Волк Севера (ЛП) - Гамильтон Дункан M. - Страница 49

Лицо Вульфрика все еще покалывало от поцелуя, когда Френа ввела Белгара в дом. Вулфрик сидел в кресле отца и думал об Адалхаид — и, что тревожило, о том, что его нутро стало мягче, чем когда-либо. Слишком много отдыха и слишком много еды. Опека, которую он получал во время выздоровления, имела свои недостатки. Его легко было исправить, и откладывать это на потом было ни к чему. С тем настроением, в котором он находился, он верил, что может с легкостью добиться чего угодно, ведь он чувствовал себя так, словно выиграл величайший приз из всех существующих.

Ты хорошо выглядишь, мальчик. Как ты себя чувствуешь? сказал Белгар, садясь напротив Вульфрика.

'Намного лучше', - сказал он.

Белгар кивнул. Я рад это слышать. У тебя не будет возможности отдохнуть подольше. Мы потеряли несколько голов скота".

"Много? Вулфрик почувствовал вспышку волнения и страха.

Несколько. Мы должны показать, что у нас есть воины. Продемонстрировать силу, пусть и небольшую. Пусть все знают, что мы позаботимся о том, что принадлежит нам. Что они прольют кровь за это, если попытаются снова. Совет решил послать вас в поход".

Казалось, день будет идти своим чередом. Вульфрик пожалел, что осталось так мало. Когда мы отправляемся?

План такой: выехать завтра утром, доехать до зимних пастбищ и вернуться обратно. Оставь много явных следов, пусть все знают, что здесь есть воины. Я поеду с тобой, как и еще один член совета". Лицо Белгара исказилось, словно он почуял что-то недоброе. 'Теперь, когда у них есть право голоса в управлении делами, они хотят иметь свой собственный набор глаз на все происходящее, так что нам придется нянчиться с одним из них'.

Невозможно было ошибиться, кто такие "они". Вульфрик не мог отделаться от ощущения, что Белгар отчасти был причиной его собственного недовольства, но он согласился, что альтернативы не было. Они все еще были далеки от безопасности, а помощь требовалась со всех сторон.

'Нелепая идея', - сказал Белгар. Надо оставить его там, пусть сам найдет дорогу домой. Это научит их не вмешиваться в то, что им не подвластно".

'Кто пойдет с нами?'

'Они еще не решили. Теперь, когда люди действительно слушают болтовню, которая вылетает из их уст, они не могут заткнуть их и спорят по любому поводу. Я думаю, они примут решение к завтрашнему утру. Так или иначе, будьте готовы выехать к рассвету. Мы вернемся к ночи, так что тебе не придется собирать вещи".

Белгар оставил Вульфрика обдумывать ситуацию. То, что Белгар сожалел о приглашении новых членов совета в Большой зал, было очевидно, но столь же очевидно было и то, что сейчас с этим ничего нельзя было поделать. Попытка изгнать их привела бы к расколу деревни. Это было единственное, что удерживало ее вместе, что бы ни говорили старшие воины. Вульфрику пришло в голову, что ни о нем, ни о других новых воинах, введенных в совет, не упоминалось. Он задался вопросом, будет ли это когда-нибудь.

Смена означала, что время бездействия закончилось. Хотя они могли стать рутиной, это был его первый настоящий поход, и все в нем было новым. Ему нужно было решить, что взять с собой, и, что еще важнее, купить себе новый меч.

У него был комплект тренировочных доспехов; дешевый, грубо изготовленный металл защищал от ударов тупого тренировочного оружия, но против стрел и клинков с острыми краями его шансы были невелики. После этого нужно было подумать об оружии. В крайнем случае подойдет меч — налетчики не носят полных боевых доспехов, — но копье тоже было хорошей идеей. Все знали, что он неопытен, и он не хотел подчеркивать этот факт ошибками, которых можно было избежать.

Не понадобилось много времени, чтобы навлечь на себя гнев матери из-за шума, который он поднял в своих поисках. Она провела его через весь дом к большому шкафу с тем терпением, которого ей всегда хватало, когда он капризничал в детстве. Внутри стоял манекен, покрытый тяжелой промасленной тканью. Она отдернула ткань, чтобы показать запасной комплект его отца.

Я подогнала его по размеру, когда ты выздоравливал. Кузнец сказал, что его нужно еще немного подправить, но он должен послужить тебе, пока у тебя не будет времени на переделку. Надеюсь, он подойдет".

В скудном свете блестел ее маслянистый блеск, и Вулфрик разглядел на ней рукоять меча своего отца, найденного по дороге в Расбрук. Вулфрик взял мать за руку. Он не мог придумать, что сказать. Если бы не ее предусмотрительность, он ехал бы навстречу опасности в одежде не лучше жестяных пластин, скрепленных шпагатом

На следующее утро новопомазанные воины собрались на городской площади. То, как были экипированы остальные, умерило энтузиазм Вулфрика. Они выглядели пестрой кучкой, в доспехах, собранных из тренировочных комплектов и более подходящих частей, найденных в других местах — скорее всего, в комплектах, принадлежавших их недавно убитым отцам. Это не был славный, сияющий променад тяжелых всадников в пластинчатых доспехах, о котором Вулфрик мечтал в детстве. Его собственный доспех, хоть и старый и наспех подогнанный, затмевал остальных. Одетые в свои лоскутные доспехи, они походили скорее на мальчишек, играющих в войнушку, чем на молодых мужчин, готовящихся занять место защитников своей деревни — что, как понял Вулфрик, было очень близко к истине. Один их вид мало кого напугает. Им придется позаботиться о том, чтобы их поступки сделали это за них.

Жители деревни стояли группами по краям площади, но не было слышно ни возбужденной болтовни, ни криков бравады, которые обычно сопровождали отъезд рати. Это был первый выезд воинов после битвы на дороге в Расбрук, и воспоминания были еще свежи.

Вулфрик видел, как всем остальным не терпелось отправиться в путь, чтобы хоть ненадолго отвлечься от меланхолии, нависшей над деревней. Как и Вулфрик, все они провели свое детство, наблюдая за скачками воинов, мечтая сделать то же самое, и теперь они наконец-то смогут реализовать свои амбиции. Ничто не могло отнять у них это волнение. Вулфрик подумал о лицах, которые должны были быть там, но не были — больше всего о лице Хейна. Вулфрик и не подозревал, насколько ему было комфортно, когда Хейн был у него за плечом. Его будет не хватать, если они столкнутся с неприятностями.

На площадь выехал человек, который посрамил всех остальных. С ног до головы он был облачен в великолепные боевые доспехи, пластины отполированы до блеска, края украшены золотом. Маска шлема имела форму и гравировку в виде рычащего волка; она была уникальна, и Вулфрик был уверен, что не видел ее раньше. Он мог определить всех воинов деревни по их шлемам.

Всадник откинул маску, открыв под ней изрезанное лицо Белгара. Он был слишком стар, чтобы скакать в доспехах, но и в закрытом шлеме выглядел вполне достойно, что придавало их маленькому отряду дополнительную угрозу. Вульфрик подумал, не стоило ли нанять еще кого-нибудь из старых воинов, чтобы пополнить их ряды, соломенных людей в жестяных костюмах, но их было достаточно мало, а доспехи были слишком тяжелы для старых конечностей. То, что Белгару это удалось, впечатляло, и Вулфрик понял, что недооценивать старого воина всегда было ошибкой. Он лишь надеялся, что все это не было спектаклем, который в самый неподходящий момент трагически оборвется.

Последним членом их строя был назначенец совета. Вулфрику было любопытно посмотреть, кого они выберут. Часть его ожидала, что это будет Родульф, поставленный туда его отцом, влияние которого, казалось, росло с каждым днем. Вульфрик ожидал, что Донато позаботится о том, чтобы его сын пользовался всеми привилегиями воина. Возможно, он даже позаботится о том, чтобы сделать Родульфа таковым, и заплатит кому-нибудь, чтобы тот совершил за него паломничество.