододвинулся к Косте и прошептал на ухо:

- А с красавицей своей познакомишь?

Костя вспыхнул, отступил на шаг.

- Ты откуда ее знаешь?

- Не гори!- миролюбиво посоветовал Пашка.- Я еще даже не видел ее, один раз слышал ваш разговор. Она черненькая? ..

Костя смутился.

- Нет, совсем беленькая.

- Ну? Не ожидал. А стихи она те еще прочитала! Запомнил конец:

- А я какой след оставлю? Из слез. Кумекаешь?

- Спрошу, если согласится …

- Валяй.

Через несколько минут Пашка стоял у крепкой калитки и нажимал на кнопку звонка. Никто не отзывался. Неожиданно позади раздался знакомый голос:

- Чего тебе?

Пашка обернулся и увидел Конопатого.

- Порядок. Вас-то мне и не хватало. Информирую: Святого увели. Конопатый побледнел и дрожащей рукой вынул из кармана большой ключ.

- А это возьмите,- отдал Пашка сверток Конопатому.- Сами толкаетесь, а я - «Кафе Селект. Бульвар Монпарнас. Адью!»- Пашка направился по тротуару. Шел он, ухмыляясь: в кармане лежали деньги, вырученные за первый отрез. Конопатому сейчас не до денег, а ему,

Пашке, они пригодятся.

В это же время Костя разговаривал с Верой.

- Еще не хватало мне с ворами знакомиться … - негодовала Вера.

- Пашка - парень умный. Я уже тебе говорил: вытаскивать его надо. Задание Михаила Анисимовича …

- Да не уговаривай. Все я понимаю,- отмахнулась Вера.- Непривычно только. Ловить их - куда ни шло, а знакомство водить!..

Ночь на исходе. Которая ночь! Вначале не думала записывать свои тревоги, страхи, вздохи и охи, а потом не выдержала, села за стол.

Когда Миша уходит на задания, я всегда читаю, да что-нибудь такое, что увлекает. На этот раз читала «Чрево Парижа».

Ах, Париж, Париж! Мечта женщин всех времен. И нашего времени. Мне тоже до чертиков хочется побывать в Париже. Я уже намекала Мише: может, соберем деньги и поедем туристами? И он согласился, засмеявшись: «Детективов там уважают…».

Только вот денег накопить, ох, как трудно. У меня на сберегательной книжке всего пять рублей. А у Миши и того меньше. Тоже мне Крезы! Когда уж я закончу институт и буду работать?!

А где сейчас Миша? Пытаюсь представить. Вот он подкарауливает бандитов - стоит за углом, курит. Или - нет. Он бежит по улице за бандитами, те отстреливаются, пуля попадает в Мишу …

У меня холодеют ноги и руки.

Но фантазия уже разыгралась. Теперь я представляю Мишу в борьбе - бандитов трое, а он один. Бандиты с ножами. Он бьет одного, второго, а - третий … наносит удар ножом, Миша истекает кровью …

- Телефон! .. Схватила трубку.

Звонил капитан Акрамов.

- Надежда Семеновна,- сказал он устало хриплым голосом,доброе утро! Беспокою я вас по просьбе Михаила Анисимовича. Он просит вас приехать. Я сейчас пришлю за вами машину. Вы не возражаете?